1941. Забытые победы Красной Армии (сборник)
Шрифт:
В то же время попытка быстро перебросить сюда основные силы 111-й и 118-й стрелковых дивизий, занимавших оборону на спокойном участке фронта на рубеже Псковского УР западнее Пскова, не увенчалась успехом из-за нераспорядительности командования 41-го стрелкового корпуса и несвоевременного взрыва мостов через реку Великая. Утром 9 июля группы «Раус» и «Зекендорф» нанесли удар с плацдарма у Карамышево; в тот же день, опасаясь обхода, войска 41-го стрелкового корпуса оставили Псков. Фронт в очередной раз был прорван.
В этот же день 1-й механизированный корпус вместе с 41-м и 22-м стрелковыми корпусами были объединены в 11-ю армию, фактически формируемую заново. Всего в армии теперь насчитывалось 9 дивизий – 6 стрелковых, 2 танковых и одна моторизованная [55] :
• 41-й стрелковый корпус – 111-я, 118-я, 235-я и 90-я [56] стрелковые дивизии
• 22-й стрелковый корпус – 180-я и 182-я стрелковые дивизии
• 1-й механизированный корпус – 3-я танковая дивизия, 163-я моторизованная дивизия
• 21-я танковая дивизия
• 183-я стрелковая дивизия
Однако большинство этих соединений уже понесло серьезные потери в предыдущих боях. Так в 128-й стрелковой дивизии насчитывалось 2070 человек, 11 орудий и минометов. 163-я моторизованная дивизия к 6 июля потеряла половину своих танков, 70 % артиллерии и 60 % личного состава. 111 – я стрелковая дивизия отходила на Лугу в виде отдельных неорганизованных групп; впоследствии выяснилось, что в ней сохранилось около 7 тысяч человек личного состава – но для восстановления боеспособности соединения требовалось некоторое время. 21-я танковая дивизия, срочно переброшенная с Карельского перешейка и к 10 июля сосредоточившаяся в Луге, фактически состояла из одного 42-го танкового полка.
Лучше обстояло дело в 22-м Эстонском территориальном стрелковом корпусе, еще не успевшем побывать в серьезных боях – например, его 180-я дивизия имела 11 332 бойца, 3039 лошадей и 193 орудия (37-мм – 31,45-мм – 58, 76-мм – 74, 76-мм зенитных – 4, 122-мм – 14, 152-мм – 12); в корпусной артиллерии насчитывалось 53 107-мм и 9 152-мм орудий. Однако автомашин в корпусе было лишь около трети от штатного количества, а к артсистемам иностранных образцов не хватало снарядов. Вдобавок «национальный» состав корпуса считался (и считается ныне у многих историков) ненадежным – судя по всему, не вполне справедливо. Встречаются даже рассказы о том, что « большинство солдат и офицеров Эстонского территориального корпуса Красной армии (22-й территориальный стрелковый корпус, бывшая Эстонская армия), выведенного с началом войны из пределов Эстонии, перешли на Псковщине на сторону немцев (июль 1941) и были готовы сразу же продолжать войну против СССР», а «его остатки переведены на Урал, в трудовые части (работали, в частности, на лесоповале)» [57] .
Однако это и аналогичные утверждения являются неправдой. В целом корпус – в том числе и его эстонские бойцы – неплохо проявил себя в июльских боях. 180-я стрелковая дивизия в мае 1942 года стала 28-й гвардейской, а 182-я была расформирована лишь после окончания войны с Германией, летом 1945 года.
Командующим 11-й армией был назначен генерал-лейтенант В. И. Морозов, а ее управление приказом командования фронта от 8 июля перемещалось с левого крыла фронта на станцию Дно (90 км восточнее Пскова). Большая часть соединений прежней 11-й армии (за исключением 29-го стрелкового корпуса) была передана в состав 27-й армии генерала Н. Э. Берзарина, отлично показавшего себя в ходе боев за Двинск.
5-й воздушно-десантный корпус, отличившийся под Двинском, был выведен из боя и отправлен на переформирование. 29-й стрелковый корпус передавался в состав 22-й армии Западного фронта. Выведенные из боя остатки 12-го механизированного корпуса были сосредоточены для переформирования в район города Сольцы, а затем были направлены на другую сторону озера Ильмень, в район 20–30 км юго-восточнее Новгорода.
Левый фланг 11-й армии (22-й стрелковый корпус) пока еще удерживал рубеж по реке Череха. Южнее, от Новоржева до Идрицы по линии Выбор, Пушкинские Горы, Опочка оборонялась 27-я армия (11 дивизий), причем ее 65-й стрелковый корпус, утратив боеспособность, выходил из боя и сосредотачивался в 40 км восточнее Опочки. 22-я армия под натиском 16-й немецкой армии отходила в район Себежа.
