«13-й апостол» Византии и Крестовые походы
Шрифт:
В начале мая 1091 г. император триумфально вошел в Константинополь, половцы вернулись в степи, а остатки печенежской орды перешли в подданство Римского царя и поселились в Могленской области. Теперь настал черед Чаха. Конечно же, упустив момент для консолидации с печенегами, он был обречен. Для нового похода василевс собрал все наличные силы и даже ухитрился поссорить Чаха с его тестем, Румским султаном, от руки которого несостоявшийся «турецкий император» вскоре и погиб280. Так, эффективно используя самые незначительные возможности, проявляя одновременно чудеса дипломатии и храбрости, Алексей Комнин без помощи Запада (или почти без нее, если считать рыцарей Фландрии) разгромил самых грозных противников.
Но едва покончили с внешними врагами, как проснулись внутренние.
Затем – новая беда: летом 1091 г. от архиепископа Болгарии император узнал, что сын его брата Исаака Иоанн Комнин, назначенный дукой Диррахия, задумал присвоить себе царскую власть: видимо, юноша был честолюбив, но не очень умен и совсем не благодарен. Взволнованный царь подготовил два письма – одно племяннику, в котором просил того прибыть в столицу с докладом о состоянии дел, второе – властям и жителям Диррахия, в котором василевс пояснил, будто в военных целях пригласил Иоанна к себе, а им поставляет нового правителя. Иоанн прибыл в Константинополь и был доставлен в палатку царя, куда поспешил и Исаак Комнин, узнавший об обвинениях, предъявляемых его сыну. Ему удалось уговорить царственного брата не назначать судебного расследования, и император из милости вернул Иоанна Комнина обратно в Диррахий281.
Глава 3. Византия возрождается. «Тринадцатый апостол»
В военных трудах, волнениях, победах и заговорах прошел роковой 1091 г. Не смущаясь тем, что его меры могут быть признаны непопулярными, Алексей I Комнин деятельно восстанавливал централизацию в Византийском государстве – практически повторял то же, что и представители славной Македонской династии в сходных ситуациях, хотя и действовал более умеренными способами. Его шаги без особого энтузиазма были встречены в аристократических кругах, где, как мы видим, созрела целая вереница заговоров против царя, не прекращавшихся вплоть до смерти Комнина. Народ хотя и был утомлен налогами, но оценил стабильность и надежность власти. Заботы царя о восстановлении правосудия и его горячая деятельность по укреплению Византии не остались незамеченными, и Комнин стал самой популярной в обществе фигурой282.
Действительно, в короткое время, ценой невиданных усилий, император создал новую армию, восстановил флот и заставил понастоящему работать систему государственного фиска. Помимо национальных солдатских кадров, поставляемых фемами и семьями, служившими за земельный надел, в византийской армии уже служило множество наемников из числа самых разных народов: русские, англичане, турки, аланы, франки, немцы, болгары. Кроме этого, существовала придворная гвардия «бессмертных», формируемая из варягов, и, как указывалось выше, корпус архонтопулов – сыновей павших знатных воинов. Особой заслугой Комнина следует считать возрождение кавалерии, которая к началу его царствования практически отсутствовала как род войск.
Император придавал огромное значение флоту, а потому в короткие сроки, несмотря на скудность финансов, сумел построить множество кораблей. Тем самым он ослабил зависимость Константинополя от Венеции, и кроме того обеспечил свободное торговое мореплавание близ своих границ. Новый византийский флот блистательно показал себя в войне с печенегами и в последующем Крестовом походе. Разумеется, эти мероприятия обошлись очень недешево, а потому император был вынужден кардинально решить, вопервых, вопрос налогообложения и упразднения иммунитетов на земельные наделы аристократии, а, вовторых, монастырских земель. Чтобы пополнить государственную казну, Алексей I с неумолимой суровостью конфисковал имущество провинившихся лиц вне зависимости от того, принадлежали они к числу священноначалия или светских особ. На пример своего дяди императора Исаака Комнина и св. Никифора Фоки он отбирал в казну пустующие монастырские земли, а также категорически запретил дарения обителям.
