290 секунд
Шрифт:
У Дымчика (каждый обитатель подъезда зовёт его как хочет: Васькой, Пушком, и даже Адольфом) надкусана мочка уха, он слегка прихрамывает на заднюю левую лапу. Настоящий котяра! Боевой хулиган, гроза местных кисок и истребитель залетной дичи. Лично для меня, в сравнении с ленивыми, перекормленными, растолстевшими домашними животными – Дымчик, как истинный мессия дикого кошачьего мира мегаполиса, намного привлекательнее и авторитетнее.
Есть у нас что-то общее. Мы оба одиночки. Оба боремся за жизнь день за днём.
Одноухий вихрем
Я прощаюсь с ним как с товарищем и пешком поднимаюсь к себе на 7 этаж.
По пути мне попадается моя соседка, выходящая от подруги из квартиры напротив. Людмила Иосифовна, вдова офицера-тыловика, очень общительная, порядочная и честная женщина лет 55, круглогодично пропитана информацией и общегосударственными новостями в искаженной интерпретации Первого канала.
Когда-то мы были знакомы, разговаривали о погоде, я помогал ей выкрутить заевший патрон в люстре, а она угощала меня сырниками.
Я так и не признался ей, что после армейской двухлетки, очень настороженно отношусь к людям в погонах и, если уж быть откровенным, мягко говоря, недолюбливаю их.
Теперь при каждой встрече на нашем пролете, в ответ на мой кивок со сдержанной улыбкой, Людмила Иосифовна награждает меня едким прищуром с головы до пят, как бы сравнивая мои внешние данные с её внутренним алгоритмом типажей, прикидывая, вор я или нет.
– Вам чего? – она довольно резко обращается ко мне, когда я достаю ключ, чтобы открыть входную дверь.
– Я живу здесь, снимаю. Только недавно въехал. – Говорю тихо и как можно дружелюбнее.
– А хозяева где?
– Там же, где и последние 8 лет, в Канаде.
– Допустим! Что-то совсем память дырявая стала, ничего не помню.
– Хорошего вечера, – обрывая совершенно ненужный мне диалог на корню, проворачиваю ключ и вхожу домой.
Уже с порога я чувствую пьянящий уют своей просторной холостяцкой однушки.
Это моя крепость, моя берлога, моё лежбище.
Я снимаю пальто, вешаю его на крючок в прихожей.
Первым делом следую на кухню, зажигаю газ на плите, ставлю чайник.
Беру с подоконника ноутбук, касаюсь сенсора power on. Экран оживает.
Ставлю бук на обеденный стол.
Направляюсь в комнату, к прикроватной тумбе, по пути скидывая на кресло джемпер. Включаю торшер.
Энергосберегающая дневная лампа, по мощности эквивалентная 100 Вт, озаряет комнату холодным камерным светом.
Из вспомогательной мебели нет ничего, кроме журнального стола и очень старого комода. Если верить фильмам ужасов, в таких винтажных ящиках должны прятаться, либо злые бородатые домовые, либо маленькие девочки в белых пижамах с длинными черными волосами, закрывающими лицо.
К счастью или сожалению,
Куда интереснее то, что находится рядом.
На несущей стене прямо поверх обоев висит большая, размером с окно, подробная автомобильная карта города. Встык и внахлест поверх неё прикреплены на кнопки многочисленные фотографии, записки на стикерах, распечатанные вырезки из газет.
Это мой план, моя цель, то, над чем я запальчиво тружусь, не щадя сил и времени, последние пять месяцев.
В раннем детстве нас учат быть как все, хорошо петь, быстро бегать, рисовать палочки и кружочки не хуже других.
Начиная с начальной школы, ребенок начинает стремиться к самовыражению, пытается стать отличным от других, как-то выделиться, развивает в себе особые таланты, учится лидировать.
Все мы разные, кто и что бы ни говорил. Талантливые и бездарные, успешные и неудачники, обеспеченные и нищие.
Никогда не будет одинаковых прав и возможностей для всех.
Кто-то всегда будет впереди, а кто-то позади.
Сколько себя помню, всегда стремился быть в чем-то лучше остальных. Преуспевать там, где другие буксовали.
Я даже спорт выбрал такой, в котором слабые выбывают на полпути – опасное скалолазание на естественном рельефе.
И всё было бы здорово, если бы не одна неожиданная проблема, о которой в детстве нас никто не предупреждал. К какой бы струе существования не принадлежал ваш ход жизни – медицина ли, спорт, бизнес или искусство – те кто забрался высоко, эти неординарные, отличающиеся от других, сильные, замечательные индивиды, способные на выдающиеся поступки, налетают лбом о стену ревности, непонимания, зависти и отстранения.
Потому что так устроен наш мир.
Потому что там, наверху, ты всегда один.
Никогда бы не подумал, что быть как все – это не так уж и плохо.
Наверно я просто устал.
После того, как я вдоволь насытился разнокалиберными возможностями своей приобретенной особенности, я перешел к тому, что бы сделал, наверно, любой на моем месте.
Я начал искать ответы.
Ответы на свои вопросы: Как и почему я стал таким? Я один, или есть ещё? Это навсегда? Что будет дальше?
Я подхожу ближе к стене, к разноцветному калейдоскопу мозаичных фрагментов. На обрывках ватмана поверх карты, между фотографиями ручкой написаны имена, координаты и пометки, мои личные комментарии, временные подсказки.
В самом центре полотна на булавке болтается вырезанный из газеты черно-белый фоторобот, словно сошедший со свежей полосы криминальных сводок «Их разыскивает милиция». Я снимаю его и подношу ближе к лицу, поворачиваясь к свету торшера.
С обрывка бумаги на меня смотрит хмурое худощавое лицо молодого мужчины лет 30–35.