1812. Великий год России(Новый взгляд на Отечественную войну 1812 года)

Троицкий Николай Алексеевич

Виктор Гюго едва ли преувеличивал, говоря, что солдатская служба в России «более тягостна, чем каторга в других странах» [301] . Сами русские солдаты сочинили об этом незадолго до 1812 г. сатирическую оду под названием «Солдатская жизнь», где были такие строки:

Я отечеству — защита, А спина моя избита. Я отечеству — ограда, В тычках, палках — вся награда… Лучше в свете не родиться, Чем в солдатах находиться, Этой жизни хуже нет, — Изойди весь белый свет [302] .

301

Гюго В. Собр. соч.: В 15 т. Т. 15. М., 1956. С. 387.

302

Вольная русская поэзия второй половины XVIII — первой половины XIX в. Л., 1970. С. 434–435.

Командный

состав русской армии, как и положено при феодализме, комплектовался не по способностям, а по сословному принципу — исключительно из дворян. Были среди них талантливые, конечно, но больше бесталанных, невежественных, чванливых: «многие офицеры гордились тем, что, кроме полковых приказов, ничего не читали» [303] . Уже в разгар борьбы с нашествием Наполеона, 21 августа 1812 г., Барклай де Толли откровенно писал Царю: «Значительная часть штаб-офицеров и в общем почти все обер- офицеры, умеющие лишь в малой степени заслужить доверие солдата, далеко ниже его в отношении представляемой им надежности» (36. 1903. № 11. С. 257).

303

Дубровин Н.Ф. Указ. соч. С. 471.

Российский генералитет в 1812 г. был отягощен не столько доморощенными бездарностями из дворянской знати вроде П.А. Шувалова или И.В. Васильчикова, сколько иностранцами — и обрусевшими, и новоявленными; иные из них даже не знали русского языка (как, например, К.Л. Фуль и Ф.Ф. Винценгероде). Высокие командные посты занимали Л.Л. Беннигсен и П.Х. Витгенштейн, Ф.О. Паулуччи и К.Ф. Багговут, Ф.Ф. Эртель и П.П. Пален, И.Н. Эссен и П.К. Эссен, Ф.Ф. Штейнгейль и Ф.В. фон дер Остен-Сакен, А.Ф. Ланжерон и К.Ф. Левенштерн, Ф.К. Корф и К.А. Крейц, К.О. Ламберт и Э.Ф. Сен-При, О.И. Бухгольц и К.К. Сиверс, И.И. Траверсе и Е.Ф. Канкрин, Е.Х. Ферстер и Х.И. Трузсон, принцы Евгений Вюртембергский и Карл Мекленбургский, не говоря уже о тех, кто был в меньших (но тоже генеральских) чинах, как И.И. Дибич. К.И. Опперман, О.Ф. Кнорринг, А.Х. Бенкендорф, Г.М. Берг, Б.Б. Гельфрейх, К. Ф. Ольдекоп, А.Б. Фок и др.

Александр I доверял генералам с иностранными фамилиями больше, чем русским, но не ставил высоко ни тех, ни других. «В России прекрасные солдаты, но бездарные генералы», — заявил он в феврале 1812 г. шведскому атташе [304] . После Аустерлицкого конфуза он и о себе как о военачальнике, похоже, стал думать более критически и, скорее всего, именно поэтому еще в 1811 г. хотел пригласить для командования русской армией Ж.-В. Моро из США, а в 1812 г. — А. Веллингтона из Англии и Ж.-Б. Бернадота из Швеции [305] . По той же причине, когда варианты с приглашением Моро, Веллингтона и Бернадота отпали, Царь долго колебался, боясь, что любое из двух возможных его решений (взять ли главное командование на себя или назначить главнокомандующим кого-то другого: Барклая, Кутузова, Беннигсена…) не приведет к добру. Так русская армия в самое трудное время войны надолго оказалась вообще без главнокомандующего.

304

Россия и Швеция: Документы и материалы. 1809–1818. М., 1985. С. 100.

305

Маркс К. Бернадот // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 14. С. 168; Пугачев В.В. Подготовка России к войне с Наполеоном в 1810–1811 гг. // Учен. зап. Горьковского ун-та. 1964. Вып. 72. Ч. 1. С. 97.

Пороки феодально-крепостнического режима сказались и в боевой подготовке русских войск. С 1796 до 1812 г. сохраняли силу воинские уставы Павла I. Солдат готовили не столько к войне, сколько к парадам. Муштра и палочная дисциплина, основанная на принципе «двух забей — третьего выучи», унижали человеческое достоинство русских солдат, душили в них воинскую инициативу Неслучайно даже любимый солдатами П.И. Багратион в 1812 г. призывал их доказать свой патриотизм «слепым повиновением начальству» [306] .

306

РГВИА. Ф. ВУА, д. 3520, л. 295.

Передовая для того времени тактика рассыпного строя «была чужда самой природе» крепостничества [307] с характерным для него взглядом на солдата как на «механизм, артикулом предусмотренный». Новаторские традиции А.В. Суворова, который умел преодолевать косность феодального мышления и ориентировал свою «Науку побеждать» на солдатскую инициативу («Каждый воин должен понимать свой маневр!»), — эти традиции изживались. Войскам предписывались каноны неуклюжей линейной тактики, а к рассыпному строю русские солдаты прибегали лишь в тех случаях, когда они, повинуясь творчески мыслящему командиру, действовали «не по правилам» [308] .

307

Богданов Л.П. Русская армия в 1812 г. М., 1979. С. 8.

308

Там же. С. 131.

