2009 № 9
Шрифт:
У меня ваш человек, и вы его назад не получите. Он решил присоединиться ко мне, и я нахожу его достаточно полезным. Фактически я обязан вам за то, что вы его мне подослали, так что великодушно сделаю доброе дело. Я дам вам подсказку. Если вы вложили деньги в акции какого-нибудь банка с большой секьюритизированной ипотечной задолженностью, поскорее их продайте.
Перевела с английского Татьяна МУРИНА
ДИН УИТЛОК
ПОДМЕНЫШ
Более неказистой особы он не встречал. Слово «уродина», само по себе уродское, Гэвин не переваривал, ведь его с детства приучали к вежливости. И все-таки на ум пришло именно оно.
— Ничего-ничего, — услышал Гэвин. — Обычно я работаю на кухне. Но сегодня некому обслуживать зал. Гэвин покраснел и уставился в меню, слишком сконфуженный, чтобы вникнуть в написанное. Он что, повел себя так недвусмысленно? — М-м... а есть что-нибудь со скидкой? — спросил он. И изобразил любезную улыбку.
Она объяснила, но Гэвин почти все пропустил мимо ушей, не в состоянии отвлечься от ее лица. Понять, что же, собственно, в нем безобразно, никак не удавалось. Ни единой отталкивающей черты, просто все не то, будто собрано с миру по нитке. Припухший нос длинноват, глаза чересчур круглые и чересчур далеко посажены, левый вдобавок блуждает. Излишне широкий лоб, очень острый подбородок, мелкие для несообразно большого рта зубы. Волосы обыкновенные, радужки заурядно карие, кожа бледная. И ни веснушки, ни ямочки: лицо без изюминки. Комплекция средняя. Розовое платье-халат с белым оборчатым фартучком, форма официантки, сидит мешковато, словно единственное его предназначение — отражать редкие и несомненно случайные взгляды.
Она закончила перечислять уцененку и ждала, когда он сделает выбор. Гэвин поймал себя на том, что таращится на ее блуждающий глаз, и поскорее вновь уставился в меню. Теперь он видел исключительно стоимость блюд, против ожиданий высокую, почти как в замысловатых меню перед шикарными ресторанами, мимо которых он сегодня проходил. Честно говоря, здесь даже урезанные цены били по карману. Он-то рассчитывал, что «Закусочная Дэнни и Энни» — недорогое местечко...
— Подумаете еще? — спросила она.
— Нет-нет! Извините, торможу. Весь день за рулем.
— Чтобы попасть... куда? — Судя по тону, она не обиделась. Гэвин отчасти успокоился.
— Сюда. В смысле, не сюда, не конкретно в «Дэнни и Энни». В Портсмут. Сегодня перебрался.
— Откуда? — В ее голосе звучала заинтересованность, и Гэвину стало еще спокойнее. Когда он распаковал вещи в отведенных ему под жилье комнатах большого пустующего дома, нахлынуло одиночество. Уединение отдельной кабинки в полупустой закусочной, разумеется, не спасало. А сам он никогда не умел завязать беседу, тем паче с этой странной официанткой в чужом городе.
— Из Канзаса, — ответил он. — Нет, приехал я из Питтсбурга. Жил там весь прошлый год. А вырос в Канзасе.
— Добро пожаловать в страну Оз. — Должно быть, она что-то угадала по его глазам, поскольку быстро добавила: — Простите. Вы наверняка без конца это слышите.
Он пожал плечами:
— Главное, не называйте меня Дороти.
— Договорились, Тото. Чего изволите? Сухой корм у повара только-только весь вышел.
Его окончательно отпустило.
— Ладно, сам напросился. Я Гэвин. Гэвин Ритцер.
— О! Странствующий рыцарь из Западных земель, проездом через Питтсбург. А мне полагалось сказать: «Добрый вечер, я Аманита. Сегодня я вас обслуживаю». Вечно забываю.
— Аманита? — Он поискал улыбку, но на невзрачном лице новой знакомой ничего нельзя было прочесть. Гэвин решил, что это розыгрыш.
— В смысле «Аманита, смертельно ядовитый гриб, более известный как бледная поганка»?..
Бровь-гусеница изогнулась:
— Разбирается! Миколог?
— Нет, я...
— Ботаник, врач, специалист по ядам?
— Нет, я...
— Отравитель! Точно! Свирепый Джек-Канзас, кошкомор, вот вы кто!
Он расхохотался.
— Мимо кассы. Я дипломник Нью-Гемпширского университета.
— Того не легче! Чем плохо в Дурхеме, в кампусе?
— Здесь живет мой куратор. У него большущий старый дом на ва-шей-как-бишь-ее Ягодной аллее. Или аллэ-э-эе? — Он подчеркнуто растянул э.
Она улыбнулась, и ее черты немного смягчились, хотя результат оставлял желать много лучшего.
— Аллее, без э-э, по крайней мере для нас, невзыскательных обывателей.
— Вы местная?
— Мдаау.
Он улыбнулся произношению.
— Значит, уроженка Новой Англии?
— Не-а, — сказала она. — Я подменыш.
— Кто вы?
— Подменыш. Меня оставили в корзине на крыльце у парадных дверей первого богача в городе. На Ягодной аллее. — Ее улыбка поддразнивала: попробуй не поверь.
Гэвин рискнул принять вызов.
— Тогда вы подкидыш. Подменыша кладут в колыбель вместо человеческого младенца.
Она приподняла брови. Теперь ее улыбка говорила: «Неужто я похожа на человека?». Гэвин опять покраснел, огорченный, что оскорбил Аманиту, но услышал только:
— Среди подкидышей не бывает провидцев.
Гэвин не удержался и воровато покосился на блуждающий глаз Аманиты, который сейчас был нацелен прямо на него.
— Провидцев... Ага. Это которые предсказывают будущее?
— Правильно.
Гэвин задумался: снова стеб или она с приветом? Ее лицо подсказок не давало.
— Хорошо. Допустим, вы мастерица заглядывать в будущее. Зачем же спрашивать, откуда я?
Она улыбнулась.
— Это не будущее, это прошлое.
— А почему тогда вы спросили, что я буду заказывать?