1632
Шрифт:
Мелисса небрежно отмахнулась рукой.
– Это уже детали, молодой человек. Мелкие детали! Не всегда все получается идеально. Но по крайней мере у нас есть капелька здравого смысла.
Она нахмурилась.
– И вообще я не представляю себе мисс Абрабанель, настаивающую на бомбардировках.
Еще угрюмее.
– Хотя идея неплохая. Мы могли бы начать с половины дворцов в Европе.
Еще более нахмурившись.
– Впрочем, беру свои слова обратно. Давайте начнем с девяноста процентов - да, начнем наш прогресс именно с этого.
Глава 9
Когда
Ребекка услышала его бормотание. Что-то похожее на прерванное проклятие, пожалуй. Она заметила, что здешние мужчины избегают использования нецензурных терминов в женской компании. Чем выгоднее отличались от лондонцев ее детства и от мужчин, которые попадались ей на улицах Амстердама. Но она также заметила, как легко они позволяли себе богохульствовать. Это сочетание казалось ей странным.
Странно, ну и что?
– спросила она себя. Немного пугает, конечно. Но, по большей части, решила Ребекка, эти рядовые богохульства даже придавали ей уверенности. Мужчины, которые, казалось, не боятся ни гнева Божьего, ни, что более вероятно - гнева своих богобоязненных соседей - представали в ее глазах людьми, которые и сами не будут преследовать других за их собственные убеждения. По крайней мере, Ребекка на это надеялась. И даже начинала верить.
Майкл заговорил с ней. Казалось, будто он извинялся.
– Мне очень жаль, но нам придется пройтись пешком. Мы только что утвердили решение об ограничении использования бензина в личных целях, если вы помните.
Она улыбнулась.
– Да, помню. Ну так что? Здесь недалеко. Ходьба полезна для здоровья.
Ребекка чуть не рассмеялась, увидев как он удивился ее ответу. Такие смешные, эти американцы. Они, казалось, приравнивали такую обычную вещь, как ходьба, к подвигам Геракла. Тем не менее, они были вполне здоровыми, на ее взгляд даже более, чем любой другой народ, который она знала. Они казались физически крепкими, хотя ей на глаза и попадались еще более тучные фигуры, чем голландские бюргеры.
В общем, в среднем довольно полные. В Майкле, человеке, стоящим рядом с ней, не было жира вообще. Так же, как в легендарных идальго. За последние три дня, беседуя с четой Рот, Ребекка пришла к пониманию, что Майкл, по-сути, не был идальго. Как оказалось, их здесь не было вообще. Среди своих многих других особенностей, американцы имели прямо таки свирепую приверженность тому, что они называли "демократией". Они напомнили ей старых анабаптистов в Мюнстере, правда, без их причудливых излишеств.
И пусть не идальго. Но Ребекка знала, что она всегда будет думать о нем как о таковом. Осознание этого заставило ее сердце затрепыхаться. Легкий страх перемешивался с неопределенностью. Но она больше не будет скрывать своих чувств от остальных.
Она увидела, что Майкл опять отвел локоть в тонком приглашении ее руки. Так же, как он сделал, к ее удивлению, в коридоре школы. Тогда ее ответ был робким. Теперь она сразу взяла его под руку, и они пошли из школы.
Незачем больше скрываться от остальных. Внутренний голос вопил: Ребекка, остановись, ты следуешь велениям сердца, а не разума! Ты же понимаешь риски и опасности, связанные с тем, что он не еврей, глупая девчонка!..
Не желая прислушиваться к нему, Ребекка торопливо подняла новую тему.
– Этот 'бензин', о котором вы так обеспокоены. Я говорила с мистером Феррарой на эту тему. Буквально несколько минут, во время одного из перерывов в заседании. Если я правильно поняла его, то я думаю, что это просто очищенная нефть. Дистиллированная, возможно. Я права?
Она ожидала, что он снова будет поражен. Это было нормальной реакцией, которую Ребекка производила на пожилых мужчин - и на мужчин вообще - когда она задавала один из своих многочисленных вопросов о мире природы. Вместо этого, к ее удивлению, выражение, которое появилось на его лице, больше всего напоминало гордость.
– Совершенно верно, - ответил Майкл.
– Только этот процесс дистилляции является довольно сложным, вы понимаете?
– Он нахмурился.
– Настолько, что я боюсь, не смогу объяснить. По крайней мере, в деталях. Но да, так и получают бензин. Именно этим способом.
– И вы затем сжигаете его внутри 'мотора'? Я правильно говорю это слово?
– Увидев его кивок, она добавила: - И это источник той силы, которая управляет этими безлошадными фургонами.
Он снова кивнул. И, опять это странное выражение на лице. В сочетании с широкой улыбкой.
Да. Это точно гордость. Почему, интересно?
***
Расстояние от школы до дома, принадлежащего семье Рот, где сейчас жила Ребекка, составляло около трех миль. Их неторопливая прогулка заняло почти час времени. Большую его часть Ребекка потратила, задавая вопросы. Майкл отвечал ей, конечно. Но его ответы были, как правило, краткими. Зато он был хорошим слушателем, и Ребекка часто успевала задать новый вопрос, толком не выслушав ответ на предыдущий.
К тому времени, как они добрались до дома семьи Рот, выражение гордости уже прочно поселилось на лице Майкла. Как и его улыбка.
Но Ребекка больше не удивлялась ее причине. Она знала. И это знание было как волнующим, так и тревожным.
В дверях, стоя на крыльце, она постучала. Затем повернулась к Майклу. Он стоял очень близко от нее.
Это безумие! Безумие, Ребекка - ты слышишь?
Она опустила глаза, глядя на его грудь. Он был одет сегодня в льняную рубашку хорошего покроя, окрашенную в голубовато-серые тона. Но она знала, что всегда у нее перед глазами будет возникать грудь, затянутая в белый шелк, залитая солнечным светом. Редко в своей жизни Ребекка Абрабанель была так растеряна и не находила слов.