2012. Точка перехода
Шрифт:
– Ну, как там с моим амулетом?
– Извини, пока ничего положительного сказать не могу.
Мишка кивнул.
– А я соседа попросил, чтобы он, как ты говорил, в компьютере порылся. В Фиде этой твоей.
– Соседа? – усмехнулся Черный. Он живо представил себе этакого прыщавого пацана, реализующего через компьютер свои подростковые комплексы и потому считающего, что если уж он круче всех окружающих разбирается в компах, значит, не хуже разбирается и во всем на свете. Ибо комп для таких – альфа и омега любого знания. И на основании нарытой в Сети информации они безапелляционно выносят суждение о любых вещах – от
– Зря ты, – недовольно насупился Михаил, уловив реакцию приятеля. – Седой – парень крутой, серьезный, не из сопляков, – уважительно охарактеризовал он соседа. – Я видел, как он одного придурка бортанул – любо-дорого посмотреть.
Мишка занимался хоккеем, и потому в его речи иногда проскальзывали жаргонные спортивные словечки.
– А на компьютере умеет – залюбуешься! Вот так пальцы летают. – И Мишка вскинул руки на уровень груди, продемонстрировав, как его сосед работает на клаве. Выходило, что этот пресловутый сосед был просто виртуозом клавиатуры.
– Что – вот прям так? – не поверил Черный.
– Да я тебе говорю! – убежденно кивнул Михаил. – Сидит, морду в экран уставил, а пальцы так и летают. Будто пианист.
– И мужика бортанул?
– Ну, я ж тебе говорил! Он вообще крутой. Его у нас в районе никто не задевает.
Черный задумчиво покачал головой. Какой-то непонятный у этого загадочного соседа Михаила получался набор компетенций. Человек обычно устроен так, что развивается довольно специализированно. Если он пошел по пути физического развития, то для решения большинства возникающих перед ним задач чаще всего избирает путь физического воздействия, пренебрегая другими способами, со временем приобретая в этом направлении все больше и больше умения и, соответственно, никак не совершенствуясь в других. А если с физическими данными и, соответственно, силовыми методами ему не слишком повезло, вот в этом случае и включаются всякие иные способы, типа виртуозного владения компьютером. Нет, пересечения, типа «немножко того, немножко этого», также довольно часты. Но этот пресловутый сосед в изложении Михаила демонстрировал высший уровень в обоих направлениях. А вот это уже было довольно необычно. Тем более что и сам Черный, будучи довольно опытным фидошником, такого мастерства работы с клавиатурой продемонстрировать не мог, да и у других пока ничего подобного не наблюдал.
Он размышлял над информацией Михаила весь вечер, а на следующий день сам подошел к нему.
– Слушай, тут такое дело… можешь свести меня с твоим соседом? Кстати, а почему его Седым назвали?
– Да у него волосы совсем седые. Хотя сам молодой еще. Ну, чуть постарше нас будет. А что?
– Да, понимаешь, есть у меня одна вещь, через которую можно выйти как раз на тех, про кого ты спрашивал. Только для этого надо прижать одного типа. Он мне много чего обещал, а не выполнил. Если твой сосед такой крутой, как ты говоришь, то не мог бы он мне помочь в этом деле.
Михаил задумчиво потер подбородок.
– Ну… не знаю. Спросить надо. А что за вещь-то?
Черный едва заметно поморщился. Он бы предпочел пока не раскрывать эту информацию, но с Михаилом так было нельзя. Миша был парнем с довольно простой картиной мира и совершенно обычными для его среды реакциями. Если ему не ответить, вполне мог обидеться и замкнуться. А Черного этот его сосед довольно сильно заинтересовал.
– Тетрадь одна. С рунами.
– С чем?
– Ну, это алфавит такой, скандинавский. Там буквы черточками пишутся.
– Как иероглифы, что ли?
– Ну типа того, – неопределенно ответил Черный.
– Ладно, спрошу, – пообещал Миша.
Следующий раз они встретились после выходных. Михаил подошел к нему во время первого перерыва между парами.
– После лекций не убегай – разговор есть, – сообщил он Черному, косясь по сторонам. Похоже, был не в своей тарелке. Черный молча кивнул.
После третьей пары они вышли из института и, перейдя по подземному переходу, дошли до почти пустого в это время сквера вокруг памятника Ленину.
– Ну, что случилось? – спокойно спросил Черный. – Проблемы какие?
– Не знаю, – Михаил поежился, – корежит меня что-то с утра. Как перед важным матчем. Короче, говорил я с Седым. И он велел передать тебе, что знает, о чем идет речь. В этой тетрадке говорится об одном сильном артефакте…
Черный замер. Подобные речи в устах Михаила уже звучали неожиданно. Не говоря о содержании того, о чем именно он вел речь.
– …и он готов помочь тебе его отыскать. Но взамен требует полного повиновения.
– Чего? – удивленно переспросил Черный.
– Ну, чтобы ты пообещал полностью ему подчиниться. И сделать то, что он тебе скажет.
– В чем?
– Во всем.
Черный задумался. Артефакт? Возможно. И даже очень. Но если он согласится на условия Седого, то окажется в полной его власти. Черный уже знал, что, когда имеешь дело с сильной магией, следует быть очень осторожным в словах и поступках. Причем главное – совершенно нельзя врать. Да и искренние заблуждения, то есть то, что ты твердо считаешь правдой, но что на самом деле таковой не является, также могут натворить много дел. Так что, насколько бы ни был крут этот Мишин сосед и как бы он ни был опасен, главным в принятии решения было не это.
– Знаешь, на это я, пожалуй, пойти не смогу.
– То есть отказываешься? – разочарованно протянул Михаил.
Черный кивнул.
– Да.
– Ну, твое дело, – пожал плечами Мишка и развернулся, чтобы уйти. Но внезапно замер, причем как-то резко перекосившись, будто его пронзила острая боль.
Черный недоуменно уставился на его спину. Михаил еще несколько мгновений стоял так, а затем медленно развернулся к приятелю.
– Черный, послушай…
Глаза у него были совершенно бешеные. Михаил протянул руку и вцепился ему в рукав.
– Черный, я вспомнил, ох, мля…
– Что случилось?
– Черный, Седой, он… – Михаил тяжело задышал, а потом провел ладонью по внезапно вспотевшему лицу.
– Да что такое? – Черный встревоженно ухватил Михаила за плечо, опасаясь, как бы тот в этаком состоянии не грохнулся на асфальт.
– Черный, он мне все рассказал, понимаешь? Ну, про себя. А потом сказал: «Сейчас – забудь, потом вспомнишь…» И я только что вспомнил. А с утра не помнил, понимаешь? Совсем не помнил. Хотя не пил ничего. Вообще не пил! И вчера не пил. А вспомнил только сейчас!