22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война
Шрифт:
Одним словом — отпали все разумные причины засекречивания этих пожелтевших страниц. Ан нет — сплоченные ряды ветеранов партийно-исторической науки хором проклинают «перебежчика и предателя» В. Суворова, а секрет Большого Плана берегут как иголку с жизнью Кощея Бессмертного, которая, как известно, в яйце, а яйцо — в дупле, а дупло — за морем, ну и так далее...
Но шило неудержимо рвется из мешка. В конце 1991 г., в момент легкой растерянности, охватившей КГБ после того, как 21 августа бронзовая статуя «железного Феликса» (создателя ВЧК Дзержинского) на стальном, тросе проплыла над многотысячной разъяренной толпой, из архивной тиши вырвался один любопытный документ: «Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками». Документ был написан в единственном экземпляре, от руки, заместителем начальника Оперативного отдела Генерального штаба РККА генерал-майором (будущим маршалом и начальником Генштаба) Василевским. В тексте — правка рукой Ватутина или Жукова. Дата написания не указана, судя по содержанию — документ составлен не ранее 15 мая 1941 г. Этой датой его обычно и обозначают. Подписи Тимошенко и Жукова отсутствуют, резолюции Сталина на документе нет.
Не будем отвлекаться сейчас на обсуждение хода дискуссии, которая поднялась после публикации этого, без преувеличения — сенсационного, документа. Тем более что главное внимание публики было привлечено не к собственно оперативным соображениям, а к совершенно заурядной (если руководствоваться здравым смыслом, а не пропагандистскими штампами) фразе: «Считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий Германскому Командованию, упредить противника и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания» [6, стр. 217].
Мысль вполне очевидная и для советского военного руководства отнюдь не новая. Так, еще в апреле 1939 г. К.А. Мерецков (в то время командующий войсками Ленинградского ВО), выступая на разборе командно-штабной игры, проведенной Военным советом округа, заявил: «В тот момент, когда наши противники будут отмобилизовывать свои армии, повезут свои войска к нашим границам, мы не будем сидеть и ждать. Наша оперативная подготовка, подготовка войск должны быть направлены так, чтобы обеспечить на деле полное поражение противника уже в тот период, когда он еще не успеет собрать все свои силы...» [1, стр. 141].
Ветераны советской пропагандистской «науки» уже успели объяснить всем, кто еще способен их слушать, что майские «Соображения» — это всего лишь черновой набросок, составленный (на 15 листах, с четырьмя приложениями и семью картами) генералом Василевским от скуки, в свободное от основной работы время. Пока публике пытались заморочить голову «дискуссией» такого уровня, были рассекречены и опубликованы [6, 16] другие документы.
В конечном итоге к концу 90-х годов стали известны следующие составные части Большого Плана:
— Докладная записка наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной Армии в ЦК ВКП(б) ИВ. Сталину и В.М. Молотову «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на Западе и на Востоке», б/н, не позднее 16 августа 1940 г. (ЦАМО, ф. 16, оп. 2951, д. 239, л. 1-37).
— Документ с аналогичным названием, но уже с номером (№ 103202) и точной датой подписания (18.09.1940 г.) (ЦАМО, ф. 16, оп. 2951, д. 239, л. 197-244).
— Докладная записка наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной Армии в ЦК ВКП(б) И.В. Сталину и В.М. Молотову № 103313 (документ начинается словами «Докладываю на Ваше утверждение основные выводы из Ваших указаний, данных 5 октября 1940 г. при рассмотрении планов стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на 1941 год», в связи с чем его обычно именуют «уточненный октябрьский план стратегического развертывания» (ЦАМО, ф. 16, оп. 2951, д. 242, л. 84-90).
— Докладная записка начальника штаба Киевского ОВО по решению Военного совета Юго-Западного фронта по плану развертывания на 1940 г., б/н, не позднее декабря 1940 г. (ЦАМО, ф. 16, оп. 2951, д. 239, л. 245-277).
— Выдержки из доклада Генштаба Красной Армии «О стратегическом развертывании Вооруженных Сил СССР на Западе и на Востоке», б/н, от 11 марта 1940 г. (ЦАМО, ф. 16, оп. 2951, д. 241, л. 1 — 16). Примечательно, что этот документ — вопреки всем правилам и традициям публикации исторических документов — был рассекречен лишь с огромными сокращениями.
— Директива наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной Армии командующему войсками Западного ОВО на разработку плана оперативного развертывания войск округа, б/н, апрель 1941 г. (ЦАМО, ф. 16, оп. 2951, д. 237, л. 48-64).
— Упомянутые выше «Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками», б/н, не ранее 15 мая 1941 г. (ЦАМО, ф. 16, оп. 2951, д. 237, л. 1-15).
К документам, фактически раскрывающим оперативные планы советского командования, следует отнести и материалы январских (1941 г.) оперативно-стратегических игр, проведенных высшим командным составом РККА.
К такому выводу нас подводит не только простая житейская логика, но и опубликованная лишь в 1992 г. (уже после смерти автора) статья маршала A.M. Василевского, который прямо указывает на то, что «в январе 1941 г., когда близость войны уже чувствовалась вполне отчетливо, основные моменты оперативного плана были проверены на стратегической военной игре с участием высшего командного состава вооруженных сил» [191].
Строго говоря, информации для размышления предостаточно. В распоряжении историков имеется пять вариантов общего плана стратегического развертывания Красной Армии и материалы по оперативным планам двух важнейших фронтов: Юго-Западного и Западного. Содержание оперативно-стратегических планов Советского командования было уже подробно проанализировано в работах П. Бобылева, В. Данилова, В. Киселева, М. Мельтюхова, Б. Петрова и других российских историков. Для нашей книги достаточно отметить лишь три ключевых момента.
Во-первых, оперативный план большой войны на Западе существовал («Оперативный план войны против Германии существовал, и он был отработан не только в Генеральном штабе, но и детализирован командующими войсками и штабами западных приграничных военных округов Советского Союза». — А.М. Василевский). Странно, что это надо особо доказывать, но иные коммунистические пропагандисты в своем «усердии не по разуму» доходили и до утверждения о том, что наивный и доверчивый Сталин заменил разработку планов боевых действий любовным разглядыванием подписи Риббентропа на пресловутом «Пакте о ненападении».
Во-вторых, все известные нам оперативные планы представляют собой фактически один и тот же документ, лишь незначительно изменяющийся от одного варианта к другому. Имеет место не только смысловое, но и явное текстуальное совпадение всех вариантов Большого Плана.
В-третьих, все без исключения варианты представляют собой план наступательной операции, проводимой за пределами государственных границ СССР, при этом главным противником неизменно называется Германия. Боевые действия на собственной территории не рассматривались даже как один из возможных сценариев развития событий войны. Вся топонимика театра предполагаемых военных действий представляет собой наименования польских и восточно-прусских городов и рек.