2024
Шрифт:
Олег, перевернув живого охранника на спину, мощным рывком сорвал с него противогаз, обнажив тощее посиневшее лицо с провалившимися щеками и бледными бескровными губами. Охранник, до этого не издавший ни звука, невыносимо застонал, сморщившись и замотав головой.
— Надень… Обратно, — услышал Олег его хрип, — свет жжёт…
Олег, удивившись, поспешно нацепил противогаз на стонущего охранника, который уже не прекращал тихо и слабо стонать. Только теперь эти стоны были бездушны, звуча через противогаз.
— Говори,
Охранник что-то неразборчиво простонал.
— Говори, — Олег тряс его за плечи, — всё равно ведь умрёшь, какая тебе уже разница? Говори, где железная дорога!
Ему показалось, или охранник засмеялся?
— Ты зря стараешься… У тебя нет шансов… — Сказал он и снова застонал, уже слабее.
— Что?
Охранник повис у него в руках.
— Ну, же! Говори, где? — Не сдавался Олег, не веря, что потерял такого ценного языка.
— Эй, ты! Не двигаться! — Раздался вдруг резкий голос.
Человеческий голос…
Вздрогнув, Олег выпустил охранника и резким наработанным движением вскинул автомат на голос — в дверях охранной комнаты стоял заключённый. Ствол его автомата смотрел Олегу прямо в лицо. Сзади него Олег разглядел ещё одного заключённого, сжимавшего гранату. Оба они, совсем не ожидавшие от Олега такой прыти, немного растерялись, когда и он наставил на них автомат. Но вооружённый и, похоже, главный в этой компании заключённый не растерялся и ещё твёрже сжал автомат. Олег буравил его взглядом. Обе стороны упрямо молчали. Через несколько секунд автомат заключённого дрогнул и начал медленно опускаться.
— Я Олег Ахатинов, — холодно сказал Олег и тоже опустил ствол.
Заключённые тихо переглянулись, с недоверием глядя на инженера.
— Я не верю, — процедил главный.
— Ты напрасно паникуешь, — проговорил Олег, глядя ему прямо в глаза, — ты прекрасно знаешь, кто я.
«Не может быть… Неужели это тот самый Олег? — Пронеслось в голове главного, — но как? Он же вроде в «Мамоново» погиб…».
Заключённый напряжённо молчал, пристально разглядывая лицо, которое он когда-то давно видел на потёртых фотографиях. Второй за его спиной приблизился чуть ближе и что-то шепнул. Они оба снова посмотрели на Олега.
— Ну, допустим, я поверил, — жёстко сказал главный, — и что дальше?
— Ты всё ещё хочешь убить меня?
— Чего ты добиваешься, Олег? — Взгляд главного загорелся, — я не выстрелил, вот и радуйся.
Второй укоризненно толкнул его в бок.
— Узнав меня, ты бы и не смог выстрелить, — усмехнулся Олег, — вы кто такие, откуда?
— Заключённые из блока «А5», — более воспитанно ответил второй, — мы все оттуда сбежали, когда это началось… Меня зовут Джон Вебер, а это Дмитрий. Помогите нам, Олег, очень Вас прошу! Вы ведь за этим сюда пришли?
Сказать «Нет» Олег не смог, поэтому просто переменил тему.
— Так вы из блока «А5»? Я был там… Что там произошло? Там было море крови, тела…
— А то ты не знаешь, — усмехнулся Дмитрий, — кто же, как не ты, отключил защитный периметр?
Глянув на него, Олег вздохнул. Ну, вот… Они теперь уже винят его… Сложный всё-таки народ эти заключённые: винят всех и вся и даже не думают, что только благодаря отключению периметра они обрели свободу. Хотя «свобода» — это сильно сказано, вряд ли на Земле ещё живо это понятие.
— Ладно, расслабься, — сказал Дмитрий, проходя в комнату и рассматривая убитых охранников, — сейчас поздно об этом рассуждать. Я знаю… Мы все знаем тебя ещё с ранних лет.
— Большинство этих слухов сильно преувеличено, — позволил себе улыбнуться Олег.
— Знаю. Но, тем не менее, они не лишены основы. Я знаю, кто ты, и поэтому буду говорить начистоту… Только благодаря случайности мы сумели выбраться из камер. Мы с Вебером направляемся в пункт связи.
— А зачем? — В лоб спросил Олег. Такая откровенность показалась ему подозрительной.
— Известно, зачем, — вставил Вебер, — мы все тут политзаключённые. Мы с Дмитрием хотим пробиться в узел связи, чтобы связаться с Сопротивлением.
— Неужели? — Картинно удивился Олег, — а почему сразу не бежите? Ведь сейчас уйти дело плёвое. На волю, в город.
— Не умничай, — сказал Дмитрий, нагибаясь над трупом охранника, — ты сам знаешь, что воли нет нигде: ни здесь, ни там. Воля есть только там, где нет Правительства. Мы хотим разыскать членов Сопротивления и присоединиться к ним.
— Но почему таким странным способом? — Продолжал допытываться Олег.
— В Сопротивление не так легко попасть, как кажется, — сказал Вебер, — только если мы свяжемся с ними по рации, они поверят, что мы не шпионы Правительства.
Олег, нахмурившись, задумался. Всё вроде бы логично. Но…
— А вы не думали, — спросил их Олег, — что повстанцы смогут запеленговать сигнал? И если поймут, что он идёт из «Стара Проспект», подумают, что это подстава. А вдруг вы подсадные утки?
Повисло тяжёлое молчание. Вебер, задумавшись, опёрся на стену, и с каждым мигом его взгляд становился всё тревожнее. Дмитрий, сев над трупом охранника, приподнял его куртку: нашивки надзирателя. Заключённый напрягся, но внешне оставался совершенно спокоен.
— Чёрт, а ведь ты прав, Олег, — сказал он, — не подумали мы как-то об этом.
— Вот то-то и оно.
Дмитрий осторожно снял с трупа плохо закреплённую маску противогаза. Опять не тот…
— Н-да, похоже, теперь нам точно крышка, — вздохнул Вебер, — как были смертниками, так и остались… Куда же теперь податься? Все концы обрублены…
— Олег, ты сам убил его? — Спросил Дмитрий, указывая на труп.
— Да, — кивнул Олег, — и двух этих тоже. Хотел взять языка, я тут совсем с пути сбился. Но умер он… Не рассчитал я ранения.