1941. Козырная карта вождя. Почему Сталин не боялся нападения Гитлера?
Шрифт:
Важно привести и следующее свидетельство бывшего главного диверсанта НКВД: «все тайные ликвидации... политических противников Сталина, Молотова, Хрущёва в 1930–1950 годах осуществлялись по приказу правительства... Практика тайных ликвидаций политических противников и агентов-двойников была неприятным, но неизбежным атрибутом «холодной войны» и авторитарного правления. Она регламентировалась специальным решением не партийных органов, а правительства, объявленного в приказах как по линии органов Госбезопасности, так и военной разведки» (там же, с. 451). Иными словами, Судоплатов даёт понять, что, скажем, для ликвидации Троцкого ему было недостаточно устного приказа вождя, а потребовалась бумага, подписанная Молотовым (являвшимся в то время официальным главой этого самого правительства). Уж и не знаю, нашёл ли кто-нибудь следы подобного документа в Особой папке, но тот же Судоплатов упомянул о том, что, помимо НКВД, Разведупра (военная разведка) и Коминтерна, в СССР существовала ещё одна спецслужба – «так называемая спецслужба при председателе Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б)» (там же, с. 395).
«История этого самостоятельного разведывательного подразделения, – делится совершенно секретной информацией П. Судоплатов, – существовавшего при руководстве советского правительства в 1930–1950-х годах, остаётся своеобразным «белым пятном» в нашей истории. Однако отдельные факты и ссылки в ряде документов на существование других разведывательных органов, помимо военной разведки и НКВД—НКГБ, подтверждают его существование» (там же, с. 396). Откуда Судоплатов вообще узнал о его существовании? Он, в частности, упоминает о том, что его доверенный подручный – непосредственный организатор убийства Троцкого Эйтингон – «координировал действия» с «её сотрудниками» в ходе тайных операций в китайской провинции Синьцзян против восставших казахов и уйгуров. «Поручение, – свидетельствует Судоплатов, – было настолько секретным, что я был проинформирован о нём как непосредственный начальник Эйтингона лишь в самых общих чертах...» Координация эта осуществлялась через «работника аппарата Сталина», у которого в Китае имелась тайная сеть агентов (там же).
По-видимому, о той же спецслужбе говорится и в книге Виктора Суворова«Самоубийство»: «У Сталина три независимые друг от друга разведки: Первое управление НКГБ, ГРУ Генерального штаба и личная сталинская разведка, спрятанная под двумя вывесками – «Секретариат т. Сталина» и «Особый сектор ЦК ВКП(б)». Между этими структурами – жестокая конкуренция» (с. 239). Почему меня так заинтересовала информация о существовании подобной спецслужбы, о которой никогда не слышали даже большинство экспертов? Дело в том, что, когда мне в голову пришла мысль о «козырной карте», я тут же предположил, что подобным проектом должны были заниматься в том числе и люди, о подробностях деятельности которых не знали ни руководители НКВД—НКГБ, ни начальство Разведупра. Иначе после провала замысла (а он несомненно провалился), им было бы не сносить головы... Также, если работавшие в данном полностью засекреченном разведывательном ведомстве люди подчинялись непосредственноСталину, то и приказы на проведение тех или иных тайных операций они должны были получать от него же – и без всяких там бумажных формальностей, о которых подчёркнуто упомянул Судоплатов. Игорь Бунич пишет по этому поводу следующее: «...У Сталина была собственная разведывательно-информационная служба, докладывающая лично ему и настолько замаскированная в его аппарате, что о ней никто ничего не знал. Этой службой мог быть только какой-нибудь сектор в Международном отделе ЦК. Ветеран и старейший работник бериевского НКВД генерал Суслопаров утверждал, что Сталин «вёл» примерно 15 иностранных агентов, о которых не знал никто» («Операция «Гроза». Кровавые игры диктаторов», с. 388). Кстати говоря, откуда Суслопаров мог знать то, что «не мог знать никто»? С чего он взял, что лично контролируемых агентов у Сталина было именно 15, а не, скажем, 25? Вдобавок, в «придворной» спецслужбе Сталина помимо «иностранных агентов», наверняка должны были иметься и советские сотрудники, базировавшиеся в СССР: «лично» Иосиф Виссарионыч «вести» никого бы не смог при всём желании. Для этого нужен соответствующий аппарат: «коноводы»-начальники, аналитики, связисты и связники, бухгалтеры, содержатели конспиративных квартир, боевики-«мокрушники», отдел контрразведки (чтобы обезопасить «преторианцев» от инфильтрации со стороны НКВД, ГРУ и иностранных спецслужб) и т.д. Но вернёмся к убийству Троцкого...
