1Q84. Тысяча Невестьсот Восемьдесят Четыре. Книга 3. Октябрь–декабрь
Шрифт:
– Пустовать-то пустует, – ответил ему риелтор. – Да заселиться можно не раньше февраля.
Оказалось, договор с прежним жильцом истекает лишь в конце января и деньги за аренду продолжают поступать на счет фирмы каждый месяц.
– Все вещи вынесены, свет-газ-вода отключены. Но поскольку все оплачено, контракт досрочно не прерывается.
– То есть квартира оплачена до конца января?
– Именно, – кивнул риелтор. – Жилец заплатил всю оставшуюся сумму и попросил новых людей в квартиру пока не запускать. Ну, а раз платит исправно, нам и пожаловаться не на что…
– Но разве это не подозрительно? Никто не живет, деньги на ветер выкидываются…
– Конечно, я тоже слегка заволновался.
Итак, Аомамэ здесь больше не живет, это ясно. Но те, кто за ней стоит, стараются изображать, будто она все еще тут проживает. И ради этого оплатили аренду аж на четыре месяца вперед. Стоит признать, эти люди весьма осторожны. И недостатка в деньгах не испытывают.
Ровно через десять дней после обеда в конторе Усикавы на Кодзимати раздался звонок от Нетопыря.
– Господин Усикава? – произнес хрипловатый голос. Как всегда, на фоне гробовой тишины.
– Усикава слушает.
– Можете говорить?
– Могу, – сказал Усикава.
– Защита у «очевидцев» и правда оказалась что надо. Но я был к этому готов. Несмотря ни на что, информацию об Аомамэ удалось добыть благополучно.
– И что, ракеты не летят?
– Пока ничего подобного не наблюдается.
– Ну, слава богу.
– Господин Усикава, – произнес Нетопырь и закашлялся. – Прошу извинить, но вы не могли бы воздержаться от курения?
– Курения? – Усикава ошалело уставился на зажатую в пальцах «Севен старз». Дымок от сигареты плавно утекал к потолку. – Нет, я вообще-то курю, но… ведь мы говорим по телефону. Как же вы догадались?
– Разумеется, запаха я не различаю. Но от звуков вашего дыхания становится трудно дышать. На табак у меня острейшая аллергия.
– Вот как? Этого я не замечал, простите ради бога.
В трубке снова откашлялись.
– Да вы и не могли этого замечать. Ничего страшного.
Погасив сигарету в пепельнице, Усикава хлебнул зеленого чая. Затем встал и распахнул окно.
– Сигарету потушил, окно открыл… Хотя не сказал бы, что на улице намного свежее.
– Извините за беспокойство.
Секунд на десять в трубке повисло молчание. Абсолютное безмолвие в кладбищенской тишине.
– Значит, сведения об очевидцах вы собрали?
– Да. Только предупреждаю: материала очень много. Семья Аомамэ – истые верующие, активно миссионерствуют вот уже много лет, и документов об их деятельности накопилось с избытком. Что вам из них пригодится, что нет – прошу решать самостоятельно.
– Да-да, разумеется, – согласился Усикава. На это он и рассчитывал.
– Со спортклубом все прошло достаточно гладко. Открыл дверь, зашел, отыскал что хотел, вышел, запер за собой. Правда, времени было совсем мало; пришлось, что называется, выдирать информацию с корнем, оттого и такие объемы. Но по обоим каналам данные собраны, и я готов их вам предоставить. Как всегда, по факту оплаты.
Усикава записал в блокнот окончательную сумму сделки. Выше предложенной сметы процентов на двадцать. Кроме как согласиться, ничего другого не оставалось.
– На сей раз пересылать все почтой неудобно. Поэтому завтра в это же время мой ассистент передаст вам документацию лично. Прошу подготовить нужную сумму. Как всегда, расписки в получении этих денег я предоставить вам не смогу.
– Понимаю, – сказал Усикава.
– И последнее, о чем я уже говорил, но повторяю на всякий случай. Вся информация, которую можно было собрать по интересующим вас вопросам, добыта. Если же у вас, господин Усикава, вдруг появятся претензии к содержанию самих материалов, за это я никакой ответственности не несу. Технически было сделано все, что в моих силах. Вы платите мне за усилия, а не за их результат. Также я не смогу вернуть вам деньги, если в этих данных вы не найдете, чего искали. Надеюсь, вы и это хорошо понимаете.
– Понимаю, – повторил Усикава.
– Что касается фото госпожи Аомамэ, – продолжал Нетопырь, – его я достать не смог, как ни пытался. На всех документах ее фотографии срезаны подчистую.
– Ясно… – вздохнул Усикава. – Ничего не поделаешь.
– Не исключено, что у нее уже совершенно другое лицо, – добавили в трубке.
– Возможно, – отозвался Усикава.
Нетопырь еще немного покашлял.
– До связи, – проговорил он наконец, и связь оборвалась.
Положив трубку, Усикава глубоко вздохнул, закурил очередную сигарету – и медленно выдохнул струю дыма в телефонный аппарат.
На следующий день, опять после обеда, контору Усикавы посетила девица. Совсем юная, на вид не дашь и двадцати. Короткое белое платье, плотно облегающее бедра, такие же белые и элегантные туфли на шпильках, жемчужные серьги. Миниатюрно сложена, чуть выше полутора метров, – но с неожиданно крупными ушами, копною длинных прямых волос и пристальными, глубоко посаженными глазами. Этакая феечка-практикантка. Она разглядывала Усикаву как нечто диковинное, что встречала только однажды и запомнила на всю жизнь. Улыбалась ему светло и приветливо, показывая меж маленьких губ аккуратный ряд белых зубов. Может, конечно, и обычная производственная улыбка. И все же найдется очень мало людей, способных так долго разглядывать Усикаву без содрогания.
– Вся информация, которую вы запрашивали, для вас приготовлена, – защебетала она, раскрыла туго набитую холщовую сумку, тут же опустошила ее, вытащив два толстенных конверта для крупноформатных документов. И, обхватив их обеими руками, – так юные мико [14] в древних храмах перетаскивали каменные прессы для литографий, – выгрузила перед Усикавой на стол.
Усикава полез в ящик стола, достал заготовленный конверт и передал ей. Она вскрыла конверт, вынула огромную пачку десяток [15] и тут же, не садясь, начала пересчитывать. Быстро, отточенными движениями: тонкие пальчики так и мелькали. Досчитав, убрала деньги в конверт, спрятала в сумку. И вновь одарила Усикаву лучезарной улыбкой. «Всю жизнь бы на вас любовалась», – будто говорили ее глаза.
14
Мико (яп.) – молодые служительницы синтоистских храмов. В современном синтоизме помогают в проведении обрядов и брачных церемоний, исполняют ритуальные танцы, занимаются гаданиями, поддерживают чистоту и порядок в храмах. В массовой культуре обычно изображаются защитницами людей от злых духов, демонов и призраков, мастерицами боевых искусств, владеют холодным оружием, а также магией. Лишь незамужние девушки могут стать мико, однако от них не требуется обета безбрачия. Традиционно мико служат в храмах до замужества, после чего оставляют службу и переключаются на домашнее хозяйство.
15
Имеется в виду ман (букв. десять тысяч, яп.) – крупнейшая денежная купюра современной Японии, на время действия романа – ок. 120 долларов США.