21 урок Мерлина. Практика магического знания друидов
Шрифт:
– Ты, мальчик, можешь называть меня тем именем, которое звучит для тебя приятнее...
– она усмехнулась, голос ее был низким и сухим, - ...может быть, старуха или ведьма... или старая карга? Все они, я думаю, подходят, но будь осторожен: некоторые говорят, что я полноправная Королева - "Императрица Спрятавшейся Луны", или "Верховная Жрица Ночи". Некоторые говорят, что я, третья Королева и Мать остальных, обладаю еще большим величием, чем мои дочери!
– И я опять услышал ее сухой смех.
– Маха? Фрея? Кали? или Мана, или Гяйя? Нет? Ни по одному из этих имен ты не можешь меня узнать? Анумати... Геката?. Ну что ж, моя память не столь хороша, как у всех остальных! Ах... да, могу поспорить на гробовой гвоздь, - она насмешливо улыбнулась, на минуту замолчала, а потом, приподняв тонкие брови, с любопытством посмотрела
– И она, прихрамывая, скрылась в тени. Все ждали, пока старая Королева вернется на свое место - в свое время, со своей собственной скоростью; меня очень удивило то благоговение и уважение, которое она вызывала, и я подумал, что, несмотря на свой внешний вид, она, пожалуй, может быть царственнее всех остальных. А потом вперед выступила следующая фигура, совершенно непохожая на все предыдущие, и я был совершенно очарован тем, что увидел.
Это был странный дикий человек, высокий и тощий, одетый в грубую, хотя и хорошо сделанную тунику из звериных шкур. На его плечи была наброшена замечательная меховая накидка, почти касающаяся земли, а на его спутанных волосах был головной убор с оленьими рогами - оленьи рога, с семью ответвлениями каждый, росли прямо над бровями этого человека, как будто он с ними родился!
Голосом, больше похожим на рык дикого животного, чем на человеческий голос, он произнес:
– Привет тебе, Медведь-Артос! Повелитель Животных приветствует тебя из лесных глубин.
– И он, опершись своим тяжелым деревянным посохом о камень, сделал еще несколько шагов вперед.
– Медведь - прекрасный друг, и к тому же смелый!
– проревел он.
– Знаешь ли ты, что именно благодаря моему внушению тебя назвали этим именем? Можешь спросить у стоящего рядом с тобой мага-учителя - он скажет тебе то же самое! Он хороший друг Леса... впрочем, как и все Друиды. Но я, кажется, забыл о принятых среди людей формальностях? (Мы, жители лесов, редко пользуемся всеми этими... манерами и правилами, так что ты уж извинив) В нашем мире я известен как Повелитель Зимы, правитель темной половины года; мое жилище - самые глубокие ущелья и самые темные пещеры. Но ты, Артур... ты путешествуешь с Человеком Дуба, не так ли? А он, по-моему, называл меня Кернунносом: "Диким Лесным Охотником" или "Зеленым Человеком", или Самханом, или просто "Рогатым Керносом". Но есть и другие имена - много других имен, потому что человек всегда стоит ближе всего к земле и поэтому мое лицо кажется ему более близким, чем лица других богов. Но господин Мерлин хорошо знает, что у меня короткая память на подобные вещи. Спроси у него, если хочешь!
– Он резко схватил свою дубовую палку и отступил назад - на землю посыпались желуди.
Потом на некоторое время все стихло - ни звука, ни движения: боги стояли неподвижно, как будто это были не сами боги, а их статуи. Вдруг Мерлин приблизился ко мне и слегка подтолкнул меня локтем, кивком головы указывая на последний из пяти трилитов. Я уже готов был увидеть фигуру, материализовавшуюся подобно остальным, но вместо этого свечение находящегося там тела усилилось, превратившись в ослепительное белое сияние, становясь с каждым мгновением сильнее, как я ни пытался в страхе закрыть рукой глаза, чтобы не ослепнуть.
– Артур из рода Драконов!
– раздался голос прямо над моей головой, и я отдернул руку. Открыв рот от изумления, я медленно обводил глазами огромную фигуру, нависшую надо мной. Рядом стоял великан... золотой великан, высоко возвышаясь над нами - его плечи находились выше любого из стоящих рядом камней.
– Смотри, приучай свои глаза... ты должен лучше узнать меня! Ты никогда раньше не видел подобных Солнцу?
