26-й час. О чем не говорят по ТВ
Шрифт:
В то же время себестоимость продукции во многих случаях, наряду с прочими факторами, в первую очередь определяется стоимостью затраченных на ее производство сырьевых ресурсов. И получается парадокс.
Пытаемся более дорогое, чем в развитых странах, сырье «встроить» в продукцию, которая «обязана» быть продана в разы дешевле, чем в развитых странах, ибо в противном случае она вообще не будет продана. И продукция так и не продается, в результате чего мы имеем полное разрушение экономики, начиная с продукции четвертого-пятого передела.
При описанной выше ситуации никогда не будут идти инвестиции — ни внутренние, ни зарубежные, именно в те сферы, в которые мы хотим, чтобы они пошли, — от сельского хозяйства до космических исследований. Ибо в стране все устроено так, что именно эти сферы имеют низкую, нулевую или даже отрицательную рентабельность, и если еще пока и работают, то в основном за счет «самопроедания», в частности не возвращают себе амортизацию, вынуждены продавать продукцию по ценам, не покрывающим амортизационные издержки, не говоря о модернизации, развитии, науке и так далее.
Вот как выглядит сегодня в России «шкала рентабельности» для различных отраслей экономики, если их расположить по мере возрастания степени передела продукции (см. график).
Шкала будет оставаться такой, пока мы будем позволять искусственно завышать рентабельность экспорта сырья и околосырьевых продуктов за счет разницы между валютным и паритетным курсами. В такой ситуации бесперспективно ожидать инвестирования в сферы, приносящие отрицательный доход. И никакие рейтинги никаких агентств этому не помогут, ибо рейтинг — это суммарный индекс, сродни «средней температуре по больнице», а конкретный инвестор обязательно интересуется доходностью конкретного проекта.
Примечание: ось Y — процент рентабельности, ось Х — степень передела продукции
Именно поэтому не приходится ждать инвестиций в сферы производства продукции высокой степени передела. О каких инвестициях может идти речь, если около 60 % предприятий страны официально, по бухгалтерской статистике, убыточны. Из оставшихся 40 % половина также фактически убыточна: все дело в неверно составленной бухгалтерской отчетности. Доходы остальных 20 % предприятий, в основном сырьевых и околосырьевых отраслей, — это большой «мыльный пузырь», раздутый валютной рентой.
Если Россия будет пытаться этот «мыльный пузырь» все время удерживать в надутом состоянии, она будет вынуждена постоянно поддерживать большую дистанцию между валютным и паритетным курсами, а при уменьшении мировых цен на сырье еще больше увеличивать этот разрыв.
Российские сырьевые отрасли при умеренных ценах на сырьевые ресурсы на мировом рынке в большинстве своем имеют (в бытовом понимании) отрицательную природную ренту, и при близости валютного и паритетного курсов будут работать с убытком. То есть если не облагать всю страну исподволь налогом на всех и вся — валютной рентой — в пользу в основном сырьевых отраслей, то выяснится, что эти отрасли, как говорили раньше, планово убыточны.
Это означает, что Россия будет вынуждена искусственно поддерживать неправильный, существенно завышенный валютный курс, и на полной конвертации рубля надо поставить крест.
Кроме того, специалисты понимают, что такая ситуация с валютными курсами консервирует неэффективность российской экономики.
Итак, в результате имеем разгромленные предприятия отраслей, производящих продукцию высокой степени передела, и иллюзию, что всегда есть в запасе на черный день якобы прибыльные сырьевые отрасли. На самом деле они убыточны, и иллюзия создается лишь за счет того, что у всей страны отбирается валютная рента в пользу в основном сырьевых отраслей.
Это приводит к разрушению всех тех отраслей промышленности, сельского хозяйства и услуг, которые работают на внутренний рынок. Здесь причина остановки и разрушения гражданского авиастроения, легкой промышленности, производства товаров длительного пользования и так далее. На грани выживания находится агропромышленный комплекс, да и то за счет того, что граждане тратят непропорционально большую часть доходов на продукты питания.
То есть главнейшая задача, если мы хотим поставить отечественные предприятия в равные конкурентные условия со своими зарубежными аналогами и влиться в мировой рынок не только как поставщики сырья: следует как минимум добиться мировой структуры, мирового соотношения цен на внутреннем рынке.
Диспаритет цен на сырье и конечную продукцию по сравнению с мировым соотношением рушит отечественную промышленность и сельское хозяйство, как правило, делает импортную продукцию значительно более конкурентоспособной.
Далее наши доблестные финансисты, сами своей абсурдной или даже преступной политикой доведшие страну до такого состояния, говорят, что вкладывать деньги в реальный сектор экономики бессмысленно, так как он убыточен и они — радетели государственных интересов — не могут себе это позволить. Они, в частности, одобряют покупку Сбербанком акций «Опеля», тогда как собственные автозаводы то и дело останавливают конвейер из-за отсутствия средств.
Следует, по их мнению, примириться с умиранием этих отраслей. И, по теории «последнего вагона», мы шаг за шагом отцепляем и хороним отрасль за отраслью. В конце концов Россия превратится-таки в страну шахтеров и лесорубов, не нуждающуюся ни в науке, ни в образованном и социально сильном населении.
В сегодняшней российской ситуации, когда страна остро нуждается в привлечении как внутренних, так и внешних инвестиций именно в производство продукции высокой степени передела, «шкала рентабельности» должна выглядеть «с точностью до наоборот» по сравнению с тем, как она выглядит на сегодняшний день. Она должна выглядеть так (см. график 2).
Примечание: ось Y — процент рентабельности, ось Х — степень передела продукции
Пока мы не приведем нашу экономику к такому состоянию, мы постоянно будем иметь дело с высокой инфляцией, с ростом цен, с коррупцией, с милицейской бандой, с неподъемными ставками по кредитам, с недоступностью жилья, с закрытием производств, с бегством капитала, с оттоком лучших специалистов за рубеж, с пропастью между богатыми и бедными. Весь этот «праздник» всегда будет с нами.