Что мы узнали из краткого описания операции «Утка»? Перечислим:
1) НКВД использовал людей, которых нельзя было прямо связать с коммунизмом и СССР;
2) были созданы как минимум две не знавшие друг о друге группы террористов;
3) о деталях операции не знала даже местная резидентура НКВД;
4) приказ на ликвидацию исходил непосредственно от Сталина, не испытывавшего ни малейших нравственных терзаний по поводу жестокого убийства человека, организовавшего большевистский переворот в октябре 1917 года и создавшего Красную Армию, благодаря которому он – Сталин И.В. – собственно, и смог в конце концов прийти к абсолютной власти в бывшей Российской империи. Зададим себе вопрос: а пожалел бы он Гитлера?..
Зарубежные «активы» вождя
Теперь предлагаю сделать краткую «инвентаризацию» известных широкой публике «активов» советских спецслужб, работавших в Западной Европе накануне и в начале Великой Отечественной войны. При этом я использовал уже упоминавшиеся книги У. Ширера, П. Кареля, В. Суворова, И. Бунича, П. Судоплатова, Т. Гладкова и др. Сразу отмечу, что все эти источники часто противоречат друг другу. Это, по-видимому, просто неизбежно, когда речь идёт о такой сфере деятельности, как шпионаж. Так и не удалось до конца разобраться, какие ведомства отвечали за какие разведсети (или отдельных агентов). Скажем, так называемая «Красная капелла» была создана Разведупром (ГРУ), но в то же время многих её агентов вели резиденты из НКВД. Так, согласно Кристоферу Эндрю и Олегу Гордиевскому, Сергей Кудрявцев – нелегальный резидент НКВД в Германии, работавший под именем Александер Эрдберг, курировал таких важных агентов, первоначально завербованных военной разведкой, как Рудольф фон Шелиа (Шелига) и Харо Шульце-Бойзен (см. «KGB. The inside story of its Foreign Operations from Lenin to Gorbachev», с. 204). Я, как смог, попытался привести предоставленную всеми этими источниками информацию к некоему «общему знаменателю», но это, конечно, не гарантирует абсолютной точности. Разумеется, полный список советских агентов, имевшихся в распоряжении Сталина для работы против Германии накануне и в ходе войны, сделать невозможно: мой краткий вариант составлен на основе сведений, ставших достоянием гласности исключительно в результате предательств, агентурных провалов и выборочного открытия архивов. Боюсь, что всю информацию на этот счёт широкая читающая публика не узнает никогда (или, в лучшем случае, лет через сто). Об этом, в частности, говорит и тот факт, что даже опубликованные при Горбачёве и Ельцине документы – их предали гласности стараниями прежде всего А.Н. Яковлева – были повторно засекреченыпосле прихода к власти В. Путина. Уже упоминавшийся выше ветеран секретных дел американец Д. Мёрфи был этим фактом, судя по всему, просто сражён. Вот и задался бы вопросом: а зачем это нынешним гэбистам понадобилось такой дуростью заниматься...
А. Колпакиди и А. Север в своей книге «Разведка в Великой Отечественной войне» сообщают следующие обобщающие сведения по поводу «активов» основных спецслужб СССР за рубежом накануне войны: «К концу 1940 года общая численность внешней разведки ( прим. автора: НКВД) достигла 695 человек (из них 235 сотрудников центрального аппарата)... На февраль 1941 года за рубежом действовало 45 легальных резидентур, в которых работало 242 разведчика ( прим. автора: легальные разведчики работали под видом дипломатов), имевших на связи свыше 600 агентов... Помимо легальных резидентур, действовало 14 нелегальных... В Германии, Франции и Великобритании работало по 2–4 нелегальных резидентуры...» (с. 15). Не отставал от НКВД и Разведупр: «К началу войны, – пишут те же авторы, – за границей насчитывалось до тысячи разведчиков и источников, из них более половины – нелегалы» (там же, с. 33). Интересно, что « все они опирались на мощные нелегальные сети Коминтерна, о которых и сегодня мало чего известно» (там же). Важно отметить, что все эти советские разведактивы имелись не столько «благодаря», сколько «вопреки»: в 1937–1938 годах НКВД под руководством Ежова (и, разумеется, «мудрого» Сталина) чуть ли не полностью истребил всех резидентов и руководящих сотрудников аппаратов обоих шпионских ведомств. После «вызова на Родину» уцелели лишь единицы из лучших и наиболее опытных шпионских кадров СССР. Многие поневоле стали перебежчиками, некоторые – как Рихард Зорге – превратились в «невозвращенцев» (его жену расстреляли в отсутствие супруга). Информацию по поводу деятельности НКВД и военной разведки накануне войны можно обобщить примерно следующим образом: Разведупр работал в целом более профессионально, чем чекисты, добился б ольших успехов и имел больше ценных агентов. Скажем, когда читаешь главы упомянутой выше книги К. Эндрю и О. Гордиевского, посвящённые истории деятельности НКВД в годы Второй Мировой войны, то невольно ловишь себя на мысли о том, что речь идёт не сколько о бывшем работодателе одного из соавторов – КГБ, а о... военных разведчиках. Вместе с тем НКВД, будучи в то время политически более сильной организацией, фактически подмял под себя военную разведку и часто вёл завербованные ею источники. Впрочем, есть и другие мнения: тот же П. Судоплатов заявляет, что «военная разведка имела собственную агентурную сеть в Германии, Франции, Бельгии и Швейцарии и действовала независимо от НКВД» («Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы», с. 217).