– Голос у него был внушительный, хотя и звонкий, как у юноши, едва достигшего зрелости, - приятный тенор, полный солнечного света и льющийся как песня. Я очень удивился, что он назвал меня "Артуром из рода Драконов", но решил, что это связано с моим кольцом. (Могу заметить, что никогда прежде я не видел и даже представит себе не мог подобного существа!)
Что касается всего остального его облика, то все в нем производило такое же неизгладимое
– Повелитель Дракона!
– продолжал он, - Солнце всходит на востоке... и вот я здесь!
– И он запел свой Энглин:
Дуб, растущий между двумя склонами,
Затемняет небо и холм!
Разве его раны не говорят о том,
Что это Ллеу?
Дуб, растущий высоко в горах,
Разве его не поливают дожди?
Разве он не мокнет под бурями?
Его ветви несут на себе Ллеу Лло Гиффса!
Дуб, растущий под кручей,
Как статен и величествен его вид!
Разве не правду я говорю,
Что Ллеу вошел тебе внутрь"?
И я сразу же понял, кто стоит передо мной, потому что это была очень древняя песня Бардов - еще ребенком в Тинтагиле я слышал, как ее пели и менестрели, и священники.
– Я вижу, что теперь ты меня узнал!
– Лицо бога осветилось улыбкой.
– И как ты мог не узнать, ты, кто происходит из Хранителей Священного Огня, поклоняющихся Дубу? Именно для того, чтобы вести счет моим появлениям и следить за тем, как я пересекаю небо, люди этой земли когда-то создали эту Сферу, в которой мы сейчас находимся! Некоторые, вслед за греками, называют меня "Аполлон", а иногда Гермес или Меркурий, потом меня стали называть Митрой, по-римски. Геркулес... Ра-Таммуз - моих имен можно насчитать столько же, сколько раз солнце пересекало небо. Но, - он поднял свое золотое копье, указывая на солнце, - я всегда один и тот же... Един с Ним! Ты, Повелитель Дракона, должен знать меня как "Ллеу Золотых Трубок" - или "Лугх Длинная Рука". Хотя я - не что иное, как отражение Солнца: Божье Око, так что все пятеро - мы просто разные лица Единого: "Того, кто обитает в Запределье". Именно таким путем миры переходят один в другой: Абред в Гвинедд, Гвинедд в Сегант, и именно поэтому мы все пятеро - только "Посланники Бога" - пять граней бриллианта, которому нет цены... сияющие как единое целое! Hic est Arturus, Rexque Futurus! (Здесь стоит Артур, Будущий Король - лат.).
Затем бог постепенно превратился в ослепительный огненный шар и вернулся на свое место за трилитом. Потом все пятеро одновременно подошли к алтарю, и каждый положил руку на его поверхность.
– Почувствуй теперь присутствие Единого...
– произнесли они в унисон. И опять чистый луч света спустился на верхушку алтаря.
(Все, что последовало за этим, почти невозможно описать словами. Я даже не уверен в том, что Мерлин, который стоял рядом со мной, воспринял это таким же образом - никогда потом он не хотел этого обсуждать. В самых сокровенных Друидических Знаниях встречается такое понятие как "Наугаль", что означает "без слов", и, надо думать, именно такое состояние называется Святым. Так что попытки описать Наугаль словами (что невозможно уже по самому определению) приводят к его бесконечному упрощению: как можно пытаться превратить в слова то, что не может быть превращено в слова?)
Потом раздался голос - или я просто решил, что это должен быть голос, хотя вокруг не было слышно ни звука, к тому же я не могу сказать, был этот голос мужским или женским - просто возникло всеподавляющее впечатление присутствия говорящего. Одновременно с этим появились сцены, изображения и символы, которые сливались в одну совершенную картину, ясную по своему смыслу. Голос Кели? Озарение Хен Ддихенидд? Этого я не могу объяснить до сих пор.
Но то, что осталось после этого, было как наследство или подарок - нечто, дарованное мне на будущее. Нельзя сказать, сколько длилось само событие. Мы могли стоять там два мгновения или два года - но в конце концов Святая Пятерка покинула свои вымышленные оболочки и в виде единого луча света вернулась на небеса, откуда она и появилась. Все вокруг нас... сами камни продолжали гудеть и искриться от переполнявшей их энергии (оставленный ими след был похож на след, который оставляет комета, - след из звездной пыли в космическом пространстве). Я проследил глазами исчезающий за облаками луч и тут же вернулся к алтарю. За ним тоже осталось что-то искрящееся - что-то другое, не только энергия.