2424
Шрифт:
Сол, Локс, Чен и Блэк — это те самые штурмовики, с кем мне придётся идти в атаку или отстреливаться в осаде до последнего патрона. Пятьдесят на пятьдесят — эту формулу выживания десанта знают все, поэтому выкладываются на тренировках всегда по полной. Ну, почти всегда.
— На сегодня закончили! Рик, слабоват! Ты бы взял пару уроков у Руса, что ли? Вместе живёте, а подтянуть один другого не можете! — подытожил сержант Янг.
Собственно, поэтому я с Риком и оказался вечером опять в тренировочном зале. В самом деле, почему бы не подтянуть боевого товарища? Вместе
— Смотри, я бью в грудь, ты разворачиваешь корпус и хватаешь меня за руку, — я показывал Джону один из приёмов айкидо. — Нет, не так. Ты же можешь убыстриться? Давай ещё раз. Бей меня.
Кореец ударил и оказался спиной на татами.
— Запомнил? — я подал ему руку. — Теперь ещё раз медленно, потом я.
Нас отвлёк разгорающийся конфликт на соседнем ковре, где в кимоно тренировалась пара плотно сбитых спортивных девушек. К ним подошли двое высоких чернокожих парней и начали громко комментировать их действия на интерлингве, скатившись в конце к похабным намёкам:
— Эй, пилотки, а у вас пилотки есть? Покажите! — стоя на границе татами, скалился первый.
— Бу-га-га, хотите попробовать большого горячего? — веселился второй.
Девушкам было невесело. Их чувства выдавали пошедшие пятнами лица и плотно сжатые губы.
— Петрунька, не обращай внимания, позубоскалят и уйдут, — сказала вполголоса одна другой на одном из славянских языков. Вроде, болгарский, но это неточно — я его вечно путаю с сербским.
— Да не, достали, давай закругляться… — выпрямилась из стойки вторая. Они зашагали на выход.
Это послужило сигналом разгорячённым парням, и они увязались за ними.
— Девочки, вы в душ? Давайте мы вам спинку потрём! — крикнул в спину девушек один из чернокожих.
Видя такое непотребство, я шагнул за парнями.
— Погоди, ты же не хочешь получить взыскание? Разберутся сами, немаленькие. А то, зная тебя… — ухватил меня за рукав кимоно Рик, пытаясь остановить.
— Да-да, конечно, губа, взыскание… Погоди, я щас, — выдернув рукав, устремился за парнями. Я не расист, но нигеров не люблю. Насмотрелся на них в штатах. Крикливые, ленивые, ссыкливые, понимают только язык силы. — Эй, пацаны! Чё к девушкам пристали?
Я догнал и толкнул в спину одного из них. — Вы хотели показать, как надо? А покажите мне! Давайте поборемся!
Они развернулись ко мне. Не, ну точно, укуренные или загашенные — зрачки расширены, тормознутые движения. И где только достали на военной базе? Разговаривать они не стали, а кинулись на меня вдвоём. Переместился в сторону, чтобы один мешал другому, отвёл небрежно выброшенную руку и пробил первому в печень. Тот охнул и бухнулся на колени, скрючившись. Шагаю ко второму, перехватываю летящую в меня ногу и со всей дури пинаю по причиндалам. Тот всхлипывает и сворачивается в позе эмбриона. Разворачиваюсь к первому, который подозрительно быстро отошёл от нокдауна. Он уже начал вставать, когда я ему добавил хук в челюсть. Пусть полежит отдохнёт.
В этот момент в зал ввалился дежурный наряд. Трое бойцов военной полиции с демократизаторами и офицер с пистолетом на боку.
— Что здесь происходит? — они подошли к нашей живописной группе.
— Ничего такого. Обменялись опытом. Предложил побороться, ну и как-то само всё случилось, — развёл руками я.
Офицер с погонами лейтенанта склонился со сканером над чернокожими.
— Первый — сильный ушиб тестикул, показано лечение в медкупсуле, второй… перелом челюсти, также показана капсула, — выпрямился он. — Рядовой, вы задержаны до разбирательства на дисциплинарной комиссии.
Мне дали переодеться в комбез и проводили на гауптвахту. Ожидание на губе затянулось на несколько часов.
— Дэн Рус, ваше дело рассмотрено при помощи искина станции, — бесстрастно произнесла бесцветная женщина неопределённого возраста в чёрной прокурорской форме, к которой меня доставили. Она представилась капитаном Майлз и составила в единственном числе ту самую дисциплинарную комиссию. — Были опрошены пострадавшие, а также Петра Димитрова и Зарница Стоянова, из-за которых у вас возник конфликт с сослуживцами. Вы признаны виновным в немотивированной агрессии на почве личной неприязни к рядовым Мбанга и Мбвене. Признаёте вину?
— Мэм, да они под какими-то веществами были, к девушкам приставали! — возмутился я.
— Именно этот момент я и хотела прояснить. Вы напали на двух рядовых из-за того, что вступились за женщин-пилотов?
— Конечно!
— Но ведь это сексизм! Вы понимаете, что вступаясь за военнослужащих женского пола, тем самым их унижаете в социальном плане? Современное общество до сих пор борется за равноправие полов, и вы, как представитель Звёздного Флота, должны служить образцом для подражания!
— А что мне надо было делать? Пройти мимо?
— Конечно! Согласно Уставу, вы должны доложить своему командиру или другому вышестоящему офицеру о нарушениях Устава! Тем более, Димитрова и Стоянова претензий к пострадавшим не имеют! — сказала, как отрезала.
— При всём уважении, мэм, — я стал закипать, — воспитание мне не позволит отойти в сторону! Не могу по-другому. Так что, если ещё раз увижу этих обезьян, не умеющих себя вести на людях, поступлю точно так же!
— Спасибо, что помогли разобраться, — ухмыльнулась она. — Вы приговариваетесь к максимальному сроку — пятнадцать суток. Но, чтобы вам не было скучно на гауптвахте, будете отрабатывать спарринги с боевым подразделением Сигма. Им как раз нужно свежее мясо. Увести! — скомандовала она двум конвоирам, стоявшим за моей спиной.
* * *
Следующие две недели были кошмарными. Бойцы спецподразделения Сигма оказались двухметровыми киборгами весом под двести кило, и в рукопашной мне с ними не светило абсолютно ничего. Они методично делали из меня отбивную, неизменно отправляя в конце тренировки в медкапсулу. Конечно я дрался, но голым кулаком против вживлённого в спецназеров металла… это было больно. Наконец, наказание переломами, нокаутами и разрывами внутренних органов завершилось.