Европейскими «звёздами» советских спецслужб в первую очередь являлись члены так называемой «Красной капеллы». Воссозданной после ежовского террора паневропейской агентурной сетью руководили резиденты-нелегалы Леопольд Треппер («Большой шеф») и А.М. Гуревич («Маленький шеф», или «Кент»), работавшие во Франции и Бельгии. Они курировали целый ряд ценных агентов из числа граждан Третьего рейха и других европейских стран. К ним относились аристократ и родственник легендарного Тирпица обер-лейтенант Харо Шульце-Бойзен (штаб Люфтваффе, агентурная кличка «Старшина»/«Коро»), сотрудник министерства экономики Арвид Харнак (кличка «Корсиканец»), высокопоставленный немецкий дипломат Рудольф фон Шелига («Ариец»), его контакт – Ильза Штёбе («Альта»), работавшая в отделе печати германского МИДа, и многие другие – всего порядка ста человек. По данным Резуна-Суворова, Ильза Штёбе и уже упоминавшийся мною ранее работник германского посольства в Москве Герхард Кегель (агент «ХВЦ») входили в состав одной группы – «Альта». По словам П. Судоплатова, членами «Красной капеллы» являлись также Кукхоф (министерство иностранных дел, кличка «Старик») и жена одного из близких к Риббентропу дипломатов (агентурная кличка «Юна»). Ими, по словам ветерана НКВД, руководили резиденты Кобулов, Коротков и Журавлёв. В гестапо на НКВД работал Вилли Леман (кличка «Брайтенбах»). Согласно тому же источнику, у чекистов имелись агенты в германских фирмах «Фарбен индустри» и «Тиссен», а также в среде германской творческой элиты – вхожая к Герингу и Гитлеру актриса Ольга Чехова и актёр Карл Герхард. К. Эндрю и О. Гордиевский добавляют, что с «Красной капеллой», помимо прочих, сотрудничали полковник Люфтваффе Эрвин Герц, отвечавший за подготовку офицеров, Йохан Грауденц (концерн «Мессершмитт»), Хорст Хайльман, служивший в шифровальном отделе Главного командования и имевший доступ к системе связи Абвера, а также подполковник Люфтваффе Герберт Гольнов, курировавший заброску парашютистов на территорию СССР («KGB. The inside story of its Foreign Operations from Lenin to Gorbachev», с. 205).
