25 июня. Глупость или агрессия?
Шрифт:
Попытка организации торговой блокады была дополнена политическим давлением. 18 января Москва отозвала своего посла из Хельсинки. На «дипломатическом языке» отзыв посла означает последний шаг перед разрывом дипотношений и предпоследний — перед началом войны. По крайней мере, именно так оценивал ситуацию Паасикиви («Советский Союз не преминет использовать против нас силу, если проблемы не будут решены»). Аналогичное мнение высказал в своих мемуарах и генерал-лейтенант (зимой 1941 года — полковник, начальник штаба 14-й армии) Л.С. Свирский. Он вспоминает, что, узнав о ведущихся с Финляндией переговорах, был очень удивлен: «Зачем покупать, если скоро начнется война и мы возвратим себе
23 января 1941 г. в доме Маннергейма состоялось совещание высшего руководства страны (присутствовали президент Рюти, премьер-министр Рангель, начальник Генштаба Хейнрихс). Маннергейм, ссылаясь на данные разведки о начавшейся концентрации советских войск у границы Финляндии, предложил немедленно начать по меньшей мере частичную мобилизацию. Отсутствие информации о планах и оперативных перегруппировках войск Ленинградского ВО в январе — феврале 1941 г. не позволяет ни подтвердить, ни опровергнуть обоснованность опасений Маннергейма. Как бы то ни было, решение о начале мобилизации не было тогда принято. С другой стороны, вконец растерявшийся Пвасикиви предложил отдать Сталину — от греха подальше — весь район никелевых рудников [26]. Узнав о том, что правительство обсуждает такие способы «замирения» восточного соседа. Маннергейм 10 февраля 1941 г. заявил президенту о своем намерении уйти в отставку с поста главнокомандующего в случае, если капитулянтская политика будет проводиться в жизнь. В Финляндии разразился острый внутриполитический кризис. 20 февраля Паасикиви подал в отставку и был отозван из Москвы на родину. Таким образом, дипломатические отношения Финляндии и СССР с конца февраля до середины апреля 1941 г. оказались фактически прерванными.
Жесткая позиция маршала Маннергейма (который в октябре 1939 г., напротив, самым настойчивым образом советовал политикам договориться со Сталиным, не доводя дело до вооруженного конфликта) объяснялась не только трагическим опытом «зимней войны». По утверждению М. Йокипии, по нескольким секретным каналам немцы довели до сведения Маннергейма информацию о ходе ноябрьских переговоров Молотова в Берлине [26]. Зная о позиции Германии, Маннергейм предположил, что Советский Союз не пойдет на риск предельного обострения отношений с Гитлером из-за вопроса о рудниках Петсамо. Отсутствие достоверной информации опять же не позволяет нам ответить на вопрос о том, была ли неуступчивость, проявленная Финляндией, причиной мирного разрешения «никелевого кризиса», или же Сталин и не планировал идти зимой 1941 г. дальше блефа и «войны нервов».
Весна 1941 г. началась без внешних признаков конфликта. В штабах и войсках продолжалась рутинная подготовка к войне с Финляндией. В фонде разведотдела 5-й авиадивизии (штаб в г. Выборг) обнаруживаются такие документы:
«Начальнику штаба 5-й АД, г. Выборг, 27.02.41.
При этом препровождаю карты территории Финляндии с картографически впечатанными укреплениями по данным РО (разведывательного отдела — М.С.) штаба ЛВО на 1.12.40 г.» [149]. Далее в тексте — перечень из 30 карт.
«Начальнику штаба 5-й АД, г. Выборг. 28.02.41.
При этом направляю разведывательный материал „Краткая справка по театру и вооруженным силам Финляндии“, экз. №6, издание РО штаба ЛВО». На письме резолюция: «Майору Грибовскому. Проработать и доложить выводы» [50].
«Начальнику штаба 123 сд, 43 сд, 5 САД, 24 КАП, 16.05.41.
