1Q84. Книга 1. Апрель-июнь
Шрифт:
* Окинава – самый южный из крупных островов Японии, курортная зона, где купаются в море практически круглый год.
Все это Комацу растолковал по телефону.
– В общем, началось! – сообщил он радостно.- Лишь оттого, что весь тираж распродан, читатель будет драться за то, чтобы это прочитать. А типография уже набирает «Кокон» для издания в мягкой обложке. Срочно, отложив остальные проекты. Теперь даже вопрос не стоит о какой-то премии Акутагавы! Теперь главное – как можно большим тиражом продать то, что есть. Это будет стопроцентный бестселлер, гарантирую. Пора
Уже в субботу вечерние газеты опубликовали отзывы литературных критиков. Разумеется, упомянув, что весь тираж журнала был раскуплен за сутки. Отзывы оказались самыми благожелательными. Уверенный стиль, столь неожиданный для семнадцатилетнего автора, тонкий психологизм, богатейшее воображение. Очень возможно, прорыв к новым литературным методам. Лишь один критик написал: «Авторское воображение зашкаливает за пределы воображения читательского, отчего возникает ощущение потери автором связи с реальностью». Единственная негативная оценка из всего, что Тэнго прочитал. Но даже тот ворчун признал, что ему «было бы очень любопытно узнать, какого рода тексты сей автор напишет в дальнейшем». Как ни крути, а пока ветер дул куда нужно.
Фукаэри позвонила в день выхода покетбука. На часах было девять утра.
– He-спишь,- поинтересовалась она. Как всегда, без эмоций.
– Разумеется, нет,- ответил Тэнго.
– После-обеда-свободен,- спросила Фукаэри.
– После четырех,- ответил он.
– Встретиться-можешь.
– Встретиться могу.
– Там-же-где-раньше.
– Хорошо,- согласился Тэнго.- Значит, после четырех в той же кофейне на Синдзюку. Кстати, на фотографиях ты отлично получилась. Я о снимках с пресс-конференции.
– Свитер-был-тот-же.
– Он очень тебе идет.
– Тебе-нравятся-мои-сиськи.
– Наверное. Но главное – ты произвела на окружающих самое благоприятное впечатление.
В трубке надолго умолкли. Так, словно поставили что-то на полку перед собой и долго разглядывают. А может, размышляют над логической связью между сиськами и благоприятным впечатлением, которое мы производим на окружающих. Чем дольше Тэнго думал об этой связи, тем больше запутывался.
– Короче-в-четыре,- сказали в трубке. И оборвали связь.
Еще не было четырех, но Фукаэри уже ждала его в кофейне. Рядом с нею за столиком сидел Эбисуно-сэнсэй. В светло-серой рубашке с длинными рукавами и темно-серых брюках. И, как всегда, с идеально прямой осанкой. При виде сэнсэя Тэнго слегка удивился. Как сообщал по телефону Комацу, «спускаться с гор» сэнсэй позволял себе только в очень особых случаях.
Усевшись напротив, Тэнго заказал себе кофе. День стоял жаркий и душный, вот-вот должны пойти «сливовые дожди»*. Невзирая на это, Фукаэри по-прежнему прихлебывала горячий какао. Сэнсэй заказал себе кофе со льдом, к которому пока не притрагивался. Лед в стакане таял, медленно расширяя полоску воды сверху.
* «Сливовые дожди» (яп. «байу») – поэтическое название сезона дождей, идущих в июне по всей Японии, кроме Хоккайдо и Окинавы.
– Спасибо, что пришли,- изрек сэнсэй.
– Насколько я вижу, события развиваются в желательном направлении,- продолжил сэнсэй, будто проверяя силу голоса. В его речи не ощущалось особой спешки.- Твоя заслуга в этом деле неоценима. Воистину неоценима. И прежде всего я хочу тебя за это поблагодарить.
– Это очень приятно слышать,- сказал Тэнго.- Но как вы знаете, формально я в этой ситуации не участвовал. А раз так, то и заслуги ничьей быть не может.
Сэнсэй с неожиданно теплой улыбкой потер руки.
– Э, нет! – возразил он.- Не стоит так скромничать. Бог с ней, с формальной стороной. На самом-то деле ты участвовал, да еще как! Без тебя в этой истории ничего хорошего не получилось бы. Именно благодаря тебе «Воздушный кокон» превратился в выдающееся произведение. То, что у тебя получилось, по глубине образов и богатству мысли превзошло все мои ожидания. Должен признать: ты умеешь заглядывать людям в душу.
Фукаэри, сидя рядышком, пила свое какао, точно кошка молоко. В белой блузке с короткими рукавами и короткой темно-синей юбке. Как всегда, никакой бижутерии. Всякий раз, когда она наклонялась над чашкой, лицо ее пряталось за прямой челкой.
– Я непременно хотел высказать тебе все это лично,- добавил сэнсэй.- И специально для этого приехал сюда.
– Право, не стоит уделять этому столько внимания. Над «Коконом» я работал просто потому, что лично для меня это было важно.
– Именно за это тебе отдельная благодарность.
– Благодарность – это ладно,- сказал Тэнго.- Лучше позвольте мне задать несколько вопросов насчет Эри.
– Разумеется. Что смогу – расскажу.
– Официально вы являетесь ее опекуном? Сэнсэй покачал головой:».
– Официально – нет. Хотел бы, если б мог. Но, как я уже рассказывал, связаться с ее родителями возможности никакой. И юридически я опекунских прав в отношении Эри не имею. Просто семь лет назад она пришла к крыльцу моего дома, и с тех пор я ее воспитываю. Вот и все.
– Но если так, не кажется ли вам странным делать Эри публичной фигурой? Если все это вылезет на свет, проблем не оберешься. Все-таки еще несовершеннолетняя…
– Ты хочешь сказать, ее родители могут подать на меня в суд? И потребовать, чтобы я вернул ребенка туда, где ему быть полагается? Ты об этом?
– Да. Именно в этом хочется определенности.
– Твои сомнения справедливы. Только не забывай, что у них там слишком много причин, чтобы не высовываться наружу. Чем более публичной фигурой станет Эри, тем меньше у них будет желания дотянуть до нее руки. Иначе все тут же обратят на них внимание. А как раз этого они хотели бы меньше всего на свете.
– Они? – уточнил Тэнго.- Вы хотите сказать – «Авангард»?
– Именно,- кивнул сэнсэй.- Религиозная секта «Авангард». Эри я воспитываю уже семь лет. Сама она желает оставаться в моем доме и дальше. Не говоря уже о том, что ее родители, не важно по какой причине, на все эти семь лет ее фактически бросили. Вроде бы все ясно, однако прав опекуна я получить не могу.