1876
Шрифт:
Джейми был относительно трезв и необычайно доволен собою и мной. Пока он тряс мою руку, подобострастный официант поставил перед ним бокал «адской смеси». Видимо, с появлением Джейми в любом баре Нью-Йорка бокалы сами собой наполняются «адской смесью», оспаривая друг у друга привилегию опрокинуться в его молодую глотку.
— Вот уж не думал, Чарли, что вы окажетесь таким триумфатором!
— Вы мне льстите, — сказал я нерадостно.
— Отнюдь нет. Вы всегда писали чересчур серьезно. Как… историк. — Он произносит это слово с явной неприязнью. — А историкам вечно не хватает огонька. Вы не такой. Вы выкурили Блейна из норы, как опоссума. Теперь он у всех на виду.
— До некоторой степени.
Джейми хмуро посмотрел на бокал, который только что был полон до краев, а теперь самым загадочным образом оказался предательски пуст.
— В Вашингтоне вы оказались на месте. Скажите, скоро собираетесь туда возвращаться?
— Джейми, мы же договорились о шести очерках…
— Чарли, я удваиваю гонорар, хотя он и без того непомерно высок.
—, Мальчик, от твоих слов у меня голова идет кругом. — И я повернул голову, увидев, как в бар входят инспектор нью-йоркского порта и его дружки.
— Вы должны вернуться туда до конца месяца. А потом я хочу, чтобы вы освещали республиканский конвент в Цинциннати.
— Я слишком стар для Цинциннати. Пошлите Нордхоффа.
— Не могу. Я отправляю его на Юг. Он будет писать о хлопковых штатах и…
— Не уверен, стоит ли мне вступать с вами в беседу, — сказал инспектор Артур, высокий, улыбчивый человек, от которого исходит грубое обаяние; его карие глаза посверкивали отраженными огнями газовых ламп (бар в «Хофмане» вызывающе залит огнями целый день и большую часть ночи). Мы пожали друг другу руки. Его «стойкие» дружки бросали на нас неодобрительные взгляды.
— Чет, вы человек Конклинга, не так ли? — Джейми обожает политических деятелей. Но ведь он, как и Эмма, в душе африканец. — Так радуйтесь же, что Чарли загнал Блейна в деревянный ящик и отправил его домой в штат Мэн.
— Я бы не поручился, Джейми. — Артур просто весь светился, точно встретил закадычных друзей. Манеры у него блейновские, хотя ему недостает ироничности учителя, его озорной самоуничижительности. — В Цинциннати мы собираемся учинить изрядное выбивание пыли. Вы будете там, мистер Скайлер?
— Конечно, будет! — ответил за меня Джейми. — Чарли просто мечтает увидеть настоящуюАмерику! Запад. Холмы и равнины. Широченную… Миссури, я не вру?
— Понятия не имею. — Инспектор шутливо пожал плечами. — Для меня, все что лежит к западу от Джерси-сити, — сплошные индейцы.
— Все равно передайте Конклингу, что «Геральд» выдвигает его кандидатуру в президенты.
— Вот уж он порадуется!
— И еще скажите ему, что Тилден побьет его в ноябре.
— Вот уж он повеселится! До встречи в Цинциннати, мистер Скайлер.
Инспектор присоединился к своим друзьям.
— Он хороший человек, даром что «стойкий». Не думаю, что он уж так сильно ворует в таможне. Но вот что он умеет делать отлично, это собирать деньги для избирательных кампаний. Чарли, я говорю совершенно серьезно. Я хочу, чтобы вы написали об индейцах.
Я кивнул, потому что ослышался: мне показалось — об африканцах, но тут я понял, что Джейми не знает нашу с Эммой шутку и, значит, он сказал: «об индейцах».
— Да разве о них можно что-нибудь написать?
— Они там, Чарли. — Джейми показал куда-то в сторону Мэдисон-сквер. — Дикие и жестокие. Они ненавидят белого человека. Цивилизацию. После Цинциннати вы поедете поездом в Чикаго, а оттуда…
— Дорогой Джейми, тыпоедешь поездом. У меня нет ни малейшего желания видеть индейцев, как и твой Запад.
— Но в Цинциннати вы едете. Решено. — Кое-как ему удалось уговорить меня в конце месяца вернуться в Вашингтон, а затем, во вторую неделю июня, отправиться в Цинциннати на конвент республиканской партии.
— А потом я уезжаю в Ньюпорт. Довольно с меня журналистики.
— Но вы ведь, конечно, захотите посмотреть, как будут выдвигать кандидатуру вашего друга губернатора Тилдена в конце июня. И конечно, вы будете писать о выборах в ноябре. Вы абсолютно уверены, что не хотите для разнообразия поглазеть на индейцев?
— Я еще ни в чем не был так уверен.
Но Джейми уже меня не слушал; он смотрел поверх моей головы на стойку бара. Я обернулся и увидел, что импозантный инспектор Артур поглощен беседой с каким-то мрачным бородатым гномом. Он наклонялся к нему, точно пытаясь укоротить свой рост и тем самым возвысить своего собеседника.
— Это, — сказал Джейми, — Джей Гулд.
Скупив золото в шестьдесят девятом году, Джей вызвал панику семьдесят третьего, которая стольких из нас оставила без гроша. С удовлетворением я отметил, что этот злодей являет собою в физическом смысле самое жалкое зрелище.
— Могу рассказать, о чем они толкуют. — Джейми подал знак, чтобы ему принесли еще один ужасный коктейль. — Чет выбивает из него деньги для Конклинга.
— Гулд даст деньги?
— Конечно. Вы знали, что палата представителей расследует дело Блейна? — Джейми стремительно перескакивает с одной темы на другую. С ним надо быть настороже.
— Слышал. Демократы…
— Сегодня у них секретное заседание. Будет расследование, как и по делу Белнэпа.
— У них есть серьезные доказательства?
Джейми кивнул.
— Если бы Марк Твен не был так богат, я бы послал на Запад его.Об индейцах он написал бы отменно. Показал бы всю их дикарскую сущность. Жестокость. — Джейми уже был пьян. — Но он поселился в Хартфорде. Вы можете это себе представить? Марк Твен, джентльмен из Коннектикута. Это уже слишком. С другой стороны, его последняя книжка не очень-то раскупается. Черт побери, попробую его уломать. А вдруг?