2008_52(600)
Шрифт:
Наиболее успешными действия грузинского спецназа были на южном направлении. Руководимые бывшим уголовником Гиви, амнистированным персональным Высшим указом, спецназовцы не двинулись сразу на Москву, а высадились в Краснодаре. Они не стали захватывать почту, телеграф, телефон и телевидение, а сразу пришли на местный базар. Обложив торговцев вполне посильной данью, они стали ожидать сигнал к предстоящему наступлению на Москву.
Узнав об этом, краснодарский губернатор выступил по местному телевидению:
— Станичники! Разве за это мы страдали при Сталине и его приспешниках?! Разве это завещали нам героические наши отцы и деды? Все, как один, сплотимся вокруг нашей
Он говорил еще очень долго, но понять из его выступления, что же следует делать, было невозможно. Да он и сам не знал это. Внизу под парами стояла его машина, но куда бежать, где свои, а где чужие, он не знал. Можно было бы еще раз сменить цвет, но какие краски нынче в моде, он тоже не знал.
Его речь не произвела впечатления и все не стали сплачиваться, как один, вокруг отца своего народа. Лишь самый доверчивый надел шаровары с лампасами, выпил для храбрости бутылку самогона, схватил нагайку, вскочил на коня и поскакал на базар. Спецназовцы встретили его на подступах к базару, аккуратно сняли с коня, воткнули перо в одну из ягодиц и привели к Гиви.
— Зачем шумишь, дорогой? — спросил Гиви. — Зачем мешаешь честной торговле? Разве ты коммунист? Разве ты не православный, как все мы?
Станичник стыдливо потупился, а Гиви продолжал:
— Если еще раз будешь мешать свободе торговли, тебе воткнут перо и во вторую ягодицу, а затем в таком виде без штанов выставят на базарной площади. Ты хочешь этого?
Станичник не хотел, и его отпустили. Коня, нагайку и шаровары конфисковали вместе с лампасами и выставили тут же на продажу.
— Пусть рушатся тоталитарные режимы, но свободная торговля должна процветать, — сказал по этому поводу Гиви.
До этой операции, еще и раньше, до торговли героином, Гиви занимался политикой, а потому свободно владел «свободной» терминологией.
Немного иначе, но также успешно развивались события на северном направлении. Спецназ высадился в Кондопоге и сразу же попытался взять под контроль продовольственные склады. Однако аборигены вспомнили экономические диверсии 85–91 годов и вышли пошуметь на центральную площадь. Некоторые даже ругались матом, точь в точь как учил их этому телевизор на канале «Культура».
Но местные власти быстро взяли ситуацию под контроль. Несколько смутьянов было арестовано и отдано под суд за хулиганство, разжигание межнациональной розни и неподчинение законным требованиям работников милиции. Исходя из соображений гуманности, суды дали им небольшие сроки, около года подметания тундры каждому, но этого было вполне достаточно для завершения всей операции. Беспорядки прекратились, и спецназ мог спокойно ожидать сигнал из центра.
На восточном направлении все было гораздо хуже. Спецназ высадился под Владимиром и тут же полез грабить сотки обывателей, выкапывая картошку и срывая еще недозрелые яблоки. Владимирские бабы устроили разнос своим мужикам, те бросили пить, похватали дреколье, кто-то даже достал автомат, завалявшийся еще с Афгана. Стрелку спецназу забили на дороге, ведущей в Суздаль.
Одному спецназовцу выбили зуб, а другому повредили ухо. После этого спецназ позорно капитулировал. По одним сведениям, городские власти вступили в сговор с анархистами и предоставили спецназу комфортабельные камеры Владимирского централа. По другим сведениям, они сделали это, исходя из соображений гуманности. А местные мужики-анархисты сели писать письмо грузинскому султану. В письме указывалось, что убытки составили: морального ущерба — по 1000 баксов со спецназовского носа, харчевых и за содержание в гостинице трехзвездочного типа — по 100 баксов в сутки с того же носа. Кроме того, после оплаты этих издержек возникали транспортные расходы по доставке спецназовцев до границы с Украиной в столыпинских вагонах. Указанный экономист вновь входил в моду.
С учетом финансовой поддержки всей операции со стороны НАТО данные условия представлялись вполне приемлемыми, но восточное направление оставалось неприкрытым.
Судя по километровым столбам, Михаил Сергеевич прошел всего километр, да и приволакиваемая нога начинала неметь. Следовало менять походку и соответственно менять легенду. Час X неотвратимо приближался…
Самая сложная ситуация сложилась на западном направлении. Спецназовцы промахнулись и высадились совсем близко к Москве неподалеку от Рублевского шоссе. За высокими заборами просматривались дворцы, дышащие достатком и уверенностью в себе, но соваться туда было небезопасно. Заблаговременно предупрежденные владельцы дворцов мобилизовали охрану и демонстративно выставили по периметрам участков пулеметы. Семьи они предусмотрительно эвакуировали за границу через Украину. Эвакуация велась через фирму, возглавляемую нашим послом на Украине. Ссылаясь на два дефолта и один кризис, посол высоко задрал цены, но принятые на себя обязательства выполнял четко.
В связи с высадкой спецназа на западном направлении в Думе и в Совете Федераций начались слушания. Наиболее горячие головы предлагали всеобщую мобилизацию, но представители партии власти пообещали уладить все в процессе переговоров, намеченных через месяц, в четверг сразу после дождя. Что же касается вооружения, то министр финансов категорически отказался выделять дополнительные средства из Стабилизационного фонда. Дума проголосовала за увеличение соответствующих ассигнований на 10 % при рассмотрении бюджета на следующий год.
После этого Дума и Совет Федераций разошлись на летние каникулы, но политические интриги не прекратились. Первыми в сторону лагеря спецназовцев организовала крестный ход Партия крутых националистов. Во главе процессии шел отец Кирилл, а за ним под хоругвью с ликом Николая угодника депутат Думы Бабуринов и профессор Наталья Нарочдицкая. Процессия добралась до лагеря спецназа лишь к вечеру. Все порядком устали, и потому последовавшая служба была короткой. Далее спецназовцам передали пайки, собранные истинными православными для своих братьев. Бог послал им хлеб белый, вино красное, мясо копченое, колбасу, балык, сигареты и еще много чего. Начавшиеся затем переговоры не дали каких-либо результатов. Все высказывались полунамеками, щедро цитируя Библию, так что выяснить, зачем грузинский спецназ принесло сюда, не удалось.
Вторыми в поход пошла делегация Социал-демократической партии конструктивных коммунистов (СДПКК). Эти подъехали на автобусах с красными знаменами, быстро раздали пайки и приступили к переговорам. Эсдепекакашники попытались узнать, будет ли спецназ штурмовать местные дворцы с тем, чтобы начать освобождение ихнего электората от тоталитарной диктатуры. Спецназ обещал подумать, но для этого не мешало бы доставить им еще одну партию пайков.
Те, что сидели во дворцах, тоже не теряли времени. Они наладили контакты с одинцовскими и обеспечили им финансирование для выкупа оружия у спецназа. Одинцовские вышли на спецназ сразу после отъезда эсдепекакашников. Торговались умело и долго, одновременно присматриваясь к расположению постов и режиму смены караулов. Однако все это оказалось излишним, потому что, когда цена за М-16 поднялась до рыночной цены «калашникова», спецназ сдался.