На следующий день, 10 июля, для объединения усилий по обороне Ленинграда Ставка своей директивой создала командование Северо-Западного направления во главе с маршалом К. Е. Ворошиловым. Начальником штаба у Ворошилова стал генерал-майор М. В. Захаров, а членом Военного Совета – А. А. Жданов. Командование объединило Северо-Западный (генерал-майор П. П. Собенников) и Северный фронты, а также Балтийский и Северный флоты. Граница между фронтами проходила по линии Псков – Новгород, то есть на направлении немецкого наступления она пока находилась в тылу Северо-Западного фронта.
Еще 4 июля Военный совет Северного фронта (бывшего Ленинградского военного округа) получил директиву начальника Генерального штаба РККА о создании в тылу Северо-Западного фронта оборонительной позиции на фронте от озера Ильмень до устья Нарвы, по линии рек Шелонь, Мшага и Луга. Позднее она получила название Лужского рубежа. Сюда требовалось немедленно перебросить все свободные силы фронта, одновременно силами гражданского населения начав строительство окопов, огневых точек и противотанковых рвов. Рубеж должен был иметь глубину 10–15 километров, противотанковые заграждения и минные поля.
6 июля в составе фронта была создана Лужская оперативная группа под командованием генерал-лейтенанта К. П. Пядышева. Сюда должны были войти 177-я стрелковая дивизия, перебрасываемая из Боровичей, 191-я стрелковая дивизия с нарвского направления, два сводных артполка от ленинградских военных училищ, несколько разрозненных артиллерийских дивизионов, а также формируемые в Ленинграде три дивизии народного ополчения.
Одновременно из резерва Северного фронта на Лужский рубеж были направлены: с Петрозаводского направления – 237-я стрелковая дивизия, а с Карельского перешейка – 70-я стрелковая дивизия. Отсюда же было переброшено и управление 10-го механизированного корпуса с 21-й и 24-й танковыми дивизиями. Однако все эти силы могли полностью сосредоточиться на Лужском рубеже лишь к середине июля. Вдобавок Ворошилов, вступив в должность главкома направления, сразу же принял решение передать эти силы из состава Северного фронта 11-й армии Северо-Западного фронта. По словам тогдашнего начальника инженерной службы Северного фронта Б. В. Бычевского, «когда об этом узнал генерал-майор Д. Н. Никигиев [начальник штаба фронта], его чуть не хватил удар. Для Лужской полосы обороны снова не оказывалось нужных сил, и в то же время мы ослабили себя на севере». [58]
Можно понять обиду командования фронтом, у которого одним росчерком пера забрали с кровью выдранные из Карелии войска – но справедливости ради стоит сказать, что именно благодаря этому решению Ворошилова был создан ударный кулак, впоследствии использованный при контрударе под Сольцами. Можно с большой долей вероятности предполагать, что в противном случае эти силы были бы без особого эффекта задействованы в обороне Луги и Ленинградского шоссе, в то время как для прорыва Манштейна на Новгород не оказалось бы никаких препятствий.
С другой стороны, управление 11-й армии прибыло к своим новым войскам лишь 12 июля. До этого в течение нескольких силы 41-го и 22-го стрелковых корпусов формально управлялись командованием фронта, а фактически оставались без управления, что также сыграло отрицательную роль в первоначальном развитии событий.10 июля передовой отряд немецкой 6-й танковой дивизии вышел к селу Ямкино в 20 км севернее Дорохова, перед самой рекой Шелонь и выходом на шоссе Порхов – Новгород. Здесь дивизия впервые после перехода границы наткнулась на сильное и умелое сопротивление русских. Из воспоминаний Э. Рауса и истории 6-й танковой дивизии следует, что оборона советских войск опиралась здесь на танки КВ, каждый из которых поддерживался группой пехоты и несколькими легкими танками – позднее немцы будут так же использовать в обороне свои «Тигры» и «Королевские Тигры», сопровождая их более легкими машинами. 37-мм и 50-мм противотанковые пушки оказались бессильны против тяжелых танков, а 88-мм орудий у дивизии уже не было – все сопровождавшие танковые части зенитные батареи Люфтваффе, несмотря на протесты генерала Ландграфа, забрал себе Манштейн.