Наконец, и материальное обеспечение русской армии в 1812 г. страдало недостатками, производными от феодальной системы. Самым острым был недостаток вооружения — и по количеству, и по качеству. Слабость промышленной базы, неповоротливость казенных ведомств, безалаберность частных заводчиков срывали выполнение военных нарядов. К 1808 г. русская армия была вооружена «разнообразнейшими ружьями всех времен, начиная с петровских, и всех стран и народов» [309] . Подсчитано, что эти ружья имели 28 различных калибров [310] . А.А. Аракчеев, назначенный в 1808 г. военным министром, с 1809 г. начал перевооружение армии новым оружием единого калибра. Барклай де Толли продолжил это начинание (именно он 21 октября 1811 г. изъял из полков средневековые алебарды), но закончить его к 1812 г. не успел [311] . Хуже того, и стародедовских разнокалиберных ружей в 1812 г. не хватало: Россия вынуждена была закупить ружья в Англии (50 тыс. штук) и в Австрии, причем 7 тыс. австрийских ружей, собранных в Киевском арсенале, «оказались совершенно негодными» [312] . Если даже регулярные войска терпели недостаток в ружьях, то ополчение — тем более: на 230 тыс. ополченцев было отпущено в 1812 г. 37 349 ружей [313] .

309

Сперанский В.Н. Из истории военно-экономической подготовки войны 1812 г. // Учен. зап. Горьковского ун-та. 1966. Вып. 78. Ч. 2. С. 561.

310

Федоров В.Г. Вооружение русской армии за XIX столетие. СПб., 1911. С. 11.

311

Сперанский В.Н. Указ. соч. С. 580–581.

312

Богданов Л.П. Указ. соч. С. 164.

313

Там же. С. 164–165.

Русская артиллерия почти не уступала французской ни количественно (1102 орудия на западной границе против 1372 у Наполеона), ни качественно, но это было достигнуто крайним напряжением сил и средств, с вопиющими издержками. Достаточно сказать, что в 1811 г. из 60 орудий, отлитых на Гороблагодатских заводах, 57 «были забракованы прямо на месте» [314] .

Зато обеспечить армию продовольствием царизм не смог, несмотря ни на какие издержки, главным образом по причине такого неизбывного для феодальной России бедствия, как всеобъемлющее и неистребимое казнокрадство. «Интендантская часть была поставлена из рук вон плохо, — писал о России 1812 г. Е.В. Тарле. — Воровство царило неописуемое» (32. Т. 7. С. 505). Характерный пример такого воровства приводил А.П. Ермолов. Летом 1812 г. в Поречье провиантский комиссионер доложил Барклаю де Толли, будто он сжег все оплаченное казной продовольствие для 1-й армии, чтобы не оставлять его французам. В действительности же он ничего даже не заготовил — просто сжег пустые склады (магазины), а деньги из казны положил себе в карман. Ермолов, узнав об этом, сказал Барклаю: «За столь наглое грабительство достойно бы, вместе с магазином, сжечь самого комиссионера» (15. С. 148). «Столь наглое грабительство» было тем более нетерпимо, что армейские кассы и без того хронически страдали от безденежья. 13 апреля 1812 г. Барклай писал Царю: «Не имею при армии ни копейки денег» (26. Т. 6. С. 2).

314

Сперанский В.Н. Военно-экономическая подготовка России к борьбе с Наполеоном в 1812–1814 гг. Автореф. дис. канд. ист. паук. Горький, 1968. С. 17.

В организации русских войск и в управлении ими до 1806 г. тоже господствовала старая феодальная система, которую называют павловской или фридриховской, поскольку Павел I заимствовал ее у Фридриха II. «Русские прусских всегда бивали, что ж тут перенять?» — возмущался в 1797 г. А.В. Суворов [315] . Только после Аустерлица царизм отказался от фридриховской системы, однако ударился в другую крайность, занявшись не только переустройством, но даже переодеванием русской армии на французский лад. «Мы здесь все перефранцузили, не телом, а одеждой — что ни день, то что-нибудь новое», — писал в декабре 1807 г. из Петербурга генерал Н.Н. Раевский [316] . В январе 1808 г. посол Франции при русском дворе А. Коленкур доносил Наполеону: «Все на французский образец — шитье у генералов, эполеты у офицеров… ученье тоже французское» (7, T. 1. С. 213). Злые языки «по поводу эполет с насмешкой говорили, что теперь Наполеон сидит на плечах у всех русских офицеров» [317] . Главное, у Наполеона была заимствована организационная структура армии с разделением ее на корпуса, дивизии, бригады, причем каждая дивизия включала в себя части всех родов войск. Поскольку французская система военной организации была тогда лучшей в мире, такое заимствование оказалось полезным для русской армии.

315

А.В. Суворов. Документы. Т. 3. М. 1952. С. 570.

316

Архив Раевских. Т. 1. СПб., 1908. С. 66.

317

Шильдер Н.К. Император Александр I: Его жизнь и царствование. Т. 2. СПб., 1904. С. 216.

Новая система была закреплена в так называемом «Учреждении для управления большой действующей армией» от 8 февраля 1812 г. Этот документ, выработанный комиссией под председательством М.Б. Барклая де Толли, как никогда в России, усиливал власть главнокомандующего.

Он гласил, что отныне главнокомандующий «представляет лицо Императора и облекается властью его Величества», и только присутствие в армии самого «Величества» слагало с главнокомандующего начальство над армией, если высочайше не объявлялось, что «главнокомандующий оставляется в полном его действии» [318] . Тем самым в русской армии учреждалось почти такое же единоначалие, как и в армии Наполеона.

318

ПСЗ. Т. 32. С. 43, 44.