Так называемой «Красной капелле» Вальтер Шелленберг посвятил отдельную главу своих воспоминаний. Он, в частности, сообщил следующую дополнительную информацию на этот счёт: «В самой Германии действовали два главных агента под кличками «Коро» и «Арвид», информация которых могла поступать только из высших немецких кругов» («Мемуары», с. 301). Из того, как Шелленберг описывает охоту на членов «Красной капеллы» (кстати, была и «Чёрная капелла» – так бывший заместитель Гейдриха называл антинацистскую организацию адмирала Канариса и его подчинённых из Абвера), становится понятно, что немцы испытывали невольное восхищение перед советской «шпионской организацией», в которую «...входили не только высокопоставленные представители Вермахта, почти в каждом имперском министерстве работали её связники... Число арестованных настолько возросло, что мы были вынуждены организовать собственный «разведывательный отдел «Красная капелла». Ни в одной из областей разведывательной деятельности не шла такая ожесточённая борьба, как эта, которую мы вели с Советами на территории всей Европы. Постоянно обнаруживались всё новые радиопередатчики, устанавливались всё новые слежки – в Париже, Брюсселе, Копенгагене, Стокгольме, Будапеште, Вене, Белграде, Афинах, Стамбуле, Риме и Барселоне...» (там же, с. 306). Важно отметить и сделанное в заключение признание: « Но окончательного поражения шпионской организации «Красная капелла» нам до самого конца войны так и не удалось нанести» (там же). Интересно отметить признание Вальтера Шелленберга, касающееся мотивов германских аристократов, сознательно работавших на большевиков: «Разумеется, нас интересовали побуждения, двигавшие этими интеллигентами. Деньги не играли для них важной роли. Как явствует из протоколов следствия, они боролись не только против национал-социализма, в своём мировоззрении они настолько отошли от идеологии Запада, который они считали безнадёжно больным, что видели спасение человечества только на Востоке» («Мемуары», с. 303). Шелленберг недаром называет членов «Красной капеллы» «интеллигентами». В своей книге К. Эндрю и О. Гордиевский приводят результаты подсчётов гестапо относительно социальной принадлежности арестованных и осуждённых участников разведсети: 29% были учёными и студентами, 21% – писателями, журналистами и художниками, 20% – профессиональными военными и госслужащими, 17% – военнослужащими, призванными в ходе войны, и лишь 13% – ремесленниками и рабочими («KGB. The inside story of its Foreign Operations from Lenin to Gorbachev», с. 222).
Виктор Суворов в своей книге «Самоубийство» пишет следующее: «В штабе верховного командования Вермахта (ОКВ) работала группа «Викинг» – семь германских высших офицеров и генералов передавали сталинской агентуре информацию прямо из кабинета Гитлера» (с. 240). В книге «Ледокол» Суворов цитирует статью маршала Гречко в Военно-историческом журнале (1966, № 6, с. 8): «...через 11 дней после принятия Гитлером окончательного плана войны против Советского Союза ( прим. автора: напомню, что это произошло 18 декабря 1940 года) этот факт и основные данные решения германского командования стали известны нашим разведывательным органам». «Видимо, – комментирует это поразительное свидетельство Резун-Суворов, – мы никогда не узнаем имя великого разведчика, совершившего этот подвиг. Не исключено, что это тот же резидент ГРУ, который в 1943 году добыл план операции «Цитадель» (с. 310). «В книге «Советская Армия», – подтверждает эту информацию Пауль Карель, – под редакцией британского военного историка Лиддела Гарта, доктор Раймонд Л. Гартофф, досконально изучивший все источники, заявляет, что сведения о планах Германии напасть на СССР и даже дату этого события сообщил советским разведчикам анонимный источник в немецком генштабе» («Восточный фронт», том 1, с. 47). Я, кстати, не уверен, что речь идёт об одном и том же советском шпионе: вполне возможно, что об основных положениях и сроках проведения операции «Барбаросса» Сталин узнал из нескольких независимых источников.
Пауль Карель цитирует расшифрованное немцами донесение знаменитого швейцарского резидента ГРУ Шандора Радо («Дора») от 27 июля 1941 года: «...об изменении планов ( прим. автора: немецкого командования) мне будет известно в течение двух дней». «Надо ли говорить, – подчёркивает Карель, – что в Берлине были поражены тем, что вражеский агент в Швейцарии обладал столь точной информацией, и сделали всё возможное для выявления источников её поступления – человека, который мог узнать об «изменении планов» главного германского командования «в течение двух дней». Однако правда так и не всплыла. Она не открылась и теперь... Совершенно ясно только одно: главным информатором Радо был Рудольф Рёсслер, кличка «Люси», – коммунист, иммигрировавший в Швейцарию из Болгарии» (там же). Вполне возможно, речь идёт о том самом «великом разведчике» из ГРУ, о котором писал Резун-Суворов. Насколько я понимаю, именно этого «так до сих пор и не идентифицированного архипредателя» немцы называют «Вертером» («Werther») (см. приложение к мемуарам шофёра Гитлера Эриха Кемпки«I was Hitler’s Chauffeur», с. 153). Заметим также, что помимо «Вертера» не менее загадочными и важными информаторами Рудольфа Рёсслера («Люси») являлись «Тедди», «Анна» и «Ольга». Во всяком случае, пока ничего, кроме догадок о том, кто стоял за упомянутыми псевдонимами, я в опубликованных источниках не обнаружил. Об этих догадках, кстати, мы поговорим несколько позже...