33 простых способа создания зон здоровья и счастья у вас дома и на даче
Шрифт:
Чугул раскрывает тайну курганов-усыпальниц
— Скажите, Чугул, эти курганы смерти, кто их насыпал?
Мишель опередил меня с вопросом; как это иногда бывает у близких друзей, мы часто одновременно думали об одних и тех же вещах.
— И почему ты не спросил, пап'a, там так сильно веет смертью?
— Это древние курганы, но создали их люди — ни моим предкам, ни жителям Страны Белых Вод, которых человеческие легенды называют курумчинскими кузнецами, никогда такое бы в голову не пришло. Это сделали предки нынешних алтайцев для того, чтобы умилостивить своих кровожадных богов. Самых красивых своих детей, юношей и девушек, они одарили драгоценными камнями,
Мы сидели в полном молчании — так нас потряс рассказ Чугул. Мы хорошо помнили действие некроэнергии, поэтому слишком живо представили себе детей, корчащихся в муках удушья. Насте чуть снова не стало плохо, но мы поддержали ее.
Вернулся Урд, и мы сели за гостеприимно накрытый стол. Вас, дорогие читатели, наверное, интересует, что едят те, кто живет на земле больше трехсот лет, знает будущее еще не рожденных детей и для людей давно превратился в легенду? Я вынужден вас разочаровать: ничего необыкновенного, но все — очень вкусное. Как и большинство людей на Алтае, чудь ела мед, теплый душистый хлеб, молоко, тушеное мясо, правда, на этот раз не баранину, а зайчатину.
После ужина Чугул отозвала в сторону Настю и о чем-то долго с ней шепталась. Мы же, утомленные очень долгим и насыщенным днем, завалились спать на мягкий теплый мох.
Похищение невесты
Здравствуй, озеро Аккем!
Утром мы простились с Чугул, и Урд, не говоря ни слова, провел нас через пещеры на поверхность земли — снова идти мимо курганов смерти нам совершенно не хотелось. Как же приятно было после прохладного пещерного сумрака, рассеиваемого лишь восковым светом местного лишайника и бледно-сиреневыми сталагмитами, снова оказаться под жарким солнышком! Как прекрасно было после тишины каменных сводов услышать пение птиц и жужжание шмелей! Как радовались мы разнообразию цветов! Честно признаться, я искренне, от души пожалел Чугул, Урда и других потомков легендарной чуди — всю долгую жизнь прожить в горе, лишь изредка видя солнце! Как же они себя обделили!
— Рушель, помните, что вы мне обещали в долине смерти, когда я чуть не задохнулась?
— Нет, Алексия, простите, запамятовал, — повинился я, чувствуя колоссальную неловкость: как неприятно нарушать обещание, данное женщине!
— Вы мне обещали, что скоро, совсем скоро я смогу пообщаться с моими детьми! Первой!
«Уф-ф, слава Богу, ничего невозможного я не обещал».
— Алексия, умоляю, простите меня, грешного! Есть множество оправдывающих в ваших глазах меня обстоятельств, но ничто не оправдает меня в моих собственных глазах! Привал, друзья мои, привал!
— Только где, Рушель, забывчивый вы наш?
«Ну конечно, теперь Мишель будет подкалывать меня этой моей промашкой. А действительно, где? Узкая горная дорога, кругом — одни скалы, поросшие лесом… Не сидеть же прямо на дороге!»
— Смотрите, там, впереди, озеро! Опять Аккем! Мы возвращаемся!
— Да, через гору путь оказался намного короче — вон как быстро пришли к тому берегу Аккемского озера, где был наш первый привал!
— Да, порадуемся тому, что не пришлось нам опять мимо этих курганов идти!
— Ура! — закричала Настя и припустила бегом к знакомому берегу.
За ней потянулись остальные.
Петрович благословил нас возвращаться
Пока Мессинги готовились выйти на связь со своими родными, Настя отправилась за дровами, а я занялся костром. «Хорошо-то как! Сейчас переговорим с детьми, а там посмотрим: если ничего нового не узнаем, то будем собираться домой. Наверное, сегодня можно переночевать здесь, на озере — удивительной красоты пейзаж открывается отсюда, а завтра пойти на нашу турбазу. Эх, жалко, нет с нами Александра Федоровича Белоусова… Не знаю, получится ли у нас с Мишелем так же удачно договориться с Серегой о баньке. На турбазе можно отдохнуть пару деньков, по свежим следам систематизировать наши материалы, открытия и находки, потом — снова в путь, на этот раз домой. В Барнауле еще нужно купить билеты…» — я специально не заказывал их заранее, ведь трудно было даже предположить, сколько продлится наша экспедиция.
— Коллеги! Интернет! Всемирная паутина дотянулась и сюда, на берег тихого горного озера! — крик Мишеля прервал мои приятные размышления.
«Может быть, получится с Петровичем и детьми пообщаться онлайн? Все-таки это немного легче, чем общение по „магическому кристаллу“ Мессинга».
— Есть что-нибудь от Петровича? — крикнул я.
— Конечно, и Кольки, и от Польки — всем приветы и поздравления.
— Читайте же, Мишель!
— Меня подождите, не читайте без меня! — разрумянившаяся Настя спешила к костру с охапкой сухих сосновых веток.
Она села рядом с нами, и Мишель прочитал письмо от Петровича.
«Здравствуйте, родные мои, любимые!
Пишу я вам, а рядом со мной толкаются Полька и Колька — идет борьба за рублевое местечко у компьютера. Вот победила дружба (после того как я тявкнул на этих слишком шустрых мелких), и я теперь спокойно могу пообщаться с вами, хорошие мои.
Мне кажется, я знаю все о ваших приключениях и открытиях, но, как выясняется, далеко не все. Полька очень переживала за Настю, когда мы с ней и ее братом переходили через долину с курганами по нашей гениальной карте мира, все время повторяла: „Крестная Настя, крестная Настя! Ей больно! Пусть деда ее понесет! Пожалуйста!“ Что там было? Что с Настей? Не понял я также, куда вы вдруг исчезли из этой долины. Полька что-то говорила про Белого Царя, но мне не верится. И почему Александр Федорович Белоусов остался, а не пошел с вами? Я знаю от детей, что с ним все в порядке и что так надо, а больше ничего.
Зато теперь ваше путешествие подошло к концу. Возвращайтесь скорее, любимые! Мы ждем вас! Я ужасно соскучился, а дети, как только закончилась наша увлекательнейшая игра, постоянно пребывают в возбуждении, так что совсем не стало с ними никакого слада. Полька требует, чтобы я написал, чтобы вы шли сегодня ночевать на турбазу, а завтра ехали домой! Я не могу быть настолько категоричным — понимаю, что вы устали, что надо вам немножко отдохнуть после трудов праведных, но не увлекайтесь — помните, что мы все втроем очень-очень любим вас и ждем!
Рушель, я немножко подумал о ваших экспедиционных открытиях и набросал в самых общих чертах смету их дальнейшей разработки. Знаю, что нужна подготовка печатных изданий, оплата труда специалистов. Но знаю я далеко не все, так что с нетерпением жду ваших указаний, чтобы по возвращении вы все сразу же могли приступить к работе.
Крепко обнимаю вас!
Ваш Петрович.
Алексия, вот мне удалось отправить детей на кухню, соблазнив черным хлебом с солью, так что пишу тебе, радость моя…»