При этом направляю материал — доклад о вооруженных силах Финляндии для использования его в практической работе по изучению вероятного противника. Начальник 2-го отдела штаба 50 СК капитан
«Начальнику штаба 5-й АД, г. Выборг. 16.05.41.
При этом направляю фотоснимки города и аэродрома Лаппеенранта» [152].
По утверждению финского историка К. Геуста, «за первую половину 1941 г. финская пограничная охрана зарегистрировала 85 пролётов советских самолетов над своей территорией» [145]. Принимая во внимание огромную протяженность границы и полное отсутствие радиолокаторов в системе финской ПВО, можно предположить, что общее число разведывательных полетов советской авиации над территорией Финляндии было еще большим…
В штабах Красной Армии продолжалась отработка каких-то планов. И хотя их содержание нам неизвестно, некоторые выводы можно сделать на основании опубликованного во второй половине 90-х годов «Контрольного плана проведения сборов высшего начсостава, игр, полевых поездок и учений в округах в 1941 г.» (ЦАМО, ф. 16. оп. 2951, д. 242, л. 134-151) [121]. Документ был утвержден начальником Оперативного управления Генштаба генерал-лейтенантом Маландиным 4 апреля 1941 г. Внимательное изучение этого многостраничного документа позволяет выявить несколько «групп» одновременно проводимых мероприятий, содержание которых вполне коррелирует с известными по другим источникам совещаниями высшего командования Красной Армии.
Прежде всего следует отметить такое важнейшее мероприятие, как «оперативно-стратегические игра, проводимая Генштабом». План 4 апреля 1941 г. совершенно четко фиксирует намерение провести три такие игры:
– с командованием Дальневосточного фронта. Забайкальского и Сибирского округов в период с 1 по 15 апреля 1941 г.;
– с командованием Ленинградского и Архангельского округов в период с 1 по 15 мая 1941 г.;
– с командованием Киевского и Одесского округов в период с 1 по 15 июля 1941 г.
Стоит отметить, что сразу же после завершения последней игры, в период с 15 по 30 июля планировалось проведение под руководством Главного управления ВВС «межокружных учений ВВС» Киевского, Одесского и Харьковского военных округов. Примечательно, что ни Западный, ни Прибалтийский особые военные округа к участию в оперативно-стратегических играх не привлекались, а ВВС Западного ОВО должны были с 1 по 15 августа участвовать в межокружных учениях совместно с ВВС Московского ВО и ПВО г. Москвы. Едва ли все это можно интерпретировать как-то иначе, нежели окончательно состоявшийся отказ от «северного варианта» общего оперативного плана (нанесение главного удара в Восточной Пруссии и северной Польше) и углубленную отработку «южного варианта» (с нанесением главного удара в южной Польше, Словакии и Румынии).
Возвращаясь к «финляндскому направлению», мы обнаруживаем, что в период с 1 по 15 марта 1941 г. в Ленинградском округе планировалось проведение «смотровой полевой поездки». В те же самые сроки (1–15 марта) в Орловском ВО планировалось «участие в смотровой полевой поездке Ленинградского ВО», а в Уральском ВО — «участие в смотровой полевой поездке», правда, неизвестно с кем. Однако анализ всего текста «Контрольного плана» показывает, что в указанный период полевые поездки проводились только в ЛенВО и АрхВО. Географически Ленинградский, Орловский и Уральский округа не имеют даже общих границ, зато в рамках оперативного плана вторжения в Финляндию («соображения» от 18 сентября 1940 г. и директива от 25 ноября 1940 г.) они имеют общую задачу, развернуть четыре армии (7-ю и 23-ю из состава войск Ленинградского округа, 20-ю на базе войск Орловского и 22-ю на базе войск Уральского округов) и наступать в составе Северо-Западного фронта от Выборга и Сортавала на Хельсинки и Миккели.