1894. Часть 3
Шрифт:
– Немного есть, - скромно ответила Гусева.
– Сколько?
– Чуть больше миллиона.
– Отдашь, - то ли спросила, то ли приказала Виктория.
– Некуда деваться, мы все в одной лодке, а Бузов играет ва-банк, - обреченно констатировала Франческа.
* * *
На следующий день в посольство явился адвокат. Он принес соглашение о "мире". Банкиры предложили выкупить у Бузова все акции, погасив все его долги. Бузов сохранял весь свой капитал, а также капиталы своих компаньонов. Мало того, он получал чистую прибыль в размере десяти миллионов долларов. Виктория с трудом скрывала радость. Франческа с удивлением слушала её бесконечные уверения уважения
– Разве что генерал Гусев будет против соглашения, в последнем покушении он, без всяких на то оснований, винит ваших хозяев. Но он в таких делах ничего не решает, - заметила Виктория, как бы извинялась перед адвокатом за сумрачный вид Гусевой.
Наконец Виктория выпроводила адвоката, сказав ему, чтобы он наведался через неделю, мол, ей нужно связаться с Бузовым. После чего, оставшись с Гусевой наедине, она набросилась на неё с упреками.
– Зря Ершов восторгался твоим умом. Зря! Ты весь разговор просидела с кислым лицом, поминутно прожигая яростным взглядом адвоката. Могла хоть немного подыграть мне.
– Так ты это понарошку?
– удивилась Франческа.
– Я попытаюсь выиграть неделю другую, используя эти переговоры. В самом конце торговли Бузов "пожадничает", потребует себе "законную" половину прибыли - триста пятьдесят миллионов долларов, и сорвет подписание соглашения. Вот такой у меня план.
– Как им в голову могло прийти делать какие-либо предложения после убийства Бузовой?
– возмутилась Франческа.
– Ершов меня сразу же предупредил, что именно так и будет. Люди такого уровня власти давно уже нелюди, иные там не выживают. Политикам и финансовым воротилам нет дела до обычных человеческих желаний и привязанностей. Каждое человеческое чувство - это слабость. Всё не так просто. Это предложение Бузову - проверка на вшивость, как любит говаривать твой муж. Если он переступит через смерть жены, то достоин находиться в их рядах. Он свой. Иначе Бузов - ничтожная грязь, как все другие.
– Вот видишь! Тебя Ершов предупредил, а я должна была сама догадаться. Не догадалась - сразу в дуры меня записала, - обиделась Франческа.
– Ну, прости! Вырвалось. Ты мне всю игру чуть не сломала!
* * *
Клячкин уже две недели вел переговоры с Ярроу. Альфред Фернандес по происхождению был таким же бедным евреем-полукровкой, как и Сергей, и это их сближало. Ярроу до сих пор не мог простить Адмиралтейству подлое поведение в истории с истребителями, когда его технические решения были бесплатно переданы конкурентам. Клячкин предлагал Ярроу приобрести блокирующий пакет акций верфи Newport News Shipbuilding and Drydock Company, большая часть такого пакета принадлежала Бузову, а необходимый остаток был выставлен на продажу банками. Кроме торговых судов к 1897 году "Ньюпорт-Ньюс" построила три канонерские лодки "Нэшвилл", "Уилмингтон" и "Хелена". Специфика компании была близка интересам Ярроу. Ершов не так давно заказал в этой компании четыре авианосца, проходившие по документам как гражданские суда. В случае приобретения верфи Ярроу авианосцы могли быть оснащены лучшими на данный момент двигателями. Еще до британско-американского кризиса в компанию "Ньюпорт-Ньюс" поступил заказ на трансатлантический лайнер. Он должен был возить эмигрантов из Европы в США. Во время кризиса заказ был аннулирован, чем воспользовался Ершов, заказавший по дешевке его переоборудование в авианосец. Договор предусматривал закладку еще трех аналогичных судов. В конструкцию бывшего пассажирского лайнера было внесено множество изменений. Смонтирована полётная палуба, устроены горизонтальные дымоводы, для вывода дыма за кормовую оконечность авианосца, предусмотрены крепления для аэрофинишеров. Эти устройства Ершов смог заказать на одном из заводов в США, но их изготовление запаздывало. Аэрофинишёрсостоял из стального троса, который натягиваться поперёк посадочной палубы, а его концы наматывались на размещённые под палубой тормозные барабаны, снабжённые гидравлическими тормозами. Самолёты нужно было доработать, снабдить специальным крюком- "гаком", цепляющимся за трос. Паровую катапульту Ершову заказать не удалось, изделие оказалось слишком сложным. Пришлось увеличить длину полётной палубы, нос авианосца стал иметь форму трамплина, палубу нарастили на корме и по бортам. Лайнер имел полное водоизмещение восемь тысяч тонн, длину по ватерлинии сто пятьдесят четыре метра и всего семнадцать метров ширину, в результате его удлинение составляло (9:1), почти как у истребителя. Размеры летной палубы авианосца стали на двадцать метров больше как в длину, так и в ширину. Двигатели мощностью тридцать тысяч лошадиных сил позволяли достичь скорости 25 узлов. На авианосце помещалось всего двадцать один самолет, зато экипаж планировался из пятисот человек. Даже новейший британский эскадренный броненосец 2-го класса "Ринаун" имел меньшее удлинение (5,67:1), меньшую мощность двигателей и всего 18 узлов скорости. Как ни странно, конкурентом авианосцу в скорости могли служить только трансатлантические лайнеры, такие как "Кайзер Вильгельм дер Гроссе", выполняющий свои первые рейсы в Нью-Йорк. Высокая скорость авианосца нужна была Ершову, чтобы сократить разбег и пробег самолетов при взлете и посадке.
