33 простых способа создания зон здоровья и счастья у вас дома и на даче
Шрифт:
— Я? Не знаю, не знаю…
Меня задел ответ Белоусова, да и Мишель, и Алексия, и Настя посмотрели на ученого с удивлением, но никто ни о чем не спросил Александра Федоровича, не знаю уж, почему.
Пикник на обочине
У Хранительницы мы лишь слегка перекусили молоком, теплым хлебом и медом — в тот ранний час, когда Белоусов поднял нас с постелей, никакой более основательной еды просто не хотелось. Поэтому через четыре часа пути, когда солнце высушило утреннюю росу, мы решили устроить второй завтрак. Как раз сосны стали ниже, лес — реже, и тайга сменилась роскошным альпийским лугом.
Позавтракав традиционной бараниной с хлебом, медом и мятным чаем, мы так разнежились, что задремали под мерное успокаивающее жужжание шмелей. «Как же здорово, что комары сюда, на альпийские луга, уже не долетают, а то не было бы у нас этого счастья!» — думал я, погружаясь в сладкий дневной сон.
Проснулись мы, кажется, одновременно; я — от того, что сместившееся за время нашего сна солнце до невозможности раскалило мой ботинок. Проснулись и потянулись снова к бутербродам и остывшему уже чаю. Блаженство!
Вы можете подумать, дорогие читатели, что Блаво сотоварищи только и делают, что блаженствуют — едят да чаи гоняют, в баньке парятся да пейзажами любуются, по лесу гуляют да в озерах купаются. Но ведь мы бродим не просто так — мы привозим из экспедиций и знания, и артефакты. Я так подробно описываю наши радости, потому что без них экспедиция не была бы полной. Без великолепной баранины алтайских пастухов, меда дедушки Вахрамея, Мессингова падения в яму и потери ботинок, душистой бани Хранительницы, альпийского луга и много другого не свершились бы наши открытия. Почему? Потому что, во-первых, в мире все взаимосвязано, даже если мы не всегда это осознаем. Случайностей не бывает: я уверен в том, что, не провались Мессинг в яму, мы не пришли бы к Хранительнице. Но даже если не принимать во внимание единство вибраций всего во Вселенной, весь мой колоссальный полевой опыт показывает, что земля открывает свои тайны лишь тем, кто готов ее принять и полюбить, кто готов жить вместе с ней, тем, кто хочет настроить вибрации своего организма на энергию земли. Этот настрой как раз и создавали теплый хлеб и мед, и баранина на костре, и альпийский луг, и прочие радости, а также все многочисленные трудности нашей экспедиции.
Где вы, Александр Федорович?
Мои лирические размышления о прелести бытия и экспедиционной жизни прервал вопрос Насти Ветровой:
— Коллеги, никто не видел Белоусова?
Я огляделся. Действительно, его нигде не было. «По лугу не гуляет, цветов не собирает, по лесу тоже не ходит, потому что когда наш Александр Федорович пробирается сквозь деревья и кусты, треск стоит, как будто это медведь лезет — при белоусовских-то габаритах!» — ну вот, я опять подумал о медведе!
— Александр Федорович, вы где? — закричала Настя.
— Где… де… — отозвалось горное эхо.
Мы молчали, надеясь услышать не только эхо, но и могучий бас Александра Федоровича, но отзвуки смолкли, и воцарилась абсолютная тишина, не нарушаемая даже птичьим гомоном.
Вдруг Настя воскликнула:
— Как он мог уйти, ничего никому не сказав! Он же знает, что нам нельзя разделяться!
— Наверное, и ушел по-английски, потому что иначе мы бы его не отпустили.
— Алексия, Настя, а почему вы уверены, что Александр Федорович ушел сам? Может быть, его похитили?
— Кто, Рушель, что вы говорите! Кому, какой силе возможно похитить Александра Федоровича Белоусова, этого великана, да еще так, чтобы мы ничего не услышали! Нет, он ушел сам, и старался ступать тихо, чтобы нас не разбудить. Странно, но на этот раз ему удалось.
В принципе я был полностью согласен с Алексией; но зачем было Белоусову уходить? Я не мог представить себе такую вещь, из-за которой Александр Федорович нас бросил.
— Мишель, а вы что думаете? Почему вы молчите?
— Я, дорогой друг, пытаюсь понять. Давайте рассуждать логически: Алексия совершенно права — украсть Белоусова не могли. Могли ли его заманить духи, как это целых два раза случилось с Алексией?
— Нет, папа, вряд ли. Сам хозяин этой земли, Медведь-шаман, благословил нас спокойно бродить по ней, а значит, никому из нас духи не причинят вреда.
— Да, доченька, я тоже так думаю. Остается одно: Белоусов оставил нас сознательно и по своей воле.
Какие могут быть причины? Опасность, о которой он знал, а мы — нет?
— Нет, что вы, Мишель! Не надо так говорить об Александре Федоровиче! Он бы нас никогда не предал! И он совсем ничего не боится!
— Да, Настенька, и не расстраивайтесь — я совсем не собирался обидеть нашего друга, я просто хочу перечислить все причины его исчезновения, даже невозможные.
— А помните, в Бирме Белоусов сказал нам, что остается в гостинице, потому что встретил любовь всей своей жизни [17] ?
— И оказалось на самом деле, что нет никакой любви, а остаться нужно для дела! Он тогда всех нас выручил!
— Итак, Рушель и Алексия, вспомнив тот замечательный случай, сразу назвали еще целых две причины, по которым Александр Федорович мог оставить нас: любовь и деловая необходимость. Давайте разберем их по очереди. Что вы думаете, коллеги, о первой причине?
17
Об этом приключении см. в книге: Блаво Р., Мессинг М. «Тайная доктрина атлантов и лемурийцев». — СПб.: «Веды»,
— Я думаю, Мишель, что это возможно. Знаете, сегодня утром, когда я увидел Александра Федоровича таким бодрым, я заподозрил, что он не ночевал вместе с нами. Помните, все видели как он ушел, а кто-нибудь видел, чтобы он возвращался? Во-от…
— Но у кого он мог остаться? Кто эта женщина?
— Мишель, здесь нет никого, кроме Хранительницы, красавицы Серафимы. Не думаете же вы, что он сбежал в Усть-Солье к тетке Ульяне!
— Нет, последнего я, Настенька, не думаю. Но неужели! Сама Хранительница!
— А что тут такого? Серафима молода, красива, одинока…
— Она — да, но Белоусов!
— Александр Федорович — великий человек!
Почему-то когда нам показалось, что найдена верная причина исчезновения Александра Федоровича Белоусова, мы расслабились, перестали волноваться и обижаться на него. Любовь — это очень важно!
— И все-таки, друзья, я должен связаться со своими внуками, которые в своем путешествии опережают нас, пусть всего на один шаг, но тем не менее они уже должны знать о таинственном исчезновении их крестного.