2012. Точка перехода
Шрифт:
14
– Привет, Черный! – Михаил возник внезапно. Черный как раз подходил ко входу в станцию метро «Октябрьская-радиальная». Он торопился. Последнюю пару недель они с Мишей просто переглядывались в институте и больше не пересекались. Информации от Седого пока больше не поступало, а у Черного начался романтический период.
…С Наташей он познакомился совершенно случайно. У киоска с мороженым. Ему захотелось мороженого, а она стояла рядом и тоже рассматривала витрину. Черный подошел к киоску и остановился, ожидая, пока продавщица освободится, но девушка внезапно повернулась и улыбнулась:
– Берите, я еще не выбрала.
И Черный почувствовал, что пропал. Ну, вот бывает так, когда все сходится – теплый солнечный денек, хорошее настроение, улыбка симпатичной девчонки…
– А-а… знаете, могу вам рекомендовать большой рожок, – ляпнул Черный. – Очень вкусное мороженое!
– Вы думаете? – Улыбка девчонки стала еще шире. – Что ж, тогда…
– Два больших рожка! – тут же выпалил Черный, протягивая в окошко купюру. Девчонка взмахнула ресницами, нанеся окончательный удар в его сердце, и тихонько прыснула.
Потом они гуляли по Москве, сидели в кафешке, и Черный просто млел от ощущения, что она рядом. Такого с ним не было никогда. Чуть позже, уже расставшись, он с некоторым удивлением попытался разобраться в том, что с ним происходило. Вообще-то с людьми он сходился довольно сложно, с женщинами в особенности. Прежде чем у него зарождалось какое-то чувство, ему надо было к человеку привыкнуть, оценить его, а тут вот так вдруг… Нет, Наташка ему вполне подходила. Пока они гуляли, он несколько раз бросал взгляды в зеркальные витрины, прикидывая, как они смотрятся со стороны. Смотрелись они очень неплохо. Но ведь чувство, тяга к ней, возникли до того. И вот это было странным. Впрочем, недаром столько романов написано о любви с первого взгляда. Может быть, тут как раз то самое?
Теперь задерживаться в институте ему было совсем не резон. Поэтому, едва кончались занятия, Черный на всех парах летел на романтическую встречу, все еще продолжая удивляться себе…
– Тут это, – Михаил уравнял свою скорость с его, – Седой спрашивал, не происходит ли с тобой последнее время чего необычного?
– В смысле? – переспросил Черный.
– Ну, чего-то такого, что тебе самому кажется странным. Для тебя нехарактерным?
Черный задумался. Ну да, происходит… любовь происходит! Но она ведь всегда необычна и нехарактерна. Поскольку сотни тысяч умных людей – от поэтов до ученых-биологов, уже много лет доказывают миру, что каждая любовь уникальна. И что ни одна не похожа на другую. Так что Седой явно спрашивал не о том, и вообще, это не его дело… И тут Черный испугался, потому что поймал себя на мысли, что как-то уж слишком сильно сердится на вопрос Михаила, а также на него самого и на Седого. Как будто кто-то его специально, нарочно долго и упорно накручивал против Седого и против всех, кто будет задавать подобные вопросы. То есть, как обычно говорится: «лезть в мою жизнь». И этот взрыв эмоций на пустом месте выглядел для него настолько чуждым, навязанным со стороны, что он внезапно выпалил:
– Происходит!
– И что же? – насторожился Миша.
И Черный ему рассказал. Все, в подробностях. И насчет непонятной вспышки влюбленности, и насчет странной эмоциональной реакции на его вопрос. Михаил внимательно выслушал и кивнул.
– Ну… возможно, это как раз то, о чем Седой меня сегодня спрашивал.
– Тебя?
– Ну да, меня. А когда я сказал, что ничего такого не замечаю, то попросил узнать и у тебя тоже…
На следующий день Михаил подошел к приятелю сразу с утра.
– Тебя сканируют, – заявил он.
– Чего?! – Черный досадливо поморщился.
– Сканируют тебя, говорю. Седой сказал, что поскольку мы общаемся с ним, то заметно фоним плюс это твое кольцо… Поэтому мы заметны для тех, кто может видеть. Вот тебя и засекли. А чтобы разобраться с тобой детально, к тебе и подвели эту твою Наталью. Ее привели в особое, пограничное, измененное состояние сознания и настроили на тебя. Она, может, и сама не осознает, с чего это ты ей так понравился, а на самом деле все дело в том, кто ей управляет.
– Управляет?!
– Ну да. Ну не так типа – руками-ногами двигает, как куклу водит, а просто… – Миша сделал замысловатый жест рукой, – как бы создает у нее желания, которые она воспринимает будто свои собственные. Женщина, она ведь гораздо более эмоциональное существо, поэтому у нее никаких сомнений не возникает. Она и так всегда живет на эмоциях. А этот… ну, оператор, использует ее, как детектор. Сканирует тебя, изучает твое окружение, накапливает данные о твоих контактах и возможностях.
– Да мы ж с Наташкой никогда ни с кем… – начал Черный.
– Не волнуйся, – покровительственно махнул рукой Миша, – скоро она попросит тебя рассказать о себе.
Черный нахмурился. Наташа уже просила и внимательно слушала все, что он говорил, очень умело задавая уточняющие вопросы.
– А затем захочет познакомиться с твоими друзьями, – закончил Михаил. – Седой так сказал.
Черный помрачнел.
– Я ей ничего не рассказывал.
– О чем?
– Ну, о тебе и Седом, – он хмыкнул, – хотя знаешь как тянуло! Еле удержался. Так хотелось произвести на девчонку впечатление…
– Это сканер на тебя так воздействует… – авторитетно кивнул Миша, – точно.
– И что делать? – уныло спросил Черный. Несмотря на грустное открытие, увидеть Наташку все равно очень хотелось. Прямо до зуда!
– Ты вот что, пока с ней не встречайся. Потерпи малёха. Седой в курсе, он что-нибудь придумает. Когда я ему рассказал о твоих проблемах, он был сильно недоволен. Посмурнел весь и так сквозь зубы пробурчал: «Они даже не представляют, с кем связались»…
А затем Миша исчез. И появился только почти через месяц. Худой и какой-то… остаточно испуганный, что ли. Во всяком случае, выглядел он как после долгой и тяжелой болезни. Черный, у которого довольно быстро, дня через два после их последнего разговора, прошли все его наваждения, подошел к нему и обеспокоенно спросил:
– Что с тобой, случилось чего?
Михаил мотнул головой.
– Не здесь. После занятий пойдем в сквер, там расскажу…
В то утро Миша почувствовал себя плохо. Нет, ничего не болело, но он чувствовал себя очень слабым. Кружилась голова. Глаза все время закрывались сами собой. Сначала он решил, что отлежится – пройдет, и решил не ходить в институт, но к вечеру лучше не стало. Мать измерила температуру, она была нормальной, даже слегка пониженной. Мама напоила Михаила крепким мясным бульоном, почти насильно, поскольку никакого желания есть у него не было, а утром вызвала врача.