2012: Вторая Великая Отечественная. Дилогия
Шрифт:
Частота поплыла, но после нескольких поворотов ручки тонкой настройки я снова поймал нужную частоту.
— Господин Исаев, что вы скажете о сегодняшнем состоянии дел в СС?
Я включил запись.
«Сила Генриха Гиммлера всегда была ограничена, он знал, что национал-социалистское руководство не допустит слияния партийной организации с государственным институтом и создания новой государственной сверхструктуры. Партийное руководство не желало, чтобы какой-то государственный орган, пусть даже возглавляемый верными национал-социалистами, получил возможность вмешиваться в партийные дела.
Создание главного
Только отделы управлений СД и полиции безопасности вошли в состав главного управления имперской безопасности, продолжая действовать самостоятельно.
Было создано шесть новых управлений.
СД же осталась таким образом зависимой от воли партийного руководства. Огосударствления нового аппарата не произошло, за исключением первого и четвертого управлений. Деятельность третьего не вышла за рамки дозволенного, хотя оно и занялось исследованием жизненного пространства. Ему не было дозволено превратиться в некую разведывательную организацию, действующую внутри страны. Олендорф по этому поводу сказал так: „Поскольку рейхсфюрер СС не намеревался создать действенную разведывательную службу, которая имела бы задачу обслуживания внутригосударственной сферы и в деятельности которой столкнулся со многими трудностями, он удовольствовался лишь оформлением внешнего фасада“».
А это уже про нас.
«Служба безопасности могла бы превратиться в совсем малозначащую организацию, если бы не Олендорф и его сотрудники, которые пытались расширить сферу своей деятельности зачастую вопреки соображениям Гиммлера. Это вызвало новые конфликты с партийным руководством, вследствие чего Гиммлер в 1944 году капитулировал перед ним полностью. У СД остались лишь две основные задачи: ведение разведки за рубежом и объединение лиц, которые во время Второй мировой войны возглавляли оперативные группы и спецкоманды, проводившие политический террор и осуществлявшие массовые убийства по расовым признакам в новой Европе Адольфа Гитлера.
Начало этому было положено еще перед нападением на Польшу.
17 августа 1939 года Франц Гальдер в дневнике записал: „Канарис… Гиммлер… Гейдрих… Оберзальцберг… 150 комплектов польской военной формы и снаряжения… Верхняя Силезия“.
В переводе на нормальный язык это означает: от адмирала Канариса Гальдер узнал о совещании, состоявшемся в гитлеровской резиденции Оберзальцберг, на котором между диктатором и его эсэсовскими приспешниками, Гиммлером и Гейдрихом, состоялся обмен мнениями о некоем мероприятии, затеянном в Верхней Силезии, и что для этого потребуется 150 комплектов польского обмундирования.
Так начался пролог драмы, стоившей миру 55 миллионов человеческих жизней.
Очень многое мы можем почерпнуть из мемуаров Шелленберга. Ему было тридцать четыре года, когда он, сделав головокружительную карьеру, находился в числе руководителей государства, обладающего чудовищной мощью. Очень молодому человеку удалось завладеть
— Большое спасибо, завтра мы продолжим беседу с историком Алексеем Исаевым».
Я выключил запись и вытащил катушку с магнитной проволокой из магнитофона.
Ко мне подошел дежурный оператор.
— Проводите меня быстрее к штурмбаннфюреру Штайну, — обратился я к нему.
Через три минуты я сидел в кабинете у Оскара.
— Вот доказательство моих слов, — я выложил перед ним катушку с записью. — И вызови Шелленберга, перед тем как прослушать это. Оскар, это бомба, а они выкладывают как малозначащий эпизод.
Штайн поднял телефонную трубку и произнес:
— Сеть притащила улов.
Я внимательно посмотрел на Оскара и спросил:
— Во что ты меня втянул? Наверное, в подвалах гестапо мне было бы гораздо спокойнее, чем здесь.
— У гестапо сейчас нет подвалов, а всех задержанных они сразу расстреливают, даже не оформляя арест, — спокойно ответил Оскар, перебирая на столе бумаги.
В кабинет вошел Шелленберг и аккуратно закрыл за собой дверь.
— Сидите, Штайн, сейчас можно обойтись без этих условностей. Герр Михайлов, я хочу извиниться перед вами за то, что использовал вас втемную, но на это были свои причины. Подозревать, что операция вышла из-под контроля, мы начали еще вчера днем, но когда вечером застрелились два наших эксперта, ситуация потребовала моего личного вмешательства. Вы нам понадобились в роли независимого эксперта. Оскар уже передал мне ваш предварительный вывод, а сейчас я хочу получить от вас железные доказательства.
— Вот ваши железные доказательства, — указал я на стол. — Там полная структура РСХА.
Шелленберг невозмутимо взял катушку, вставил в магнитофон и включил его.
Стоящий рядом Оскар начал переводить. С каждой минутой лицо оберштурмбаннфюрера мрачнело все сильнее.
— Достаточно, — произнес он и выключил магнитофон. — Ну вот, господин инженер, вы стали причастны к смертельно опасным секретам, о которых знают не более десятка высших чинов рейха и двести миллионов русских.
— Вот, взгляните, — я протянул ему листок бумаги.
— Что это за список? — спросил Шелленберг.
— Это лица, ведущие сепаратные переговоры с англичанами, а в сорок четвертом году они организуют покушение на фюрера.
— Рейхсфюрер?
Я кивнул:
— Он знал.
— Записи я не делал, и передача была на английском. По-моему, они не придают никакого значения этой информации, — продолжил я.
— Или сознательно дезинформируют нас, — продолжил разговор Оскар.