28 панфиловцев. Велика Россия, а отступать некуда, позади Москва!
Шрифт:
Быстрые короткие очереди автоматической пушки сорвали, подожгли маскировочные ветки на одном из орудий. Батарею обнаружили, когда до тяжелых «Т 4» оставалось метров шестьсот.
Капитан Сташков знал, что без команды его тренированные расчеты огонь не откроют. Но сразу из нескольких окопов выскочили бойцы. Это были молодые необстрелянные красноармейцы, не выдержавшие напряжения танковой атаки.
Навстречу им поднялся взводный лейтенант:
– Всем в окопы! Вас перебьют, как цыплят…
Пулеметные очереди
Матвей Игнатьевич Сташков имел сам двоих взрослых сыновей, которых не сегодня завтра пошлют на фронт. Он заскрипел зубами от злости.
– Надо открывать огонь, – вцепился ему в плечо младший лейтенант Луков. – Сейчас побегут остальные!
Капитан, теряя терпение, стряхнул руку и приказал:
– Луков, марш к орудию. Истерику мне тут устрой!
Но открыть огонь пришлось раньше отмеренных четырехсот метров. Если до этого тяжелые «Т 4» шли, не зная, где находится батарея Сташкова, то теперь все три танка, увеличив ход, зигзагами шли на него.
К ним присоединились три средних «панцера», тоже увеличив скорость. Это был уже бронированный клин. Остановить его можно было лишь точными попаданиями. Несмотря на свою мощь, немцы избегали потерь, и, встречая отпор, предпочитали отойти и ударить в другом месте.
До головного «Т 4» с отполированными до блеска гусеницами оставалось с полкилометра. Бешено вращались катки, перемещая массивную бронированную коробку все ближе к батарее.
Из окопов уже никто не выскакивал. Самые нерешительные и трусливые, которые пытались убежать, лежали, прошитые пулеметными очередями. Остальные готовили увесистые противотанковые гранаты и бутылки с горючей смесью, невольно оглядываясь на батарею, с которой спешно смахивали остатки маскировки.
Первые залпы решают многое. Капитан Сташков давно усвоил эту истину и сам встал к прицелу. Батарея открыла прицельный огонь и в течение нескольких минут подбила один тяжелый «Т 4» и повредила другой.
Головной «панцер» с пробоиной в лобовой броне застыл на месте, видимо, был убит механик-водитель. Однако короткоствольное орудие продолжало выпускать снаряд за снарядом.
Второй «Т 4» с поврежденной ходовой частью рывками пятился назад, но тоже продолжал вести огонь. Бегло стреляли пушки и остальных машин. Снаряд пробил, сорвал с креплений верхнюю часть щита «трехдюймовки» и взорвался, раскидав в стороны расчет.
Сержант-наводчик из первого огневого взвода, которым руководил Леонид Жердев, вложил бронебойную болванку в нижний скос броневого листа продырявленного танка. Снаряд ушел рикошетом вниз и выбил сразу два катка.
Командир танка уже сел на место убитого
Неподвижный танк – мертвый танк. Лейтенант приказал экипажу покинуть машину. Это было сделано вовремя. Очередная болванка, светясь малиновым жаром, врезалась в борт, и «панцер» задымил.
Поединок батареи Сташкова с танками шел через линию окопов. Пехоте оставалось только ждать. Но трое спасавшихся немецких танкистов сразу стали мишенью красноармейцев.
Сержант Григорий Петренко из роты капитана Гундиловича высунулся из окопа и выстрелил из винтовки в ближнего к нему немца. Танкист обернулся, поднял короткий автомат, но сержант успел передернуть затвор и свалил танкиста второй пулей.
Захлопали выстрелы из соседних окопов. Еще один немец был убит, а другого прикрыл от пуль танк.
Дым обволакивал застывший «Т 4», в него вплетались языки огня. Из люка вывалился лейтенант, командир машины, и пополз прочь, у него была разбита ступня.
Стрельба с обеих сторон продолжалась. «Трехдюймовки» Сташкова посылали бронебойные снаряды и подбили «Т 3». Вспыхнул двигатель, из люков выпрыгивал экипаж.
Ответный осколочный снаряд из 75 миллиметровки тяжелого танка взорвался рядом с орудием. Погибли наводчик и заряжающий, колесо разлетелось на куски, а откатник был издырявлен.
Леонид Жердев помогал расчету соседней «трехдюймовки». Лейтенант сам встал на место наводчика и двумя выстрелами достал вырвавшийся вперед «Т 3». Снаряд угодил в моторное отделение.
Машина дымила, но механик увозил ее прочь. Бегло стреляла 50 миллиметровка и оба пулемета. Подбитый танк подцепили на буксир. Снаряд, выпущенный тяжелым «Т 4», прошел рядом с орудием.
Лейтенант, командир первого огневого взвода ловил в прицел медленно отходивший, поврежденный «Т 4». Болванка отрикошетила от башенной брони.
Ответный снаряд пробил щит и оторвал руку лейтенанту-взводному. Взрыв ударил с задержкой. Это спасло орудие, но ранило и контузило трех человек из расчета.
Командир первого взвода, принявший сегодня свой первый бой, умер от потери крови. Белое как мел лицо исказила предсмертная агония. Кто-то из молодых невольно всхлипнул.
Леонид Жердев достал из кармана погибшего документы, накрыл лицо противогазной сумкой. Крикнул молодому: «Не дрейфь! Фрицы отступают».
Немецкие танки, оставив горящий «Т 4», пятились назад. У них были повреждены еще две машины, и командир танкового батальона дал приказ отступить.
Здесь, на подступах к Москве, ценился каждый танк, и немцы старались избежать лишних потерь и сберечь машины для решающего броска.