1Q84. Книга 1. Апрель-июнь
Шрифт:
При виде хозяйки три женщины, сидевшие в холле, тут же поднялись с диванов. На их лицах читалось глубочайшее почтение.
– Не нужно вставать,- сказала хозяйка,- Я только хотела поговорить с малышкой. Где она сейчас?
– Малышка Цубаса* у себя в комнате,- ответила одна женщина. На вид – ровесница Аомамэ. Прямые длинные волосы.
* Цубаса (яп.) – крыло, крылья. Довольно популярное женское имя, символизирующее окрыленность.
– Вместе с Саэко,- добавила другая, постарше.- Сюда ей спускаться, боюсь, пока трудновато…
– Ну, значит, еще немного? – ласково улыбнулась
Три женщины, не сговариваясь, кивнули. Что означает это «еще немного», никому из них объяснять было не нужно.
Они поднялись в комнату на втором этаже, и хозяйка попросила Саэко – маленькую неприметную женщину – ненадолго их оставить. Рассеянно улыбнувшись, Саэко вышла и, прикрыв за собой дверь, спустилась в холл. В комнате остались только Аомамэ, хозяйка и десятилетняя Цубаса. Все трое сели за небольшой обеденный стол напротив окна, задернутого толстыми шторами.
– Эта тетя – госпожа Аомамэ,- сказала хозяйка.- Она работает вместе со мной. Так что бояться не нужно.
Девочка взглянула на Аомамэ, сразу же отвела глаза и легонько, почти незаметно кивнула.
– А это – Цубаса,- продолжала хозяйка.- Сколько ты уже здесь, малышка?
Цубаса едва заметно покачала головой. Не знаю, мол.
– Шесть недель и еще три дня,- подсказала хозяйка.- Возможно, ты не считаешь. Но я считаю каждый день. И знаешь почему?
Голова девочки снова качнулась. Влево и вправо – на какой-нибудь сантиметр, не больше.
– Иногда всем нам нужно какое-то время,- объяснила хозяйка.- Но при этом очень важно его считать.
На взгляд Аомамэ, перед ними сидела самая обычная десятилетняя девочка. Ну, может, чуть выше своих ровесниц и слишком уж костлявая; грудь настолько худая и плоская, словно ребенок хронически недоедал. Вполне симпатичная, только на лице – ноль эмоций. Глаза – словно из матового стекла: сколько ни заглядывай, ничего не увидишь. Тонкие запекшиеся губы то и дело дергались, словно пытались сложить какие-то мысли в слова, но отчаивались на полдороге.
Хозяйка развернула пакет, достала небольшую коробку. На коробке изображались заснеженные горы Швейцарии. А внутри оказалась целая дюжина маленьких шоколадок различной формы. Хозяйка достала одну и протянула девочке. Еще одну дала Аомамэ, а третью отправила себе в рот. Аомамэ последовала ее примеру. Проследив за их действиями, девочка сделала то же самое. Какое-то время все трое сидели и молча жевали шоколад.
– Ты помнишь себя в десять лет? – спросила хозяйка.
– Прекрасно помню,- отозвалась Аомамэ.
В десять лет она пожала руку парню, которого поклялась любить всю жизнь. А через несколько месяцев у нее случились первые месячные. Это было время больших перемен. Она отдалилась от секты и решила уйти от родителей.
– Вот и я себя хорошо помню,- сказала хозяйка.- В десять лет я поехала с отцом в Париж, где мы провели целый год. Отец тогда работал дипломатом. Жили мы в старинных апартаментах недалеко от Люксембургского сада. Шел последний год войны, на вокзалах было полно раненых и изувеченных солдат. И совсем юных, и почти стариков. Париж в~ любое время года поразительно красив, но в моей памяти, увы, он остался городом,
Хозяйка положила руки на стол. Чуть подумав, Цубаса отняла от коленей ладошки и накрыла ими пальцы хозяйки. Старушка взяла девочкины руки в свои и крепко пожала. Как, наверное, пожимали руки отцы матерям, проводив глазами очередную телегу с гробами. Только не бойся, дорогая. Ничего не случится. Все будет хорошо.
– Каждый мужчина ежедневно производит по нескольку миллионов сперматозоидов,- сказала хозяйка.- Ты в курсе?
– Слышала. Хотя точного числа не знаю.
– Точней и я не скажу, но, в общем, число запредельное. И всю эту армию мужчины выпускают на волю за один-единственный раз. Однако у женщин число яйцеклеток, готовых к оплодотворению, весьма ограниченно. Знаешь сколько?
– Нет.
– За всю жизнь – не более четырехсот. Яйцеклетки не рождаются заново из месяца в месяц. Они взращиваются телом женщины с момента ее рождения. И, начиная с первой менструации, каждый месяц выходят из ее организма наружу, одна за другой. В этой девочке тоже хранится свой запас яйцеклеток. У нее пока месячных не было, и этот запас должен оставаться нетронутым. Его следует запереть надежно, как в сейфе, ибо главная его задача – обеспечить оплодотворение.
Аомамэ кивнула.
– Все основные разногласия между мужчинами и женщинами происходят из-за разницы их детородных механизмов. Если выражаться совсем уж физиологично, мы, женщины, живем для того, чтобы не разбазаривать ограниченный фонд своих яйцеклеток. И ты, и я, и этот ребенок – в этом мы все едины.- По губам старушки пробежала грустная улыбка.- Хотя обо мне, конечно, следует говорить в прошедшем времени…
Значит, я уже разбазарила около двухсот яйцеклеток, пронеслось у Аомамэ в голове. Примерно столько же пока остается во мне. И на каждой – нечто вроде таблички «Столик заказан».
– Только у этой девочки оплодотворения не случится уже никогда,- продолжала хозяйка.- На прошлой неделе ее осмотрел мой знакомый гинеколог. Ее яйцеклетки полностью разрушены.
Невольно скривившись, Аомамэ посмотрела хозяйке в глаза. Затем перевела взгляд на ребенка. Никаких подобающих слов в голову не приходило.
– Разрушены? – эхом повторила она.
– Именно так,- кивнула хозяйка.- Никакими операциями их уже не восстановить.
– Но кто же мог такое сотворить?
– Вот об этом нам ничего конкретного пока не…
– LittlePeople, – сказала вдруг девочка.
Глава 18
ТЭНГО
Большой Брат больше не смотрит
После пресс-конференции Комацу позвонил Тэнго и сообщил, что все прошло отлично.