2012. Точка возврата
Шрифт:
— Причем, прижизненных изданий, — подчеркнул сверх осведомленность о вкусах собеседницы Лукошкин. И нацелился продемонстрировать еще один аргумент в свою пользу. Осторожно, чтобы Лиля не услышала предательский шелест, Егор скосил глаза на лежащую рядом страничку и с хорошо поставленным, заранее отрепетированным придыханием начал цитировать: — "Есть в русской природе усталая нежность, Безмолвная боль затаенной печали"…
В этот момент — о, ужас!— любитель телефонных разговоров Чернилка, решив полюбопытствовать, кто на сей раз забрался в трубку к хозяину, запрыгнул на стол и уставился на вызывающе шуршащий
— Безвыходность… э-э…горя, безгласность, безбрежность, — судорожно напрягая память, спотыкаясь, рискнул продолжить четверостишие Лукошкин: и зачем поэту понадобилось столько существительных? Нет бы попроще что сочинить. — Холодная высь, э-э… бередящие дали.
— "Уходящие", — раздался в трубке хохот Лили.
— Что?, — поперхнулся Егор: специально заданный Лукошкиным романтический настрой диалога летел в тартарары.
— У Бальмонта дали "уходят", — продолжала от души смеяться Лиля, — а не "бередят".
— Конечно-конечно, "Холодная высь, уходящие дали", — торопливо поправился Лукошкин. И как ему в голову взбрело ляпнуть "бередящие". Хотел блеснуть неординарными способностями и так по-дурацки влип! Егор сверкнул глазами на виновника неудачи, и кот моментально испарился из комнаты. — Извини, вылетело из головы. А что касается знаний того, что ты любишь, — Егор, стараясь завершить беседу в русле изначально заданного направления, придал голосу тембр загадочности, — обязательно объясню. Обещаю. Как-нибудь в другой раз.
Положив трубку, Лукошкин торжествующе сжал правый кулак и вскинул руку вверх: первый этап пройден, женщина заинтригована. Теперь приступаем к следующей фазе операции: визуальному контакту. Разыграем сценку под названием "Случайная встреча".
На подготовку постановки потребовалось три дня. Лукошкин провел рекогносцировку на местности, прогулявшись вокруг фирмы, в которой трудилась Лиля. Как он и предполагал, молодое издательство, стремясь произвести впечатление на клиентов, арендовало в центре дорогой старинный особнячок. Сотрудникам создали приемлемые условия для работы, но вот на оборудование буфета места не хватило. Люди вынуждены либо довольствоваться принесенными бутербродами (что категорически не приветствовалось, чтобы в коридорах не пахло колбасой), либо искать подходящее заведение снаружи. По оценке Лукошкина к категории наиболее "подходящих" относилась маленькая кофейня в соседнем доме. Заняв позицию на другой стороне улицы, Егор понаблюдал, как высыпают из дверей сотрудницы издательства, в какое время компанию им составляет Лиля. И что немаловажно, она выбирается на обед последней, и остается за столом в какой-то момент одна.
Лукошкин тщательно подобрал гардероб. Прежде всего, почистил ботинки. Влез в новые, еще ни разу не надеванные, аж поскрипывающие при ходьбе джинсы (штаны оказались тесными, не разношенными, но пару часов он как-нибудь вытерпит) и надел рубашку с коротким рукавом (он прокипятил ее с большим количеством порошка, чтобы ткань сияла нарочитой белизной). Не смотря на ноющую руку, от перевязи отказался. Конечно, у травмированного мужчины больше шансов удостоится сострадания,
Ровно в рассчитанный час Егор перешагнул порог кофейни.
Лиля, листая глянцевый журнал, допивала чай за маленьким столиком в углу. И хотя день стоял теплый, все пуговицы на ее блузке строго застегнуты. Деловая женщина.
— Лиля!, — развел руками Лукошкин. — Какая приятная неожиданность!
Лиля обернулась на голос, и, узнав недавнего именинника, заулыбалась:
— Егор?!
Лукошкин подошел к столику, облокотился о спинку рядом стоящего стула.
— Он же Гоша, он же Жора, он же Георгий, — вместо обычного короткого приветствия произнес Егор длинную фразу, возвращая Лилю к моменту их знакомства.
— Ой, не знала, что у тебя столько имен!, — удивилась женщина и, захлопнув журнал, убрала его на колени. — Как ты здесь очутился?
Лукошкин мысленно треснул себя по лбу: идиот, Лиля помнит лишь то, что произошло в этой жизни, а присказка Нелюбина звучала в прошлый раз. Поэтому нужного эффекта, на который рассчитывал Егор, она не произвела. Следует лучше обдумывать каждое слово.
Егор отодвинул стул, сел и приготовился произнести следующий спич. Но помешала выросшая из-под земли официантка. Девушка, от пояса до пят туго спеленатая, словно мумия, в кусок зеленого полотна, изображающего фартук, сунула меню клиенту прямо под нос, отгородив Егора от соседки. Лукошкин, даже не взглянув на цену, чтобы восстановить нарушенный обзор, срочно заказал большую чашку капучино.
— В этих краях находится издательство, в котором работаю, — вернулся Егор к заданному вопросу. — Вернее…хм-м… работал, — опустил голову Лукошкин. Врать, конечно, противно, но как иначе добиться цели?, — Меня…хм-м… попросили освободить место.
— Кошмар!, — охнула Лиля, возмущенно прижав ладонь к щеке. — Ты намерен судиться?
— Бесполезно. Контракт истек, новый возобновлять работодатель отказывается, с моей стороны оснований для претензий нет. — Егор положил локти на стол, сцепил пальцы и пространным взглядом уставился в окно. Но напряженность минуты опять испортила официантка, плюхнувшая перед клиентом чашку с горкой из белой пенки. Егор вздрогнул и передернул плечами.
— Не расстраивайся, все образуется, — в голосе Лили зазвучали ожидаемые нотки сочувствия.
— Даже не знаю, что предпринять, — продолжал нагнетать обстановку Лукошкин. — Я в растерянности.
— Только не сдавайся, — подбодрила собеседника Лиля. — В нашем издательстве, к сожалению, свободных вакансий не осталось. Но я обзвоню старых коллег, вдруг что-нибудь удастся найти. — Женщине очень хотелось помочь бывшему однокурснику мужа, но пока она могла лишь выразить поддержку.
Лиля накрыла теплой ладонью руку Егора и по-дружески пожала ее.
Егор оказался абсолютно не готов к прикосновению. Лукошкин сначала покрылся холодным потом, потом его бросило в жар, словно внутри взорвалась шаровая молния: чувства рвались наружу. И среагировал неадекватно: стремительно накрыл ладонь Лили другой рукой и страстно заглянул женщине в глаза. Наплевать на планы и расчеты, продуманные этапы операции (от "прелюдии" — электронной переписки и каждодневных звонков к "торжественному финалу" — первому настоящему свиданию). Как же безумно он соскучился по ней!