28 панфиловцев. Велика Россия, а отступать некуда, позади Москва!
Шрифт:
На ужин Лимарев Краева не позвал, назначив дежурным по роте. Посидели, выпили с политруком, двумя другими взводными, обсудили положение на фронте.
– Пока дороги развезло, немцы вряд ли полезут, – рассуждал Лимарев. – В грязи увязнут.
– К ночи подморозит, – заметил один из взводных. – Вон звезды высыпали, и ветерок холодный.
– Значит, нечего рассиживаться, – разозлился ротный. – Допиваем, что осталось, и по местам.
Младший лейтенант оказался прав. Ночью похолодало градусов до пяти мороза. К утру, хоть мороз и спал, земля оставалась
Его батальону достался участок шириной километров шесть. Видимость затрудняли участки леса, порой обширные. Отсюда в любой момент можно было ожидать удара. В разных местах виднелись холмы, где наверняка укрывались немецкие наблюдатели. Стояла тишина, и это было хуже всего. Тишина всегда скрывает что-то недоброе.
В полку имеется разведвзвод. Наверняка их посылали в поиск. Только много ли высмотрят одна-две группы на двадцатикилометровом участке? Пройдут, а через час немцы могут появиться.
Комбат позвонил командиру полка и попросил разрешения выслать группу батальонных разведчиков:
– Шесть километров полоса. Может, фрицы уже подтянулись, когда подморозило.
Командир полка дал добро. Только предупредил:
– Человек пять, не больше, пошли. И предупреди, чтобы в засаду не влетели. Если кто из твоих в плен угодит, головой ответишь.
– Ясно, – отозвался комбат Суханов.
В батальоне своя разведка штатами не предусмотрена. В каждой роте есть несколько бывалых бойцов, умеющих ориентироваться и действовать быстро. Комбат вызвал Краева, который после дежурства собрался вздремнуть. Объяснил задачу.
– Кого пошлешь?
– Сам пойду, – начал было лейтенант, но капитан перебил его:
– Отвыкай от своей привычки везде самому лезть. У тебя взвод, сорок с лишним человек в подчинении.
– Уже меньше. Убывают люди.
– Пошли Коржака и еще четверых ребят покрепче. Пусть осторожно пройдут километра полтора-два вперед. В бой по возможности не вступать.
– Понятно, – кивнул Андрей.
– И еще. – Лимарев с минуту помолчал, потом продолжил уже другим тоном: – Я гляжу, ты, лейтенант, слишком уверенным стал. Предупреди своих, на рожон не лезть. Сумеют взять языка – хорошо, но самое главное, никому в плен не попадаться. Новая дивизия оборону заняла. Фрицы наверняка будут рады кого-нибудь в засаду заманить и живьем взять. Ты это понял или нет?
– Так точно. Если такие предосторожности, зачем тогда затеваться?
Краев задал больной вопрос. Лимарев уже и сам жалел, что затеял эту разведку. Хотел активность показать, но если кто в плен попадет, отвечать в первую очередь придется ему.
– Разведка нужна, потому что мы ни черта не знаем обстановку. Может, за тем холмом уже минометную батарею установили и наблюдатели норы выкопали. Хватит лишних вопросов. Иди, готовь группу. Пять человек.
– Может, двоих-троих хватит? Коржак и Савенко что надо и вдвоем высмотрят. А пятеро – это целая толпа.
Лимарев был согласен со своим взводным. Но
Война катилась и напоминала о себе с разных сторон. Сразу в нескольких местах слышалась отдаленная орудийная канонада. Высоко в небе проплыли штук пятнадцать тяжелых немецких бомбардировщиков в сопровождении истребителей.
Их обстреляли наши зенитки. Но батарея была всего одна, и бомберы миновали без потерь редкие облачка разрывов, лишь увеличили высоту.
Группа двигалась по низине, поросшей деревьями. Впереди Иван Коржак, следом остальные красноармейцы. Замыкал отделение Тимофей Савенко, которому тоже недавно присвоили «сержанта». Пять винтовок, гранаты, у Ивана Коржака трофейный штык-нож в ножнах.
– Тимофей, – подозвал Коржак своего помощника. – Поднимись чуть выше по склону, там обзор получше. Оглядись вокруг хорошенько.
Савенко кивнул и отозвался:
– Там мы с тобой и вдвоем могли бы пройти. Тащим целую толпу.
Молодой красноармеец заметил с обидой:
– Мы не толпа. А в немцев я уже стрелял. Наткнемся на засаду, много вы вдвоем навоюете.
– Угомонись, Федосеев. По сторонам смотри, – оборвал его Коржак.
Антону Федосееву, рослому рыжеволосому парню, было всего восемнадцать. В том первом бою под Боровичами он действовал неплохо, поэтому Коржак и включил его в группу разведки.
Егор Веселков, небольшой, крепко сбитый охотник с Алтая, шагал бесшумно, внимательно всматриваясь по сторонам. На вершине холма он остановился. Виднелись следы мотоциклетных колес, втоптанные в землю сигаретные окурки. Немцы пробыли здесь не меньше часа-двух.
– Фрицы здесь побывали. Наверное, вчера ближе к вечеру.
– Они и с воздуха могли нас засечь. Дивизию в кусты не спрячешь.
Антон Федосеев двинул затвором, загоняя в казенник патрон.
– Ребята, не суетитесь. А ты, Антоха, поставь винтовку на предохранитель. Нам только случайного выстрела не хватало. Гранаты тоже не трогать. Здесь, на холмах, фрицы наверняка остались.
Дальше продвигались осторожнее. Миновали почти бегом низину, которая успела оттаять. Ботинки вязли в грязи, хотя Коржак старался выбирать травянистые места. Здесь тоже все было размешено колесами повозок и массой людей.
– Ботинки-то наши, – показал на следы Савенко. – Вчера под дождем топали.
У подножия следующего холма остановились передохнуть. Счищали с ботинок комья грязи, сворачивали самокрутки.
– Курить-то можно? – запоздало спросил Антон Федосеев.
– Ты уже задымил. Чего спрашиваешь? – засмеялся Коржак.
– Я и погасить могу.
– Гаси! – вдруг выкрикнул Савенко и, выдернув самокрутку, втоптал ее в землю. – Самолет приближается.
Группе повезло, что предусмотрительный Иван Коржак остановился на отдых у крутого, почти отвесного склона, где росли с десяток молодых сосен. Укрытие так себе, но небольшую группу оно защитило.