2028
Шрифт:
Впереди снова громыхнули выстрелы, раздалась настойчивая автоматная очередь и послышались истошные нечеловеческие вопли. С каждым шагов грохот очередей становился всё ближе. Я шёл по дороге и меня тянуло свернуть влево, срезать путь через травянистый островок. Но вспомнив о живности, что разродилась в ней, желание делать это тут же улетучилось. Я осознавал, где я иду и куда направляюсь, а ещё я осознавал себя самого. И это мне казалось необычным, странным. Мой рассудок оставался чистым, эмоции контролировались разумом, а тело слушалось мозга. Несмотря на отсутствие факела,
Потом дорога разрослась, и мы оказались на повороте. Прямо впереди гремели выстрелы; шум боя скрывался за туманом, словно за стеной соседней комнаты. Я уверенно двинулся вперёд, не опасаясь, что в любую секунду из мглы на нас выскочит одно из страшных исчадий, по которым вёлся интенсивный огонь. Саша вновь застонала, шаг её сбился, и мне пришлось поддерживать её. Мы брели некоторое время в обнимку, пока впереди не показались очертания поднимающихся ступеней. Я резко притаился: шагах в пяти от нас в тумане резво промелькнуло что-то тёмное, направляясь в сторону ступеней, а через мгновение раздалась очередь и округу вновь залил гортанный вопль.
Переждав немного, я двинулся дальше, медленно поднимаясь по ступеням. Шагать мне становилось всё тяжелей: Саша обмякла и практически полностью навалилась на меня. Мне пришлось взвалить её на руки, после чего я продолжил подниматься наверх. И спустя мгновение туман впереди рассеялся, медленно выплыли смутные очертания белых стен высокого каменного строения, а затем и вереница огоньков, что разгоняли сумрак ночи.
Я выбрался из мглы, поднявшись к асфальтированной площадке перед центральным входом в университет. Под ногами лежали убитые туши мутантов, распластавшиеся то тут, то там. А сверху резко донесся чей-то крик и прогремел выстрел. Пуля впилась в бетон, радом с моей ногой, разбрызгиваясь её крошками.
— Не стреляйте! — заорал я что было сил. Саша лежала на моих руках и поднять их не представлялось возможным. — Не стреляйте! Я свой! Я Павел! Павел! — горланил я во весь голос через респиратор.
Тихонечко семеня вперёд, я глядел на застывшие тёмные фигуры на балконе сверху. Ощетинившись дулами винтовок и автоматов, они замерли как истуканы. Свет факелов озарял их очертания слабо, и от этого они все до единого казались замершими статуями. Но потом одна из «статуй» пошевелилась и до меня долетел зычный бас:
— Какого чёрта?!
Я узнал этот голос, слегка приглушённый респиратором. Это был Виктор Петрович.
— Это что – шутка, что ли?! — продолжил орать старый охранник.
— Нет! Нет! Я это! Я! Павел!
И тут же за моей спиной вновь разлетелся многоголосый, гортанный вой. Я обернулся, вперился глазами в туман, а по спине пробежал холодок. Вой постепенно усиливался. А потом к нему подключилось и громкое верещание…
Сверху позади раздался надрывный голос охранника:
— К дверям иди! Тебе откроют! Мы прикроем!
Я ринулся к центральному входу, забежал под навес балкона и остановился возле одного из столбов. Саша тем временем постепенно приходила в чувство.
Девушка вздохнула, видимо, полностью придя в себя. Я посмотрел на неё.
— Пистолет! Дай пистолет!
Без лишних вопросов она просунула руку за спину и достала «макаров». Я снял оружие с предохранителя, передёрнул затвор и прицелился, скрывшись за столбом.
Долго, пристально смотря на марево впереди, я ждал. В этот момент минута растянулась для меня целой вечностью. Туман молчал, спокойно перетекал на горизонте, но это спокойствие было напускным, фальшивым. В его утробе разбредались исчадия, выжидающие также, как и я, чтобы кинуться в новую атаку. И вот одна из них вылезла из мглы…
Её тут же сняли выстрелом со стены. Потом из тумана выпрыгнула ещё одна, и ещё, и сверху нечленораздельно загромыхало. Твари бежали вперёд, ко мне, на меня, чтобы смять меня вместе с дверями, но их останавливали; они падали, переворачивались, и тогда я выуживал одну из них через прицел и добивал уже своим выстрелом. Исчадия шли напролом; их было не так много, но они всё равно усиливали натиск.
Саша встала, упёрлась в столб всем своим телом и замерла, словно статуя. Она боялась высунуться, боялась увидеть их вблизи, почувствовать их запах, их жестокость и голод. Девушка уже насмотрелась за сегодня, и, прерываясь на очередном выстреле, я крикнул ей:
— Не высовывайся!
Одна из тварей подползла слишком близко. Это была расплата за проявленную мной халатность. Пригнувшись к земле на своих кривых мохнатых лапах, она готовилась прыгнуть на меня, но в моменте рывка её остановила очередь, резко загрохотавшая за моей спиной. Мутант пролетел вперёд по инерции и рухнул прямиком у моих ног. Позади взревел голос:
— Внутрь! Живо!
Схватив Сашу, я ринулся ко входу, а мне навстречу полетели пули и взревел огонь из автоматного ствола, и уже позади послышался чей-то скулёж. Андрей Скворцов, отойдя от раскрытого входа и присев на одно колено, прицельно отстреливал по периметру. Мы проскочили мимо него; внутри нас уже силком втащили через вторые двери. Возле турникетов сгрудились дозорные. Они грубо оттянули меня и Сашу в вестибюль, а сами вновь сомкнулись возле освобождённых от мешков дверей.
Здесь была целая толпа студентов. Вооружённые в основном тупым или колющим оружием – лишь некоторые из них держали в руках винтовки и укороченные автоматы, – они обступили турникет организованной живой стеной. Мы с Сашей оказались позади этой ощерившейся изгороди; я выглядывал из-за их спин, смотрел на выход. За стеклом дверей молниеносно мелькали вспышки от выстрелов и не умолкала автоматная трель, но спустя минуту всё резко стихло. Потом передние двери в спешке закрыли, завалив их мешками, и следом принялись нагромождать гору у внутренних дверей.