«13-й апостол» Византии и Крестовые походы
Шрифт:
Между тем норманны 17 июня 1081 г. уже осадили крепость Диррахий, гарнизоном которой командовал верный императору храбрый полководец Георгий Палеолог, и следовало скорее спешить ему на помощь. К слову сказать, это был первый неприятный сюрприз для Гвискара, который предпринял немало усилий для того, чтобы перекупить прежнего коменданта гарнизона Георгия Мономохата. Увы, буквально перед самым вторжением норманнов император сменил того на молодого, но верного ему Палеолога, который к тому же приходился царю дальним родственником.
Впрочем, это пока что мало меняло в создавшейся ситуации. Алексей I прекрасно понимал, что бороться с норманнами в одиночку
Попутно Алексей I отправил многочисленных агентов в Европу, формируя за спиной гордого герцога Апулии серьезную оппозицию. Римский папа Григорий VII, архиепископ Капуи Эрве, герцог Лонгивардии Герман и Германский король Генрих IV – все они получили послания императора, причем к каждому он старался найти индивидуальный подход. Папе обещал прекращение церковного раскола, Капуе и Лонгивардии – освобождение от норманнов, Германскому королю – денежную помощь в размере 144 тысяч золотых монет в борьбе с понтификом и его союзником Гвискаром242.
Прекрасно понимая, что дипломатия не является универсальным оружием, василевс уже в ту тяжелую минуту принял решение, невзирая на пустоту государственной казны, восстановить национальную армию. Перед отправкой в поход Комнин созвал топархов (наместников) восточных фем и приказал им, оставив небольшие соединения для борьбы с турками, направить основную массу солдат и новобранцев в Константинополь. Теперь у него образовался стратегический резерв, из которого царь мог начать формирование новых полков. Как мы вскоре увидим, его труды не пропали даром. Наконец, положившись на волю Бога, император направился в Иллирик.
Тем временем солдаты Гвискара построили большое количество осадных орудий и, не переставая, осыпбли город камнями и стрелами. Во время одного из обстрелов был ранен стрелой в голову Георгий Палеолог, которого с трудом удалось поставить на ноги. Но Алексей Комнин быстрым маршем уже продвигался к Диррахию, надеясь на удачу, хотя численность его войска (как говорят, не более 20 тысяч человек) и его качество заметно уступали по всем параметрам 30 тысячам тяжеловооруженных норманнов.
Надо сказать, не только греки испытывали страх перед грядущим сражением. Среди северных рыцарей ходили упорные слухи о том, что только наемниковпеченегов у Комнина не менее 10 тысяч всадников, не считая чрезвычайно боеспособных англов, вооруженных обоюдоострыми секирами. Очевидно, стороны не имели достаточного времени на рекогносцировку и потому пользовались самыми различными известиями.
В эту минуту Гвискар в очередной раз показал, что по праву является вождем норманнов. Чтобы исключить у своих воинов мысли о побеге в случае неудачи, он велел сжечь корабли, а когда настало утро битвы, он велел всем рыцарям исповедаться на мессе и причаститься Святых Даров. Укрепленные духовно, норманны стройными рядами вышли из лагеря, и 18 октября 1081 г. состоялось генеральное сражение243.
Первоначально император попытался окружить армию Гвискара, и некоторый успех был на стороне византийцев. Атаки тяжелой варяжской кавалерии византийцы отбили с большими для врага потерями, и некоторые норманнские отряды даже начали отступать. Но тут Роберт бросил свой последний резерв – конных копьеносцев, которым удалось опрокинуть императорскую гвардию. Часть византийских солдат укрылась в часовне, расположенной рядом с полем битвы. Норманны подожгли ее и не без удовольствия наблюдали, как все они погибли в огне. В эту минуту союзникисербы и 2тысячный отряд печенежских наемниковбогомилов, забыв о клятвах верности, бежали с поля битвы, чем предвосхитили ее результат.
Остальное войско потеряло строй и рассыпалось, отчаянное сопротивление оказал лишь император с личными телохранителями и друзьями. Но и им пришлось спасаться бегством, подвергая свои жизни серьезной опасности – норманнам очень хотелось убить василевса или взять его в плен. Комнина окружили 9 вражеских солдат, но он дал очередной прекрасный пример личного мужества, сумев отбиться и уйти от погони. Однако поражение византийцев было очень тяжелым – они оставили убитыми на поле сражения около 5 тысяч своих товарищей244. Погибло множество аристократов, среди которых значились Константин Дука, сын императора Константина X Дуки, Никифор, отец Георгия Палеолога, стратиг Никифор Синадин и многие отборные воины.
После этого Диррахий остался беззащитным, хотя осада продолжалась еще 4 месяца. Как утверждают, взять город норманнам удалось лишь после того, как некий венецианец Доминик, начальник центральной башни, предложил через перебежчика Гвискару указать тайный ход и вообще обещал скорую сдачу, если только герцог согласится выдать за него свою племянницу, дочь Вильгельма, графа Принципата. С приданым, разумеется. Как полагают, девушка действительно отличалась редкой красотой, но очевидно, что подлецом двигало еще и честолюбие – желание породниться с одним из самых могущественных родов Европы. Политика не знает сострадания, и Роберт быстро договорился с изменником. Тот привлек на свою сторону некоторую часть солдат и в одну из ночей открыл ворота Диррахия норманнам. 21 февраля 1082 г. город пал без всякой борьбы245.
Эта победа была, конечно, весьма желанной для Гвискара. Но не в Диррахии заключалась цель его похода. Поэтому, немного отдохнув, норманны начали продвижение по Иллирии, нигде не встречая сопротивления. Помимо Диррахия, пали Охрид и Кастория, Ларисса была осаждена, на очереди был почти не имевший защитников Константинополь. Роберт Гвискар уже предвкушал радость овладения им, когда внезапно получил известия о том, что восстала Капуя, Апулия и Калабрия, где активно поработали агенты Византийского императора. Попутно с этим к Гвискару с криком о помощи обратился Римский папа Григорий VII Гильдебранд, которому (опять же, не без участия Комнина) серьезно угрожал Германский король Генрих IV – об этом говорилось выше.
Апостолик не стеснялся в выражениях, поторапливая Гвискара. «Помните о святой Римской церкви, – писал он норманну, – матери Вашей, которая любит Вас более других правителей и отметила Вас своим особым доверием. Помните, что Вы принесли ей клятву, а то, в чем Вы клялись, – то, что и без клятвы является Вашим христианским долгом, – Вы обязаны исполнить. Ибо Вам известно, сколь много вражды по отношению к Церкви возбудил Генрих, так называемый король, и сколь необходима ей Ваша помощь. Посему действуйте немедленно»246.