1977. Три мушкетера (с иллюстрациями)
Шрифт:
— Черт возьми, господа! — сказал д'Артаньян. — Надеюсь, вам надо сообщить мне что-нибудь заслуживающее внимания, иначе, предупреждаю, я не прощу вам, что вы заставили меня прийти, не дав мне отдохнуть после нынешней ночи, после того как я брал и разрушал бастион! Ах, как жаль, господа, что вас там не было! Жаркое было дело!
— Мы попали в другое место, где было тоже не холодно, — ответил Портос, придавая своим усам неподражаемый изгиб.
— Тсс! — вставил Атос.
— Ого! — сказал д'Артаньян, догадываясь,
— Арамис, вы, кажется, третьего дня завтракали в кальвинистской харчевне у «Нечестивца»? — спросил Атос.
— Да.
— Каково там?
— Я-то плохо поел: был постный день, а там подавали только скоромное.
— Как! — удивился Атос. — В морской гавани и вдруг нет рыбы?
— Они говорят, что дамба, которую сооружает господин кардинал, гонит всю рыбу в открытое море, — пояснил Арамис, снова принимаясь за свое благочестивое занятие.
— Да я вас не об этом спрашивал, Арамис! Я вас спрашивал, вполне ли свободно вы себя там чувствовали и не потревожил ли вас кто-нибудь.
— Кажется, там было не очень много докучливых посетителей… Да, в самом деле, для того, что вы намерены рассказать, Атос, «Нечестивец» нам подходит.
— Так пойдемте к «Нечестивцу», — заключил Атос. — Здесь стены точно бумажные.
Д'Артаньян, привыкший к образу действий своего друга и по одному его слову, жесту или знаку тотчас понимавший, что положение серьезно, взял Атоса под руку и вышел с ним, ни о чем больше не спрашивая. Портос и Арамис, дружески беседуя, последовали за ними.
Дорогой они встретили Гримо. Атос сделал ему знак идти с ним; Гримо по привычке молча повиновался: бедняга дошел до того, что уже почти разучился говорить.
Друзья пришли в харчевню. Было семь часов утра, и начинало уже светать. Они заказали завтрак и вошли в зал, где, как уверял хозяин, их никто не мог потревожить.
К сожалению, время дли тайного совещания было выбрано неудачно: только что пробили утреннюю зорю, и многие, желая стряхнуть с себя сон и согреться от утренней сырости, заглядывали в харчевню выпить мимоходом стакан вина. Драгуны, швейцарцы, гвардейцы, мушкетеры и кавалеристы быстро сменялись, что было весьма выгодно хозяину, но совершенно не соответствовало намерениям четырех друзей. Поэтому они очень хмуро отвечали на приветствия, тосты и шутки своих боевых товарищей.
— Полно, господа! — сказал Атос. — Мы еще, чего доброго, поссоримся здесь с кем-нибудь, а нам это сейчас вовсе не кстати. Д'Артаньян, расскажите нам, как вы провели эту ночь, а про свою мы вам расскажем после.
— В самом деле… — вмешался один кавалерист, слегка покачиваясь и держа в руке рюмку водки, которую он медленно смаковал, — в самом деле, вы сегодня ночью были в траншеях, господа гвардейцы, и, кажется, свели счеты с ларошельцами?
Д'Артаньян посмотрел на Атоса, как бы спрашивая
— Ты разве не слышишь, что господин де Бюзиньи делает тебе честь и обращается к тебе? — спросил Атос. — Расскажи, что произошло сегодня ночью, раз эти господа желают узнать, как было дело.
— Фы фсяли пастион? — спросил швейцарец, который пил ром из пивной кружки.
— Да, сударь, — поклонившись, ответил д'Артаньян, — нам выпала эта честь. Мы даже подложили, как вы, быть может, слышали, под один из его углов бочонок пороху, и, когда порох взорвался, получилась изрядная брешь, да и вся остальная кладка — бастион-то ведь не новый — расшаталась.
— А какой это бастион? — спросил драгун, державший насаженного на саблю гуся, которого он принес зажарить.
— Бастион Сен-Жерве, — ответил д'Артаньян. — Под его прикрытием ларошельцы беспокоили наших землекопов.
— Жаркое было дело?
— Да, еще бы! Мы потеряли пять человек, а ларошельцы — девять или десять.
— Шерт фосьми! — воскликнул швейцарец, который, несмотря на великолепный набор ругательств, существующих в немецком языке, усвоил привычку браниться по-французски.
— Но, вероятно, они пошлют сегодня землекопную команду, чтобы привести бастион в исправность?
— Да, вероятно, — подтвердил д'Артаньян.
— Господа, предлагаю пари! — заявил Атос.
— О та, пари! — подхватил швейцарец.
— Какое пари? — полюбопытствовал кавалерист.
— Погодите, — попросил драгун и положил свою саблю, как вертел, на два больших железных тагана, под которыми поддерживался огонь. — Я хочу тоже участвовать… Эй, горе-трактирщик, живо подставьте противень, чтобы не потерять ни капли жиру этого драгоценного гуся!
— Он праф, — сказал швейцарец, — гусини шир ошень фкусно с фареньем.
— Вот так! — облегченно вздохнул драгун. — А теперь перейдем к нашему пари. Мы вас слушаем, господин Атос!
— Да, что за пари? — осведомился кавалерист.
— Так вот, господин де Бюзиньи, я держу с вами пари, — начал Атос, — что трое моих товарищей — господа Портос, Арамис и д'Артаньян — и я позавтракаем в бастионе Сен-Жерве и продержимся там ровно час, минута в минуту, как бы ни старался неприятель выбить нас от туда.
Портос и Арамис переглянулись: они начинали понимать, в чем дело.
— Помилосердствуй, — шепнул д'Артаньян на ухо Атосу, — ведь нас убьют!
— Нас еще вернее убьют, если мы не пойдем туда, — ответил Атос.
— Честное слово, господа, вот это славное пари! — заговорил Портос, откидываясь на спинку стула и покручивая усы.
— Да, и я его принимаю, — сказал де Бюзиньи. — Остается только уговориться о закладе.
— Вас четверо, господа, и нас четверо. Обед на восемь человек, какой каждый пожелает, — предложил Атос. — Что вы на это скажете?