30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД: от оперуполномоченного до заместителя министра

Богданов Юрий Николаевич

— Дело в том, — ответила мне Татьяна Тимофеевна, — что Николай Кузьмич всегда принимал такие правильные решения, находил верные выходы из сложных положений так, что мы просто удивлялись и считали его очень образованным и интеллигентным человеком. — И снова спросила: — А кто у него родители?

— Отец — сирота, работал маляром, умер в 1924 году. Мать — неграмотная женщина, многие годы была парализована, до последних своих дней жила вместе с нами.

— Интеллигентности не научишься, — задумчиво произнесла женщина. — Значит, это у Николая Кузьмича врождённое…

Про себя Татьяна Тимофеевна рассказала, что работать в УОР на должность секретаря начальника она пришла в 1966 году совсем молоденькой, неопытной и очень застенчивой девушкой, которая всего боялась.Помещения в управлении были разделены фанерными

перегородками, потому сквозь них легко проникали громкие голоса. То-то наслушалась тогда стеснительная дивчина всевозможного мата! Со временем, конечно, попривыкла и даже сделала собственное наблюдение: пока работники управления силились объяснить что-то низампростыми словами — ничего не получалось. Но стоило перейти на мат, как сразу достигалось взаимопонимание.

«А вот Николай Кузьмич, — отметила моя собеседница, — был очень культурным человеком и матом никогда не ругался. Всегда говорил спокойно, неторопливо, ни на кого не кричал. И ещё он был очень грамотным руководителем — обязательно подскажет, как лучше поступить, как написать письмо, что ответить по телефону. Задачи ставил коротко и ясно, без лишних разговоров».

На стройке всегда работало много лимитчиков,приехавших в Москву по найму. Жили они в стесненных условиях, в общежитиях. Некоторые пары образовывали семьи и заводили детей. Тогда обращались к руководству с просьбой выделить им квартиру. Один из начальников управления орал на таких умников, что «нечего было рожать, следовало сначала позаботиться о жилье!» «Николай Кузьмич, — вспоминала Татьяна Тимофеевна, — никогда так не говорил. Наоборот, тихо и спокойно старался помочь просителям. И помогал. Вопрос их положительно решался. Вообще он очень хорошо относился к людям».

Сама Татьяна, не имевшая тогда жизненного опыта, часто обращалась к Николаю Кузьмичу за советом по любому волновавшему её вопросу, а он, как отец, опекал свою помощницу, не давал в обиду. Я поинтересовался, что было известно Татьяне Тимофеевне о прошлой деятельности моего отца. Она припомнила, будто Николай Кузьмич был военным. «Раньше люди были добрее и проще, — взгрустнула моя собеседница, — поэтому никаких разговоров вокруг этого не велось» [Б].

Однако вернёмся к трудовым будням отца. Заметим, что не всегда у Николая Кузьмича на новой работе всё так уж гладко получалось. В связи с длительной болезнью начальника Богданову в течение почти двух лет пришлось фактически руководить управлением. Помню, как отец, не имевший достаточного опыта ведения финансовых дел в хозрасчётной организации, переживал в ту пору, что в УОРе постоянно происходил перерасход средств. А проблема состояла вот в чём. Отделочники на стройке начинали свою работу, естественно, самыми последними, после того как завершали своё дело монтажники, сантехники, электрики и другие рабочие. И вот когда стены были уже покрашены или оклеены обоями, на полу постелен паркет, вдруг обнаруживалось, что забыли провести трубу или проложить кабель. Приходили соответствующие специалисты и начинали долбить стены или вскрывать полы. После их ухода отделочникам свою работу приходилось делать заново. А за какие средства? На строительстве промышленных объектов ещё как-то удавалось покрыть непредвиденные расходы, а что можно было сделать при отделке типовых домов, где каждый гвоздь вписан в смету? Лишние обои или паркет никто не давал, да и рабочим фактически приходилось платить дважды. По-честному, как хотел решать вопросы отец, эти издержки обнулить не представлялось возможным.

После долгих терзаний Богданов обратился в трест с просьбой поставить начальником УОР человека, который мог бы успешно улаживать финансовые проблемы отделочников. Тогда на это место назначили А.Н. Усанова, который одновременно являлся заместителем управляющего трестом. Теперь дела пошли гораздо лучше: молодой и энергичный начальник управления умело справлялся с возникавшими вопросами. Кроме того, как один из руководителей Первого СМТ он имел возможность своей властью осуществлять маневр денежными средствами. Например, снимал с виновников переделок какую-то сумму и передавал её отделочникам для устранения повреждений, причинённых их работе.

