1812 год - трагедия Беларуси

Тарас Анатолий Ефимович

За симъ пребыть честь имею съ истиннымъ высокопочитаниемъ и таковою же преданностию.

Вашего превосходительства покорный слуга баронъ Александръ Розенъ» [49] .

В результате местные жители теряли возможность исполнять свои повинности по разверстке. Как свидетельствовал губернатор, во многих уездах Гродненской губернии не осталось ни овса для весеннего посева, ни сена для кормления своей скотины. Бесконтрольное самоснабжение воинских частей угрожало населению голодом. Действительно, в мае 1812 года дошло до сведения «высшаго начальства, что в местах расположения 4-го корпуса 1-й армии (это южные уезды Виленской губернии)

все жители терпят самую крайнюю нужду в хлебе, и некоторые уже едят барду». В связи с этим литовский военный губернатор Римский-Корсаков приказал «сделать самовернейшую выправку» (расследование. — Авт.), и если сведения о нужде окажутся достоверными, то «отпускать неимущим жителям необходимое количество хлеба из сельских запасных магазинов (т. е. с армейских складов, расположенных в сельской местности. — Авт.), взаимообразно, на основании общих правил».

49

Беларусь и война 1812 года: Документы. Минск. 2011, с. 125. Орфография исправлена в соответствии с современными нормами. — Авт.

Военное положение как механизм ограбления населения

На заседании Комитета министров 10 (22) апреля 1812 года управляющий Военным министерством генерал-лейтенант князь Алексей Горчаков отметил, что «никогда продовольствие войск не было столь затруднительно и не требовало такой попечительности, как теперь». По его словам, из-за роста цен на провиант и фураж для обеспечения военнослужащих и лошадей продуктами питания и кормом «немедленно» требовалось 12 млн. рублей, а на «экстраординарные расходы» по двум Западным армиям еще 13 млн. рублей. Всего военное ведомство просило срочно предоставить ему 25 миллионов.

Министр финансов Дмитрий Гурьев сказал в ответ, что на весь 1812 год военному ведомству, вместе с чрезвычайными расходами по Молдавской и Грузинской армиям, выделено 153 миллиона рублей. К 6 апреля министерство уже отпустило Военному департаменту 48 млн. 300 тыс. рублей ассигнациями и 361 тыс. рублей серебром (т. е. 31,8 % годового бюджета). Но военное ведомство попрежнему испытывало трудности в обеспечении войск питанием и фуражом из-за отсутствия наличных средств, а потому требовало дополнительного финансирования.

В качестве средства решения проблемы Д. Гурьев предложил перейти в западных губерниях от закупок провианта и фуража к реквизициям (принудительному изъятию). При этом узаконить расчет за конфискованные продукты не деньгами (ассигнациями или монетой), а квитанциями либо облигациями. По его мнению, квитанции и облигации могли заменить ту огромную массу ассигнаций, которая накопилась в этих губерниях за предыдущие годы и привела к фактической девальвации бумажных денег.

Комитет министров согласился. Выполнение этого решения правительство поручило командующим Западными армиями.

* * *

Итак, проявив неспособность решить проблему обеспечения войск питанием и фуражом на договорно-подрядной основе, правительство прибегло к принудительным мерам. Но для их обеспечения требовалось передать всю полноту власти военным.

Согласно нормативным документам, подписанным императором Александром в январе — марте 1812 года, при введении военного положения высшая власть на местах переходила к командующим армиями («главнокомандующий представляет лицо императора и обличается его властью»). С этого момента все приказы командующих чиновники пограничных губерний и областей должны были исполнять «яко высочайшие именные повеления». Кроме того, командующий имел право предавать виновных военному суду. Под юрисдикцию военного суда, приговоры которого утверждал командующий, подпадали все местные жители, в том числе государственные чиновники, служащие городской и земской полиции.

Получая от командующего армией «военные требования» на поставки провианта и фуража, гражданские губернаторы должны были совместно с уездными предводителями дворянства, городскими думами и магистратами составлять «раскладки».

С 16 (28) апреля 1812 года указом царя в Курляндской, Виленской, Минской, Гродненской, Киевской, Волынской и Подольской губерниях, а также в Белостокской и Тарнопольской областях было введено «чрезвычйное» (т. е. военное) положение. Они были разделены на два военных округа. Курляндская, Виленская, Минская, Гродненская губернии и Белостокская область вошли в 1-й округ (их подчинили командующему 1-й Западной армии), остальные — ко 2-му округу (к 2-й Западной армии). С этого момента гражданские чиновники и чины полиции несли личную ответственность по законам военного времени.

Управление «белорусскими» губерниями (Витебской и Могилевской) осталось на прежних условиях. Но с началом войны их тоже перевели на чрезвычайное положение. Витебская губерния вошла в 1-й округ, Могилевская — во 2-й округ.

Отныне поставки питания и фуража осуществлялись путем реквизиций, а населению вместо денег выдавали квитанции. Через неделю, 24 апреля (5 мая) Александр I разрешил рассчитываться за фураж и продукты в западных губерниях еще и облигациями стоимостью от 200 до 500 рублей. Через год они должны были погашаться ассигнациями с доплатой 6 % за каждые 100 рублей (10).

Главный комитет военных повинностей

Военный министр, командующий 1-й армией Барклай де Толли 12 (24) апреля провел в Вильне совещание с предводителями дворянства Виленской, Гродненской, Минской губерний и Белостокской области. Он сообщил им о скором введении чрезвычайного (военного) положения с целью надежного обеспечения войск питанием и фуражом, и потребовал создать губернские и уездные (поветовые) заведения для исполнения военных повинностей в новых условиях.

Выработку условий раскладки повинностей («военных требований») по губерниям командующий поручил главному интенданту 1-й армии генерал-майору Егору Канкрину и гражданским губернаторам. Общее руководство он возложил на литовского военного губернатора генерала от инфантерии Александра Римского-Корсакова, назначенного на эту должность 17 (29) апреля. Именно он должен был наладить работу Главного комитета, губернских и уездных заведений.

Теперь механизм обеспечения войск питанием и фуражом был таков. Главный интендант 1-й армии (Канкрин) сообщал «военное требование», которое губернские учреждения раскладывали между уездами (поветами). Уезды, в свою очередь, были расписаны за корпусами. Уравнительная раскладка производилась по числу душ взрослых мужчин податных сословий каждого уезда согласно данным последней VI ревизии. За реквизированное питание и фураж его владельцам выдавали квитанции. Если на них не было недоимок, квитанции позже обменивали на облигации Государственного казначейства (2/3 суммы) и ассигнации (1/3 суммы). В случае задолженности ее уменьшали на соответствующую сумму. Все собранные запасы сдавали в провиантское ведомство.

Но наладить работу на пустом месте оказалось трудно. Во-первых, у губернаторов часто возникали вопросы, за толкованием которых они обращались к генералу Е. Ф. Канкрину. Во-вторых, возникли трудности при подборе кадров для губернских и уездных заведений. Каждый член такого заведения должен был приносить присягу, поэтому многие помещики отказывались от исполнения «почетных» обязанностей, ссылаясь «на болезнь». Фактически они саботировали деятельность новых структур.

Первую партию («отделение») поставок провианта в рамках «военных требований» планировалось выполнить до 20 мая (1 июня). Запасы этой поставки должны были обеспечить 1-ю армию до 10 (22) июня — времени выполнения второго «отделения». Но если в Минской губернии и Белостокской области раскладку сделали быстро, то в Виленской и Гродненской губерниях затянули.