В конце концов ночью русские сами отошли из района Ямкино, открыв немцам выход на Новгородское шоссе. Это произошло после того, как 3-я моторизованная дивизия 56-го моторизованного корпуса прорвалась к Порхову, расколов советскую оборону и отрезав здесь остатки 5-го танкового полка (из 3-й танковой дивизии 1-го мехкорпуса) вместе с 232-м стрелковым полком 182-й эстонской дивизии. 11 июля немцы захватили Порхов. После этого 3-я мотодивизия получила приказ выдвигаться отсюда на север для прикрытия стыка с 41-м моторизованным корпусом, а ее место заняла 8-я танковая дивизия.
Тем временем 10 июля 1-я танковая дивизия немцев атаковала вдоль шоссе Псков – Луга. Сбив с него советские части, за сутки она продвинулась своими передовыми отрядами на несколько десятков километров. К этому моменту в районе Луги уже находилась полнокровная 177-я стрелковая дивизия полковника А. Ф. Машошина, а также части 21-й и 24-й танковых дивизий 10-го механизированного корпуса, переброшенные с Карельского перешейка. Увы, перед отправкой этих дивизий командование 23-й армии оставило себе значительное количество техники, поэтому фактически каждая танковая дивизия имела лишь по два неполных полка – танковый и мотострелковый. Кроме того, сюда же от Пскова и Острова отходили остатки разгромленных 90-й и 111-й стрелковых дивизий; в район южнее Луги отступала 235-я стрелковая дивизия.
В ночь на 11 июля навстречу продвигающимся по шоссе немцам выдвинулась 21-я танковая дивизия. Собственно, дивизия всего лишь получила приказ на переброску в район Порхова через Лудони и Новоселье. Мотопехоты она не имела – 21-й мотополк сначала было решено отправить в Порхов по железной дороге, затем он был направлен туда пешим маршем и в итоге единственным из всего 10-го мехкорпуса действительно оказался в назначенном районе.
Около 9 утра выброшенная вперед разведка доложила, что у деревни Камарино находится до батальона немецкой мотопехоты с танками и противотанковыми орудиями. Хотя маршрут корпуса сворачивал влево, не доходя до этого места, командир дивизии решил уничтожить угрожавшую его движению группировку противника, выделив для этого два танковых батальона 42-го танкового полка полковника В. И. Заводова. Танки должны были действовать совместно с частями 90-й стрелковой дивизии и 5-го погранотряда, занимавшими оборону на шоссе.
Увы, когда танки начали атаку, пехота 90-й стрелковой дивизии попросту разбежалась или залегла под огнем вражеской артиллерии и минометов. Поэтому танки атаковали противника самостоятельно. В результате противник, потеряв (по нашим донесениям) до двух рот пехоты, несколько пулеметов и противотанковых пушек, отступил в южном направлении. В бою было потеряно 17 танков – 8 из них сгорело, а 9 числились подбитыми, пропавшими без вести или оставленными на поле боя. В бою пропал без вести со своим танком командир полка полковник Заводов. Погибло или пропало без вести 34 человека (в том числе 6 офицеров), ранено – 3 человека. Судя по такому исходу, большинство безвозвратно потерянных танков просто остались с экипажами на территории «отступившего» противника.
Вечером того же дня дивизия была передана в подчинение командования 1 – го механизированного корпуса; в связи с изменением обстановки и захватом немцами Порхова ее перенаправили в район городка Ситня через Болоцко. После сообщения о движении противника через Ситню на Сольцы дивизию повернули в район Городище (25 км северо-запад-нее Сольцев), где в этот момент располагался штаб 11-й армии. К исходу 13 июля дивизия вышла к Городище, вступив здесь в бой с разведкой 3-й моторизованной дивизии противника. Итог всех этих беспорядочных маневров, приказов и контрприказов оказался неожиданно удачным: 21-я танковая дивизия оказалась там, где была нужнее всего, и уже на следующий день приняла участие в наступлении на Сольцы. [59]
Несмотря на то, что в этот же день другой немецкий отряд занял станцию Струги-Красные, контратака 21-й танковой дивизии позволила частям 90-й стрелковой дивизии и разрозненным подразделениям отступавшей из-под Пскова 111-й стрелковой дивизии закрепиться на шоссе в районе деревни Новоселье и привести себя в порядок. Командование 111-й дивизии было сменено, ее отступающие части реорганизованы. Выяснилось, что в дивизии еще осталось 7 тысяч человек – больше половины ее первоначального состава. Тем временем по реке Плюсса разворачивался выдвинутый из Луги передовой 483-й полк 177-й стрелковой дивизии, которая должна была перекрыть противнику путь наступления на Лугу.