26 мифов о России. Ложь и тайны страны
Шрифт:
«Актер Николай Черкасов утверждает, что Сталин упрекал Эйзенштейна в том, что он показал Ивана бесчеловечным деспотом и параноиком… «И.В. Сталин к тому же подчеркнул, какую огромную роль сыграла опричнина. Он критиковал ее только за то, что она не уничтожила остававшиесяпять крупных боярских семейств. По этому поводу Сталин добавил с юмором: «Тут Бог помешал!», поскольку, уничтожив одну семью, Иван мучился угрызениями совести целый год, в то время как он должен был действовать все решительнее».
(Журнал «Киноведческие записки», 2000 год).
Интерес к Ивану Грозному – это на самом деле в каком-то смысле калька с гигантского интереса к Сталину. Многие проводят параллели между Иваном Грозным и Сталиным, но о Сталине очень трудно говорить, потому что это самый спорный и самый из-за этого популярный персонаж российской истории. Это человек, который воплощает множество ее мифов, идеалов, принципов, и когда он стал побеждать в известном проекте «Имя России», то руководители проекта сразу же испугались и объявили об ошибке в подсчете голосов. Иван Грозный в том же проекте, по слухам, занял третье место. Но так как это было неудобно – два тирана в лидерах опроса, в нашей огромной стране с гуманистическими традициями и великой культурой – то, естественно, ситуацию попытались смягчить, поставив на третье место никем не оспариваемого гения – Пушкина.
Но такие результаты голосования неудивительны. Жестокость власти нельзя отделять от других элементов российской культуры и в первую очередь от отношений власти с обществом, от абсолютно иного понимания личности и от, может быть, одного из самых важных свойств нашей культуры – записи как бы в культурные коды сверхвластных отношений лидеров страны, государей, правителей. Для России типично, что единоличные правители во всех конституциях – от проекта Сперанского и до ныне действующей – всегда наделялись гораздо большими полномочиями, чем все другие виды власти. И даже по нынешней Конституции президент стоит над всеми ветвями власти, а сам не принадлежит ни к одной из этих ветвей, что довольно странно для европейской традиции. То есть он стоит над законодательной, судебной, исполнительной властями, над общественным мнением и над СМИ, что фактически подразумевает даже координацию судебной власти.
И всегда «челобитную», чтобы защититься от насилия всех видов чиновников, нужно было нести самому государю. Верховной власти традиционно приписывается чрезмерное количество функций, то есть предполагается, что она должна проникать в любой элемент нашей жизни. К тому же власть в России всегда персонифицирована. То есть властитель, человек, а точнее, как бы «сверхчеловек», отвечает за все – именно из-за своей сверхнаделенности этими полномочиями.
Властитель в сознании многих людей отвечает в прямом смысле за все – от программ будущего, написания конституций, смены элит, создания всех правил жизни до тех двух тысяч домов, которые должны были быть построены к конкретному сроку. И ни у кого не возникает мысли, что это ненормально или нереально. Все знают – да, он обязан. Он обязан знать, почему чей-либо муж приносит такую-то получку или почему чей-то руководитель такой хам – за все от макропроцессов до полета мух в комнатах отвечает лично властитель.
Вот это соединение двух очень важных элементов создает в России такие отношения обычного человека с властью – беспрецедентные по сравнению с западным сознанием. Потому что все виды ответственности получаются сосредоточенными в одних руках, они делегируются властителю и, в качестве исключения, еще его близкому кругу (потому что нельзя ведь в одиночку принимать сто сорок три миллиона «челобитных»).
А кроме того, что неизбежно вытекает из этой единоличной ответственности – власть осуществляет все виды контроля. И жестокость властителя – это только определенный вид контроля. Власть персонифицирована, единолична, жестока. Она наказывает, но она и оправдывает. К ней идут за наказанием, но и за добротой и милостью тоже идут к ней.
