2009 № 1
Шрифт:
Эти крики, это пламя слышали и видели два разведчика червяков, которые по приказу Димова неотступно наблюдали с вершины могучего дерева за всем, что происходило на захваченной охранниками ферме. Как только отряд Спири, выстроившись в походную колонну, с выдвинутым вперед боевым охранением выступил за пределы фермы, они соскользнули со ствола и быстро устремились к укрытию, в котором ожидали вестей связные.
Пока отряд собирался у внешней ограды фермы, Спири связался со штабом.
– Коммандер Корбет! – твердо произнес он в микрофон. – Я не выполнил ваш последний приказ, потому что он противоречит инструкции номер семнадцать. Пленников
Спири выключил аппарат, как только закончил последнюю фразу, но все же эфир успел донести до него яростный вопль коменданта колонии.
– Капитан, – услышал Спири робкий голос Бенара и резко обернулся. – Данкло болтает всякие странные вещи, – сообщил помощник. – Он сказал, что не понимает, зачем нужно было сжигать женщин и детей. Шеви и Гепхард тоже так говорили.
Спири задумался. Чрезвычайное положение всегда требует быстрых и жестких решений. Слабые духом в таких условиях приравниваются к предателям, для которых существует только одно наказание… В любое иное время Спири без колебаний приказал бы расстрелять Данкло за невыполнение приказа, а прочих колеблющихся подвергнуть показательной экзекуции. Но теперь, здесь, на Плато ему нужен был каждый боец – Город не пришлет подкрепления.
– И Данкло, и Гепхард, и Шеви – отличные солдаты, – сказал Спири. – У них мало опыта, возможно, они еще не до конца поняли, что именно вокруг нас происходит. Но все же пригляди за ними, Бенар, держись к ним поближе. И сообщай мне все, что посчитаешь важным!
Чеканя шаг, он вышел из ограды и встал перед неровным строем.
– Бойцы! Воины! – голос Спири был звучен и тверд. – У нас есть последний приказ. Каждый из вас должен знать его наизусть. И у нас нет выбора. Червяки – предатели, преступники, мятежники – пытаются заставить нас покориться. Вы знаете, что будет, если им это удастся. Наша смерть и смерть наших близких – это не самое страшное. Их победа – это потеря чести для каждого из нас. Я не хочу, чтобы плевали на могилы моих предков. Поэтому мы должны победить. Не должно быть жалости, не должно быть сомнений – только так мы сможем спасти не только своих близких, но и свою честь. Если кто-то из вас сомневается в успехе, пусть скажет сейчас. Я не буду в обиде на тех, кто пожелает возвратиться в Город. Даю на размышление десять секунд. Слабые духом: шаг вперед!
Никто из бойцов не сделал этого шага, и Спири почувствовал огромное облегчение. Ему не придется расстреливать предателей перед строем.
– Начать движение, – приказал он и отправился к голове колонны.
– Значит, все мы останемся здесь навсегда? – растерянно спросила Нея.
– Скорее всего, именно так, – подтвердил Зейгер. – Пути к обитаемым секторам Галактики отрезаны.
Все они, кроме Сима, которого Зейгер оставил у включенного приемника слушать эфир, находились в просторной капитанской каюте.
– Но ведь мы не сможем… – Нея умолкла
– Ты хотела сказать, что мы не сможем жить вместе? – насмешливо спросил Лео. – Этого совсем не требуется. Мы прекрасно обойдемся без вас, особенно, когда покинем Плато. А вы можете продолжать его охранять, если ничего другого не умеете.
– Наши люди никогда не сдадутся преступникам, – непримиримо сказала Ана. – Что вы станете делать, если они взорвут посадочную платформу? Я уверена, что ее уже заминировали.
– Не взорвут, – покачал головой Зейгер. – По крайней мере, пока не взорвут. Только вы вдвоем знаете, что обратного пути нет. До тех пор, пока у ваших будет сохраняться надежда завладеть кораблем, к платформе и пальцем никто не прикоснется.
– Вам не удастся долго скрывать правду!
– Мы можем это делать ровно столько, сколько захотим, – возразил Зейгер. – Но мы показали вам сообщение совсем не для того, чтобы продолжать подобные споры.
– А для чего тогда?
– Я хочу сотрудничества, – сказал Зейгер. – Все мы сейчас – и охранники, и заключенные – находимся в одинаковом положении… почти одинаковом. Чем скорее вы это поймете, тем проще будет решать проблемы, которые до сих пор казались неразрешимыми.
– И еще, пусть они отпустят моего отца! – крикнул Оле.
Ана и Нея взглянули на него с недоумением.
– Два года назад вы захватили его отца, – объяснил Зейгер. – По сути, у вас не было необходимости гоняться за Оле. Ларс Йенсен тоже смог бы открыть люки модуля. Очень надеюсь, что он еще жив. Ана, Нея! Я хочу, чтобы вы помогли вашим людям. Все изменилось, надеюсь, вы-то это понимаете?
– Я не предатель, – буркнула Ана.
– Ты дура! – внезапно объявила Нея. – Ты так ничего и не поняла! Мы все погибнем, если не договоримся!
Дверь каюты открылась и на пороге появился Сим.
– Зейгер, Лео! – проговорил он срывающимся голосом. – Я слушал все, о чем они переговаривались. Кажется, они убили всех людей на ферме и собираются убивать еще…
Мгновенно побледневший Зейгер одним прыжком пересек пространство от кресла до двери.
– Оставайтесь здесь! – крикнул он.
В эфире звучал только один голос, который Зейгер тут же узнал.
– Спири! Капитан Спири! Немедленно верните отряд! Спири, тебя ждет военный суд, мерзавец!..
– Корбет! – крикнул Зейгер в микрофон. – Как вы допустили это?
– А, это вы, – устало отозвался Корбет. – И, конечно, вы уже знаете. Командир отряда, посланного на Плато, отказывается мне подчиняться. Я ничего не могу поделать.
– Вы должны его остановить, Корбет!
– Все не так просто, заключенный Зейгер. У капитана Спири немало сторонников в Городе, которые считают, что ни на какие переговоры с вами идти нельзя. Я пока еще контролирую положение, но с каждым часом это становится все труднее.
– Вы не знаете всего, Корбет. В мире кое-что произошло. Никто из нас никогда не сможет вернуться на Даргон. Мы отрезаны от остальной Вселенной. Я все объясню вам, но прежде всего остановите своего сумасшедшего!
– Он не выходит на связь, – прозвучал ответ. – Он не желает ничего слушать. Я не в состоянии его контролировать… Повторите! Повторите, что вы сказали! Почему мы не сможем вернуться? Что произошло?..
Зейгер не отвечал. Несколько мгновений он неподвижно сидел, уставившись перед собой погруженным вовнутрь, сосредоточенным взором.