Справедливости ради следует сказать, что монашество XI в. вовсе не являло собой пример христианских добродетелей. Так, на Святой горе Афон поселились влахи, которым обители поручили поставку в монастыри продуктов скотоводства. Те не нашли ничего лучшего, как подключить к этой деятельности своих женщин, которых переодевали в мужское платье – представителям слабого пола на Афоне категорически нельзя появляться. А те разносили в монастыри продукты, вследствие чего, как пишет современник, «стали желанными для монахов».
Помимо них, на острове появилось множество мальчиков и безбородых молодых людей, не оставляющих сомнений в роде своих занятий. Группа ревнителей благочестия попыталась бороться с этими постыдными явлениями, и тогда множество недовольных иноков, привыкших жить собственной волей, отказались подчиняться монастырскому уставу и перебрались в Константинополь, где вели вполне мирской образ жизни. Дошло до того, что император приказал патриарху принять срочные меры, а афонитам, проживавшим в столице, грозил отрезанием носа, если те не вернутся в обители. Было очень сложно не замечать, что рост благосостояния монастырей самым негативным образом сказывался на уровне благочестия. Поэтому меры императора следует, конечно, приветствовать283.
Начало 1092 г. Алексей I Комнин встретил, по обыкновению, подготовкой к новым походам. Константин Далассин добивал Чаху, и уже готовил поход против двух узурпаторов – дуки острова Крит Карикома и Рапсоматоама – правителя Кипра, решивших отложиться от Византийской империи. Василевс направил на подавление мятежа Иоанна Дуку, который без особого труда разгромил мятежников и привел острова в повиновение императору284.
Но вслед за этим в 1093 г. пришли известия о грабительских нападениях на западные земли Вукана, жупана Рашки – сербского государства, располагавшегося на ЮгоЗападе нынешней Сербии. Его тайно поддерживал Константин Бодин (1081—1101), король Дуклии – другого Сербского государства, правнука Болгарского царя Самуила, с которым некогда боролся император Василий Болгаробоец. Этого человека трудно было отнести к друзьям Византии. Впервые он предал императора еще под стенами Диррахия, когда оставил поле сражения и предрешил его исход. Затем, находясь в плену в Константинополе, а потом в Антиохии, где некоторое время проживал, Сербский князь укоренился в ненависти к ромеям. Женитьба на итальянке окончательно сформировала образ его мыслей. С 1081 г. Константин систематически использовал трудности Византии себе на пользу, стремясь обеспечить свое верховенство на побережье Далмации и отобрать у византийцев западные сербские области285.
Алексей I тут же собрал большое войско и направил его против сербов. Заняв город Скопье, он принял их посольство, прибывшее с предложением мира, и был готов заключить мирный договор. Но жупан вовсе не собирался выполнять предложенные им же самим условия и в 1094 г. повторил набег на западные границы Византии. Предоставляя шанс своему мятежному племяннику восстановить доброе имя, василевс поставил Иоанна Комнина, сына севастократора, во главе нового войска и направил его против сербов.
Но юноша был слишком горяч, неопытен и вспыльчив, чтобы выполнить столь ответственную миссию. Проигнорировав сообщения одного монаха о готовящемся нападении на него врагов, Иоанн беспечно разбил лагерь в неудобном месте, и ночью сербы без большого труда вырезали почти половину византийской армии, внезапно напав на нее. Несолоно хлебавши Иоанн возвратился в Константинополь.
Тогда император сам взялся за дело: он собрал новую армию и повел ее в поход, сделав «дневку» в городе Дафнутия, располагавшемся в 40 км от Константинополя. Сербы, наслышанные о мужестве и полководческом таланте Алексея I Комнина, поспешили заключить новый мирный договор. Но, наученный горьким опытом, василевс потребовал, чтобы жупан лично прибыл в его лагерь с повинной, и Вукан не посмел противиться. В подтверждение своих слов о мире жупан отдал в качестве заложников двух своих племянников – Уроша и Стефана Вукана286.