Если вспомнить русскую литературу и русские пословицы, то можно заметить, что существуют два базовых образа царя. С одной стороны – гроза-государь, то есть тот, кто карает, а с другой стороны – добрый царь, которому верят, к которому идут как к последней надежде, который может помиловать. Но в этом нет никакого противоречия – так как властитель отвечает за все сущее, все созданное на его территории, вокруг которой, естественно, враги, у него обязательно должно быть два лика. Он должен быть самым жестким, но и самым праведным. Он должен иметь право на отъем жизни, но и на дарование ее. И если оставить только жестокий лик, то есть отобрать у людей надежду на идеального правителя, социум просто развалится.
Сейчас в России ко всем основным институтам государства все социологические исследования фиксируют недоверие. Друг к другу люди тоже испытывают недоверие, но при этом доверяют главам государства – и одному, и другому. То есть судам – нет, правоохранительной системе, милиции, законодательной власти, партнерам по бизнесу – всем нет. Ну, максимум церкви доверяют 30% опрошенных. А главам государства доверяют 70–60%. Так воспроизводится персонификация власти.
Если вспомнить историю России, то сильных и жестких государей было достаточно много, к примеру дед того же Ивана Грозного – Иван Третий, Великий, создатель «великого российского проекта» «Москва – Третий Рим». Но почему-то он в отличие от своего жестокого внука не воспринимается как великий государь, совершенно незаслуженно. Возможно, дело как раз в их некоторой противоположности – у Ивана Третьего была Боярская дума, он с уважением относился к церкви и прислушивался к разным слоям населения. А Иван Грозный как раз запомнился тем, что он это все уничтожил и создал впервые за многие века деспотическое государство, где абсолютная власть принадлежала только одному человеку. Возможно, Ивана Третьего подзабыли именно потому, что он был недостаточно деспотом и недостаточно кровавым.
Народ не зря обожает Иосифа Виссарионовича Сталина, и он не зря абсолютный «герой номер один» российской истории. Потому что, говоря современным языком, он «самый крутой». С ним никто не сравнится ни по количеству убиенных, ни по авторитарности решений. Многие считают, что он даже «круче» Гитлера. Если посмотреть по количеству загубленных жизней – пожалуй, действительно, его даже не с кем сравнивать.
Кто вам больше симпатичен – Иван Грозный или Иосиф Сталин?
• Иван Грозный – 50%
• Иосиф Сталин – 50%
(По результатам опроса 1800 экономически активных граждан России старше восемнадцати лет на портале «SuperJob»).
«Царь – он и есть царь, Сталин таковым не являлся – марионетка».
«России без православного царя и ревностного блюстителя церковности в государстве никуда».
«Сталин поднял страну с колен перед лицом врага».
«Сталин – действительно великий вождь».
«Хрен редьки не слаще».
«Разницы нет».
«Трудно говорить о симпатии, выбирая по принципу: кто в меньшей степени несимпатичен».
«У русских есть поговорка: из двух зол выбирать меньшее, у ирландцев есть поговорка: из двух зол не выбирать ни одно».
(Из комментариев к опросу о Сталине и Иване Грозном на сайте «SuperJob»).
В глазах достаточно большого числа людей жестокость власти приравнивается к эффективности. То есть, по мнению многих, сильная, эффективная власть должна быть жестокой. Можно ли тогда вообще ругать жестокую власть, если это социальный заказ общества?
Человек по отечественной традиции воспринимается в подавляющем большинстве случаев как объект государственной опеки. Он избиратель, потребитель, получатель кредитов, пенсий, стипендий. Государство должно заботиться о нем, предоставлять ему услуги разного рода, заниматься попечением. С виду ситуация похожа на ту, что существует в европейских социальных государствах. Но только с виду. Разница в том, что у нас забывают, что понятие «человек» неразделимо связано с понятием «личность». Личность – это целый мир в человеческом сознании, ценности, мифы, мотивы, желания; личность – это когда ты кого-то ненавидишь, любишь, обладаешь мотивацией, энергетикой, самостоятельностью, собственностью, активностью.