2010: Одиссея Два
Шрифт:
Хейвуд Флойд ощутил в затылке покалывание. И очень медленно повернул кресло от пульта к иллюминатору.
Во внутренних помещениях «Дискавери» до сих пор было полно пыли – окончательно восстановить воздушные фильтры так и не удалось. Лучи холодного, но яркого Солнца постоянно высвечивали мириады пылинок, кружащихся в вечном хороводе – отличный пример броуновского движения.
Но сейчас с пылинками творилось нечто странное: под действием неведомой силы они слипались в большой, неправильной формы шар. Секунду он висел в воздухе наподобие гигантского мыльного пузыря,
Совсем без удивления и почти без страха Флойд наблюдал, как скопление пылинок принимает человеческие очертания. Подобные фигуры, исполненные в стекле, он видел неоднократно на выставках и в музеях. Однако этот пылевой призрак скорее походил на грубые глиняные статуэтки или примитивный тотем времен неолита. И только лицо было вполне человеческим.
Лицо Дэвида Боумена.
За спиной Флойда послышался слабый звук. ЭАЛ переключился на голосовую связь.
– Здравствуйте, доктор Флойд. Теперь вы мне верите?
Лицо Боумена оставалось неподвижным, губы не двигались. Но Флойд узнал его голос.
– Мне трудно говорить, и у меня мало времени. Я… Мне разрешили вас предупредить. В вашем распоряжении пятнадцать дней.
– Но почему? Кто вы? Где вы были?..
В голове вертелись миллионы вопросов, которые следовало задать. Но призрачная фигура уже распадалась, превращаясь в бесформенное скопление пыли. Флойд очень хотел навсегда запечатлеть ее в памяти, чтобы можно было потом убедить себя, что это не сон, каким представлялась ему сейчас первая встреча с ЛМА-1.
Как странно – именно ему, одному из миллиардов людей, живших когда-либо на Земле, выпала честь дважды вступить в контакт с иным разумом. Он отчетливо сознавал, что разговаривал сейчас не просто с Дэвидом Боуменом. Нет, с чем-то большим.
Впрочем, его собеседник уже не был Дэвидом Боуменом. Лишь глаза – кто-то удачно назвал их «зеркалом души» – принадлежали ему, все остальное полностью деформировалось. Правда, никаких признаков, в том числе и половых, не было на этом теле и несколько секунд назад – одно это свидетельствовало о том, насколько Боумен перестал быть человеком.
– До свидания, доктор Флойд. Запомните – пятнадцать дней. Второго разговора не будет. Но, если все пойдет хорошо, вы, возможно, получите еще одно сообщение.
Фигура окончательно растворилась в воздухе – вместе с ней исчезла и надежда на контакт с иными мирами. Тем не менее Флойд не смог удержаться от улыбки. «Если все пойдет хорошо». Сколько раз он слышал перед стартами эту присказку космической эры! Означают ли эти слова, что они – кем бы они ни были – тоже не всегда уверены в успехе? Значит, они не всемогущи – от этой мысли Флойд почувствовал странное успокоение. Они тоже способны надеяться, мечтать и действовать.
Призрак исчез, лишь пылинки беспечно плясали в воздухе.
VI. Покоритель миров
42. Призрак
– Извините, Хэйвуд, но я не верю в привидения. Здесь должно быть рациональное
– Согласен, Таня, но позвольте напомнить слова Холдейна: «Вселенная не только загадочнее, чем мы себе представляем, но и загадочнее, чем мы можем представить».
– А Холдейн, – вставил Курноу, – был еще и истинный коммунист.
– Возможно, но так легко оправдать любую мистику. Почему бы не предположить, что в ЭАЛ вложили определенную программу и он создал нужный образ. Вы не согласны, Чандра?
Задать такой вопрос было все равно что размахивать красной тряпкой перед мордой быка. Чандра, однако, прореагировал довольно мягко. Вероятно, он размышлял в этот момент о возможных неполадках в компьютере.
– Должен быть какой-то источник, капитан Орлова. ЭАЛ не в состоянии создать столь устойчивую иллюзию из ничего. Если рассказ доктора Флойда точен, следовательно, кто-то управлял его действиями, причем в реальном временя, поскольку задержки не было.
– Значит, это сделал я! – воскликнул Махе. – Я единственный, кто бодрствовал.
– Не говори глупостей, – отозвался Терновский. – Наладить радиосвязь нетрудно, но для создания образа необходимо специальное оборудование – лазеры, электростатические генераторы и так далее. Хороший иллюзионист сделал бы это, но только с помощью кучи всякой техники.
– Минуточку! – взволнованно сказала Женя. – Ведь если это происходило на самом деле, то ЭАЛ должен все помнить! Давайте спросим…
Она осеклась, заметив угрюмое выражение на лицах товарищей. Первым сжалился Флойд.
– Уже спрашивали, Женя. ЭАЛ ничего не помнит. Правда, это не доказательство. Чандра продемонстрировал, каким образом можно выборочно уничтожать участки памяти. Вспомогательными аудиосистемами можно воспользоваться так, что ЭАЛ об этом не догадается… – Флойд перевел дыхание. – Я согласен, что вариантов почти не осталось. Либо мне все это привиделось, либо случилось на самом деле. Я убежден – это не сон, но возможность галлюцинации исключить не могу. Хотя Катерина из моей медицинской карты знает, что страдай я чем-то этаким, мне никогда не оказаться бы здесь, я не возражаю, чтобы это рассматривалось как альтернатива. Понимаю – я должен доказать, что не спал. Но позвольте напомнить вам некоторые другие странные события недавнего времени. Мы знаем, что в свое время Дэйв Боумен отправился к Загадке. А теперь какой-то объект покинул ее и устремился к Земле. Видел его Василий, а не я. Затем последовал взрыв вашей орбитальной бомбы.
– Вашей.
– Ладно, не будем спорить. Будем считать, она принадлежала Ватикану. Представляется весьма странным, что в это же время тихо умерла миссис Боумен, и врачи до сих пор не могут разобраться в причинах ее смерти. Не утверждаю, что здесь существует какая-то связь, но вспомните поговорку: «Один раз – случайность, второй – совпадение, третий – закономерность».
– Есть еще одно событие, – вмешался Макс. – Я поймал программу новостей. Давняя приятельница Боумена утверждает, будто получила от него сообщение.