«13-й апостол» Византии и Крестовые походы
Шрифт:
Делать нечего. Возложив командование оставшейся армией на Боэмунда, Роберт поспешил в Италию, в сердцах поклявшись не мыться и не бриться до того дня, пока не вернется в Византию. В течение всего 1082 г. герцог занимался подавлением восстания в Апулии, а 10 июня 1083 г. уже стоял у стен Рима. Впрочем, им двигали, конечно, не только верность слову и забота о делах понтифика. Просто его интересы совпадали с планами папы Григория VII – герцог Апулии опасался, что, поставив своего епископа в Вечном городе, король Генрих IV коронуется венцом Западной империи и возобновит свои притязания на южноитальянские владения норманнов. Почти год понадобился Гвискару, чтобы одолеть германцев
Это был пик славы великого норманна: оба императора Восточной и Западной империй капитулировали перед его войском, и теперь Гвискар по праву считался самым сильным государем Европы. Но победа оказалась «пирровой» – только осенью 1085 г. Гвискар смог вернуться в Иллирию, предоставив византийцам время для того, чтобы восстановить силы и переломить ход войны. Как справедливо говорят, Роберт упустил уникальную возможность завладеть императорской короной Византии, побоявшись потерять герцогский титул в Апулии247.
Правда, за это время Боэмунд сумел нанести два рядовых поражения византийским войскам на материке (при Янине и Арте), а также захватил Фессалию и Македонию. И тень надежды, мелькнувшая ранее, почти растворилась – все ожидали со дня на день падения великой Римской империи. В связи с полным отсутствием средств императору пришлось еще более уменьшить содержание золота в монетах государственного образца – естественно, это вызвало глухой ропот у византийцев, недовольных налоговым бременем, упавшим на их плечи. Однако это были последние видимые успехи норманнов, не сразу заметивших, что вслед за этим для них все пойдет под откос248.
К чести императора, и в невероятно тяжелую минуту он не пал духом. Находясь на Балканах, Комнин отправил гонца в Константинополь к своему брату Исааку с просьбой найти как можно скорее деньги для набора нового войска. Оба они понимали, что оставался только один источник, который мог быть задействован для этой цели – церковное имущество. И весной 1082 г. Исаак созвал в Храме Святой Софии Синод, где предложил патриарху и епископам добровольно сдать церковное имущество императору для войны. Это был своего рода «момент истины», и царская власть выиграла невидимое сражение с партией восточных «папистов» – синод дал необходимое разрешение на реквизицию церковных драгоценностей.
Только два человека резко выступили против – некто Метакса, открыто высмеивающий царя и его брата за неумение управлять государством, и Халкидонский митрополит Лев, публично, хотя и заочно, оскорбивший самодержца. Как выяснилось, причиной яростного гнева архиерея являлось его слабое образование – в противоречии с постановлениями VII Вселенского Собора митрополит учил, что священная утварь и предметы должны быть почитаемы не относительно, а служебно. Иными словами, что сами по себе иконы и материал, из которого они изготовлены, являются священными. Следовательно, император, изъявший их в казну, не кто иной, как святотатец! Конечно, никто не собирался терпеть подобные выходки. Архиерея тут же отправили в изгнание, хотя царь лично следил за тем, чтобы условия содержания ссыльного не были суровыми249.
Средства для найма новой армии были получены, и вскоре император имел успех в нескольких локальных военных столкновениях. Но до победы было еще очень далеко – в том же году, весной 1082 г., Боэмунд дал сражение Комнину под городом Янины и вновь одержал решительную победу. Василевсу вновь пришлось прятаться в Охриде, а затем вернуться в столицу, где к весне следующего, 1083 г. он набрал новую армию. К тому времени Боэмунд взял еще несколько городов, хотя потом потерпел поражение под Островом и так пока еще не смог взять штурмом Лариссу. Более того, в его лагере начались первые брожения, и три наиболее близких помощника норманнского вождя – Рауль де Понтуаз, Ренальд и Вильгельм попытались перейти на сторону византийцев, соблазненные их золотом. Но перебежчиков схватили, заставили биться между собой на поединке, а затем ослепили250.
Весной 1083 г. Алексей нанес первое поражение Боэмунду, сумев обмануть его и захватить обоз – неприятное само по себе событие. Но худшее ждало норманна впереди – князь не заметил, как в войне наступил решительный перелом. Норманны, давно не получавшие подкреплений и денег, тоскующие по родине, откровенно приуныли и охотно откликались на призывы Византийского императора, предлагавшего дезертирам очень приличное вознаграждение. Чтобы обеспечить своих солдат продовольствием и деньгами, Боэмунд несколько неблагоразумно отплыл в Италию. Но тем временем норманнские военачальники, оставшиеся на Балканах, сдались византийцам (!). Попутно с этим венецианский флот отбил обратно Диррахий и остров Корфу251.
В таких условиях Гвискар начал срочно собирать новую экспедицию, чтобы вернуть утраченные плоды своей ранней победы. На 120 кораблях, вместе с четырьмя сыновьями и новым войском, он попрежнему являл собой грозную силу. Вернувшийся в Иллирик Роберт Гвискар, которому исполнилось уже 68 лет, смыл со своего лица следы отчаяния. Он предпринял энергичные меры по возвращению острова Корфу и сумел нанести жестокое поражение венецианскому флоту, хотя две его первые атаки захлебнулись в крови. Надо сказать, это была ожесточенная битва. Потери норманнов в морском сражении были так велики, что Гвискар в отместку приказал казнить мучительной смертью 2 тысячи пленных венецианцев. Помимо этого, около 13 тысяч лучших венецианских моряков погибло в сражении. Венеция была не просто побеждена, она была унижена. Правда, хотя венецианцы и потерпели поражение, их флот попрежнему господствовал на море, что вскоре скажется на положении норманнов самым негативным образом. А те пока стали на зимние квартиры и приготовились продолжить наступление на Константинополь в следующем году.
Алексею Комнину вновь потребовались средства, и в 1084 г. Собор, созванный во Влахернском дворце, принял решение о дополнительной реквизиции церковного имущества. Укрепив за счет этих средств армию, император имел все основания считать кампанию будущего года успешной для себя. Однако военные действия даже не начались, поскольку зимой на Корфу открылась эпидемия тифа, погубившая множество норманнских солдат и самого Гвискара, который скончался 17 июля 1085 г.252
Как рассказывают современники, потери норманнов были огромными. За короткое время от болезней, голода и холода погибло не менее 10 тысяч воинов, не считая 500 рыцарей. Но и оставшиеся в живых северные воины не горели желанием продолжать войну. Напротив, часть из них немедленно после смерти герцога предложила свои услуги Комнину253.
Граф Рожер Борса, которого войско объявило наследником отца, не осмелился приказать норманнам продолжить наступление. Они погрузились на суда, оставив на острове оружие и снаряжение, и срочно отплыли. Ввиду отсутствия сил, необходимых для обороны завоеванных земель, северные рыцари автоматически утратили Македонию, Эпир, Фессалию и город Диррахий. Византия была спасена! Как рассказывают, злоключения Гвискара на этом не закончились. Уже в дороге судно, на котором находился гроб с телом грозного герцога, попало в шторм и лишь титаническими усилиями матросов удалось спасти его для погребения в Апулии.