33 мушкетёра и жемчужина дао
Шрифт:
– Ах, да, письмо, – зевнул бодхисаттва де Гарньер. – Сейчас-сейчас… и куда я подевал свою печатную машинку? – пробормотал он, озираясь по сторонам.
– Вашу… что? – спросил д’Артаньян.
– А, это было сновидение, – вспомнил бодхисаттва де Гарньер. – Значит, опять придётся полагаться на бумагу, перо и чернила.
– А что, в будущем появится способ писать как-то иначе? – удивился д’Артаньян.
– В будущем, дорогой мой д’Артаньян, появится столько нового, что даже вы мне не поверили бы, если бы я вам рассказал, – сообщил бодхисаттва де
– Правда? – спросил д’Артаньян. – Так значит, вы тоже верите, что я стану королевским мушкетёром?
– Я не верил в это, пока не получил своё золото, – усмехнулся бодхисаттва де Гарньер, начиная писать письмо. – Теперь надо подумать, на что его потратить. Сад камней надо бы обновить – сколько раз я говорил, что пора завозить настоящие камни для сада камней, прямо из Японии! А с местными булыжниками достигнуть полного просветления намного труднее!
– А где эта Япония? – спросил д’Артаньян.
– Далеко, – ответил бодхисаттва де Гарньер. – На самом краю Земли. А в последнее время вообще слухи ходят, что Земля круглая. Чёрт побери, прогресс скачет с такой скоростью, что скоро мы перестанем за ним поспевать! Тысячу лет Земля была квадратная, потом прямоугольная, а теперь – на тебе – круглая! Эти учёные своими теориями что угодно в гроб загонят!
– Вы пишите-пишите, не отвлекайтесь, – подсказал д’Артаньян.
– Да я уже закончил, – сказал бодхисаттва де Гарньер, сворачивая письмо и запечатывая его своей фирменной печатью. – Держите это письмо, д’Артаньян, и только попробуйте его не потерять!
– Обещаю, бодхисаттва! – воскликнул д’Артаньян, потом задумался и спросил. – То есть, как это, не потерять? Это что, значит, что я его должен потерять?
– Доберётесь до Парижа – разберётесь на месте, – сказал бодхисаттва де Гарньер. – Помните только одну вещь – если вам и правда суждено стать королевским мушкетёром, вы им станете. Эта система уже двадцать лет не даёт сбоев. Но зато, сами понимаете, если уж не суждено, то… даже я не смогу ничего поделать. Но, по крайней мере, могу пожелать вам удачи в любом деле, за которое бы вы ни взялись по воле судьбы.
– Спасибо вам, бодхисаттва! – сказал д’Артаньян. – Спасибо за всё.
– Ну, идите, – сказал бодхисаттва де Гарньер. – Говорят, по дороге в Париж иногда бывают такие пробки!
– До свидания, бодхисаттва! – сказал д’Артаньян, выходя.
– До свидания, до свидания, – сказал бодхисаттва де Гарньер. – Если ты и правда тот самый тридцать третий мушкетёр, ты ещё перевернёшь мир, – пробормотал он, когда дверь за д’Артаньяном закрылась.
Д’Артаньян поспешил в Париж, а бодхисаттва де Гарньер начал практиковать новый вид медитации, изобретённый им во сне. Саньясины при этом наряжали своего бодхисаттву в шёлк и бархат, заодно обливая цветочным маслом.
КакРошфорпомогд’Артаньяну,укравегописьмо
Первые дни, проведённые в дороге, д’Артаньян помнил плохо. Он скакал во весь опор, пока уставшая лошадь не начинала бунтовать. Тогда д’Артаньян вместе с лошадью заваливался в какой-нибудь постоялый двор, где сам он обедал и медитировал, а его лошадь кушала сено и переводила дух. Д’Артаньян так спешил добраться до Парижа, что даже не оставлял себе времени полюбоваться природой и пейзажами своего мира. Однако мир – не такая вещь, которая прощает равнодушное отношение к себе. Так или иначе, а мир находит способ напомнить о себе. Тем или иным способом.
Всё началось солнечным утром в небольшом провинциальном городке. Д’Артаньян стартовал с очередного постоялого двора в шесть утра. Через пару часов лошадь нашего героя, скакавшая уже второй день с редкими передышками, взбунтовалась и снова потребовала отдыха. Поэтому д’Артаньяну пришлось остановиться у первой попавшейся на пути гостиницы.
Однако так уж случилось, что в это же утро у этой же гостиницы остановился не только д’Артаньян. По улице не спеша прогуливался взад-вперёд человек в чёрном плаще и шляпе. И судя по всему, человек этот кого-то поджидал. Читатели, вероятно, уже догадались, что человеком этим был граф Рошфор, советник кардинала по связям с общественностью.
В том веке связи с общественностью проходили не через телерекламу, а через личные контакты. То есть, граф Рошфор разъезжал по Франции, навещал кардинальские деревни, смотрел, как живут голодные кардинальские крестьяне, бряцал шпагой, помахивал пистолетом и изредка спрашивал:
– Ну что, есть тут ещё недовольные? Кто подумывает переметнуться к дзен-буддистам?
Шпага и пистолет как средства для связей с общественностью действовали безотказно: кардинальские крестьяне и думать забывали о том, чтобы сменить религию.
Так вот – граф Рошфор как раз прогуливался у крыльца гостиницы, и тут на него обрушился столб песка и пыли. Рошфор чихнул и начал протирать глаза, а когда протёр, увидел, что источником этого столба пыли является д’Артаньян, резко затормозивший прямо перед носом у Рошфора. Д’Артаньян даже испугался, подумав, что засыпал песком королевского мушкетёра, но, когда пыль улеглась, д’Артаньян увидел у Рошфора на шее амулет с символом кардинальской религии – забитым палками рабом в крестообразном гробу.
– Ох, простите, я вас не заметил, – холодно сказал д’Артаньян, слезая с лошади.
Разъярённый Рошфор окинул д’Артаньяна и его лошадь пронзительным взглядом. Тем не менее, Рошфор не выплеснул свой гнев, ибо кардинальская религия запрещала это делать, в отличие от учения дзен. Вместо этого он криво улыбнулся и спросил:
– Сударь, не скажете ли вы мне, где покупали эту лошадь? Я как раз подыскиваю коня для своего глупого слуги. Ваша лошадь как раз то, что надо!
– Как вы смеете издеваться над моей лошадью, сударь? – спросил д’Артаньян, вступаясь за своего верного непарнокопытного друга. – Если у вас есть претензии ко мне, можете смело высказать их мне в лицо, но не в морду моей лошади.