Деловая хватка Усанова импонировала Николаю Кузьмичу, в связи с чем он составил протекцию своему начальнику, и через некоторое время Александр Николаевич стал замминистра среднего машиностроения.

Руководство Управления отделочных работ часто выезжало на строившиеся объекты, чтобы проконтролировать

работу бригад штукатуров, маляров, паркетчиков. Молодые уоровцы лихо бегали по стройке, поднимаясь без ещё не работавших лифтов на верхние этажи зданий, сданных под отделку. Николаю Кузьмичу такой темп был не по силам. Он начинал свою проверку с первого этажа, а потом потихоньку поднимался всё выше и выше. В нагрудном кармане пиджака отец всегда носил небольшое зеркало, с помощью которого заглядывал в труднодоступные для отделки места. Если обнаруживал, что рабочие схалтурили, то просил исправить допущенные огрехи. Попутно беседовал с трудящимися, знакомился с новыми работниками, интересовался их нуждами. Подведение итогов проверки происходило обычно на верхнем этаже здания, куда зам. начальника успевал подняться, собрав по пути много полезной и нужной информации.

В 1962 году, ещё в бытность хрущёвской власти, Богданов вновь попытался поднять вопрос о восстановлении ему генеральской пенсии. С этой целью он направил министру охраны общественного порядка РСФСР (так с 30 августа этого года стал именоваться правопреемник бывшего МВД) В.С. Тикунову рапорт с просьбой снять с него ограничение в пенсионном обеспечении. Как и при прошлом обращении, напомнил, что, если по партийной линии ЦК нашёл возможность сохранить его в рядах КПСС, то следовало было бы и по административной линии внести изменения, «восстановив пенсию в полном размере». При этом теперь вместо перечисления былых заслуг кратко указал: «С начала 1960 года, несмотря на тяжёлое заболевание, я работаю на предприятии п/я 942, активно участвуя в партийной и общественной жизни данной организации».

В связи с поступившим рапортом начальник Инспекции по личному составу министерства запросил в Секретариате КПК при ЦК КПСС материалы на 310 листах служебного расследования на бывшего замминистра внутренних дел РСФСР Богданова, которые без надобности пылились там уже три года. К сожалению, отцу пенсию так и не восстановили, а мне даже через 40 лет ознакомиться с этими документами не дали, поскольку толстенный том где-то затерялся[А.16].

Несмотря на то что отца как врага народауволили по служебному несоответствию да ещё с ограничением в пенсии, он остался на медицинском обслуживании в поликлинике МВД. И, самое интересное, мы по-прежнему продолжали занимать второй этаж госдачи на Иваньковском шоссе. Вполне допускаю, что вопреки разыгранному в соответствии с велением Хрущёва фарсу по изгнанию Богданова из органов внутренних дел настоящие товарищи и друзья по службе дали возможность хорошему мужику, как отца частенько называли, ещё некоторое время попользоваться былыми льготами.

Поскольку консервативные методы лечения папиных почек, а также применение всевозможных народных средств положительного эффекта не давали, Николаю Кузьмичу пришлось ложиться в госпиталь МВД, согласившись на хирургическую операцию. Всё прошло успешно, в результате чего из левой почки извлекли буквально огромный камень в виде пирамиды и ещё несколько маленьких. Когда, оправившись после наркоза, отец впервые подержал в руках свой булыжник, то выразил сожаление, что раньше не соглашался на операцию. «Всякими снадобьями почкам не помог, — сожалел он, — только желудок зря загубил». Благодаря оптимистическому настроению и заботе домашних Николай Кузьмич достаточно быстро поправился и смог выйти на работу. Правую почку тоже планировали прооперировать, но этому так и не суждено было случиться.

Госдачу на Иваньковском шоссе мы, естественно, освободили, но отец не мог жить без сада, огорода и выращивания зелени. Благодаря дружеским связям в мае 1962 года старые сослуживцы помогли Богданову получить участок в дачно-строительном кооперативе (ДСК) «Бутово», который тогда являлся эвакуационной зоной (на случай войны) КГБ. То, что сюда допустили изгнанного из МВД по служебному несоответствию бериевцаи врага народаБогданова, говорило о многом. Комитетчики, обладавшие всесторонней информацией, вряд ли потерпели бы в своих рядах неугодную им, сомнительную личность из МВД. Корректно предложили бы, например, перейти в дачное хозяйство своего ведомства. Так, мало того, когда мы на даче основательно обустроились, Богданова два года подряд избирали председателем кооператива! Что тут скажешь? Спасибо за доверие и за правильное понимание жизненных обстоятельств.