2008_51(599)
Шрифт:
И дальше: «Ландау был вынужден делать выбор между гибелью и служением режиму». Какой выбор? Какая гибель? Как занимался он до «жерновов» физикой, так и продолжал ею заниматься после, что было, конечно, на пользу «режиму». Или режиссер считает, что Ландау хотел бросить физику, сделал выбор в пользу поэзии, но «режим» угрозой гибели заставил его вернуться к физике? У Ландау было много возможностей сделать такой выбор, который избавил бы от «служения режиму»: ведь он подолгу жил и работал на фашистские деньги в Германии, Дании, Англии, Швейцарии... И почему бы, спрашивается, не последовать примеру, скажем, уехавших в Америку авиаконструктора Игоря Сикорского или экономиста
Хржановский уверен, что Ландау жил «во времена, когда за неудачный каламбур вели на расстрел». Тут, конечно, хорошо бы хоть один примерчик. Вот, допустим, скаламбурил неудачно Ежов («Ежовые руковицы»), и его за это расстреляли. И Ягоду за это же, и Берию... Но, увы, примеров у товарища почему-то нет.
Но есть твердая уверенность: «Сталин не мог в 1938 году уничтожить Ландау, потому что это был единственный физик в стране, способный решить задачу ядерных исследований». Хоть стой, хоть падай!.. В 1938 году Ландау был тридцатилетним доктором наук, докторов было множество, и Сталин, разумеется, о нём ничего не ведал, узнал только из письма Капицы. А главное, до сих пор считалось, дорогой товарищ Хржановский, что ядерными исследованиями Лев Давидович никогда не занимался, занимались другие. Но Вы уверяете: «Я много работал с архивными документами... Прочёл такое количество архивных документов...» Так что, удалось найти документик, согласно которому наше ядерное оружие создали не А.Д. Сахаров, Я.Б. Зельдович, Ю.Б. Харитон и другие, а персонально Ландау?
Будем с нетерпением ждать новый фильм о Ландау с этим архивным открытием. Надо же, как дурили советского человека!
В.С. БУШИН
ВОЙНА И МIРЪ
Думаю, любой уважающий себя человек хоть раз да прочитал знаменитый роман-эпопею Толстого. Я сам прочитал его два раза. Первый - по школьной программе, второй - уже когда поступил в институт, для себя.
Многое открылось мне, когда я перечитал эту великую книгу.
Думаю, что для многих либерастов (слышал, есть такая «правозащитная организация», названная в честь Льва Николаевича) будет большой новостью, каким способом можно победить в войне. Те строки, где князь Андрей говорит Пьеру перед Бородинским сражением (не верите - прочтите сами). «Не брать пленных». Класс!
Но что меня поразило еще тогда, когда я прочел весь роман в первый раз, так это столь малое по объему описание собственно мирной жизни. Даже когда описывается «свет» - московский и провинциальный бомонд, - не возникало ощущения мира. Или военное время, или состояние предчувствия войны. И это показалось мне очень странным. Почему так? Мирных лет по ходу действия предостаточно - с 1807 по 1812 и после 1813 года... Название не соответствует содержанию! Почему? Что-то непохоже на Льва Николаевича...
Истина открылась мне недавно, когда, просматривая библиотечные каталоги, я наткнулся на ссылку со старым, дореволюционным названием произведения. «Война и Мiръ». И только после этого я понял, что же хотел показать Лев Николаевич в своем произведении.
Дело в том, что в дореволюционном письменном языке было две буквы «и». Произносились они одинаково, а вот написание было разным. Писали и «и», и «i». При этом менялось и значение слова. В русском языке слово «Мир» имеет два значения: МИР (НЕ ВОЙНА!) и МИР - ОБЩЕСТВО-НАРОД! Так вот, МИР, который означает отсутствие войны, и писался через общепринятое тогда и сейчас
«Война и НАРОД» - истинное название великого произведения. И вот тут с содержанием все в порядке, ибо основу произведения составляют поступки НАРОДА на войне. Показаны все слои общества - и простых солдат, и помещиков, и офицеров, и дворян, и мещан. Всех, кто составляет НАРОД. Ему, Народу, а не войне и миру посвятил свой роман Лев Николаевич Толстой.
А. УЛИТИН, г. Горький
От Ю.И. Мухина. Вообще-то в старом русском алфавите (в том числе церковном) было три буквы «и»: две - как сказано у автора, и третья - как греческая буква «ню», она называлась «ижица». С этой буквы писалось слово «миром» в понимании «миром помазанный». В этом случае под «миром» имелось в виду не общество, а священное благовонное масло «миро». Но это так, к слову.
СОЗДАТЕЛЬ РОССИЙСКОГО КИНЕМАТОГРАФА
Конец ХIХ - начало ХХ века исследователи называют «Серебряным веком» русской культуры.
Одним из стремительно и бурно развивающихся в то время её направлений стал российский кинематограф, практически сразу вышедший на мировой (европейский) уровень.
Среди отцов-основателей русского кино выделяется фигура бывшего железнодорожного инженера Василия Михайловича Гончарова (1861-1915), ставшего первым в России киносценаристом, режиссером и продюсером.
Познакомившись с французскими фильмами и системой их проката в России, организованной французскими кинокомпаниями и отдельными предпринимателями, он пришел к выводу, что отечественный творческий потенциал и высокий уровень мастерства актеров российских театров позволяет быстро наладить производство собственных художественных фильмов.
В результате его усилий 15 октября 1908 года на студии Дранкова по его сценарию и под его руководством были завершены съемки первого российского художественного фильма «Понизовая вольница». Этот фильм был снят по мотивам песни о Степане Разине «Из-за острова на стрежень...».
Кстати, среди прочего, съемки этого фильма наметили и такое заметное отличие сначала российского, а затем и советского кинематографа от западного, как практическое отсутствие профессиональных киноактеров и использование вместо них профессионалов театральной сцены.
После успешного дебюта Гончаров за последние семь лет своей жизни в 1909-1915 годах самостоятельно или в соавторстве написал сценарии и организовал съемки тридцати трех художественных фильмов. Вершиной его творчества стала первая в России и в мире батальная художественная кинокартина «Оборона Севастополя».
Идея этого фильма возникла у него в конце 1910 года. Спустя несколько месяцев, хорошо все обдумав и подготовив сценарий, он обратился с этой идеей к руководителю крупнейшей в тогдашней России кинокомпании «Торговый дом Ханжонкова и Ко».
После этого, добившись личного приема у императора Николая II получил у него «высочайшее соизволение» на постановку первой не только в России, но и в мире крупномасштабной военно-исторической художественно-документальной кинокартины на тему Крымской войны и Первой обороны Севастополя 1854-1855 годов.