Представители банковских домов, посетившие Ярроу в промежутке между его переговорами с Клячкиным, настоятельно рекомендовали Альфреду Фернандесу оттянуть платежи за акции на пять-семь дней. Они рассчитывали, что первые же неплатежи позволят наложить арест на ценные бумаги Бузова и его "финансовая афера" рухнет.
Клячкин, ожесточенно отстававший накануне сроки оплат, внезапно согласился с Ярроу. Соглашение было подписано тотчас, но спустя час после отъезда Клячкина к Ярроу примчались вчерашние банкиры с новыми требованиями. Оказалось, Бузов нашел каким-то чудом нужные ему средства для оплаты платежей по кредитам.
Финансовая война сделала еще один виток. Обе стороны теряли гигантские суммы, но если Бузов терял большую часть прибыли, сделанную из воздуха, из финансовой пирамиды, то банкиры, оставаясь при своих деньгах, теряли реальные акции. Именно поэтому Клячкин не удивился визиту на следующий день своего старого знакомого, того самого, что передавал через него предложение Гусеву, Ершову и Вилкоксу от британских банкиров. Посланник выглядел рядовым клерком небольшой компании, лишь ухоженные руки и дорогие туфли персонального изготовления выдавали уровень его богатства.
– После покушения на Гусева, санкционированного форин-офисом, я не ожидал вас больше увидеть, господин Коганович, - сказал по-русски Клячкин, не здороваясь с гостем.
– Вам, Сергей Борисович, прекрасно известно, это была чудовищная ошибка. Наше предложение до сих пор в силе. Мы не допускаем начала интервенции в Занзибар, хотя ни от Гусева, ни от Ершова до сих пор не получили окончательного согласия покинуть Гавайи навсегда.
– Вам известно, что Гусев остался калекой?
– Это трагическая случайность.
– А убийство баронессы Бузовой?
– жестко спросил Клячкин.
– Она ввязалась в мужскую игру, где жестокие правила со смертельным риском. Не следовало переступать, отведенные ей, границы, - сухо произнес гость, - Впрочем, Сережа, наши с тобой дела касались лишь Гусева, Ершова и Вилкокса.
– Должен отметить, Изя, - обиделся на фамильярность гостя Сергей, - ты нарушил условия договора и подставил меня. Из-за тебя я потерял своё лицо.
– Стоит ли нам, Сережа, ссориться из-за трех дикарей, двух русских и одного гавайского?
– презрительно скривился гость.
– Нам нет смысла ссориться, - лицемерно согласился Клячкин, - Неделю назад в гавайском посольстве в Вашингтоне королева Виктория получила послание для господина Бузова. Уполномочен ли ты, Изя, обсуждать его условия?
– В разумных пределах, Сережа, в разумных пределах. Кстати, я сам хотел затронуть этот вопрос, - скупо улыбнулся Коганович.
– Обе стороны уже потеряли двести миллионов прибыли. Бузов согласен прекратить войну и справедливо поделить остатки возможной добычи, - беззастенчиво солгал Клячкин.
– Что является справедливым разделом прибыли изложено в предложении Бузову. Но для начала, раз уж ты принципиально согласен, Сережа, я хотел бы получить твой экземпляр контракта с мистером Ярроу, - Коганович протянул руку, и его взгляд стал ледяным.
– А сам Ярроу? Он отдал вам свой экземпляр?
– холодно спросил Сергей.