33 способа перепрограммирования организма на счастье и здоровье. Метод "Аватар"
Шрифт:
Тем временем к нам присоединился сияющий Мессинг:
— Коллеги! Без ложной скромности скажу, что все получилось просто превосходно. Спасибо Белоусову с Настей за провокацию!
И он представил нам свои выкладки.
«Ипсилон Звездный.
Составлен Мишелем Мессингом.
Числитель искомой дроби являет собой цифровую конструкцию, состоящую из четырех элементов в последовательности расположения данных элементов слева направо — 1968. Исходный числовой материал, содержащий в равных долях числа нечетные и четные, может быть отождествлен с гармоническим сочетанием Космоса, знаками коего являются нечетные числа 1 и 9, и Хаоса, соотносимого с числами четными 6 и 8. Вместе с тем расположение
В нашем случае это 9 и 6, в сумме дающие пятнадцать. Данная сумма, являясь главенствующей, однозначно указывает своей нечетностью на примат Космоса. Следовательно, можно говорить о числителе искомой дроби как о знаке, доминантой которого является гармония центра.
Знаменатель дроби искомого ипсилона Звездного выражен в трехчленной вербальной структуре, систематизирующей парадигмообразующие элементы каждого из трех событий в изложении 1942 года. Это птица, гусеница, яблоко. Вербальная цепочка этих трех знаков поддается тривиальной перекодировке в образную систему всей предложенной парадигмы, сводимую на сюжетном уровне к следующему: гусеница съедает яблоко, птица съедает гусеницу. Схематически этот уровень выглядит так:
яблоко -> гусеница -> птица
Система не замкнута, а потому не дает в качестве итога бесконечность. Но в то же время соотносится с необходимым разложением всей системы по принципу редукции предыдущего элемента последующим, в итоге чего в знаменателе остается только птица. Однако о тотальной редукции первого и второго образов — яблока и гусеницы — говорить не приходится в силу того, что оба эти образа в итоге включаются в третий, формируя, метафорически выражаясь, матрешку. В ней птица актуализирует только внешнюю фигуру, внутри которой расположена гусеница, содержащая, в свою очередь, внутри себя яблоко, являющееся, таким образом, стержневым ядром всей трехчастной системы предложенного знаменателя искомой дроби. Итог знаменателя может быть представлен в виде трех концентрических кругов, вписанных друг в друга и формирующих целостное единство в стилистике нижней части аристотелевской шкалы бытия.
Между тем система, составляющая знаменатель, попадает в зависимость от итогового числителя, где, напомним, доминантой оказалась гармония центра. В системе знаменателя по разным основаниям таковых центров оказывается три: это птица как итог, частично редуцирующий два других образа; яблоко как стержневое ядро всей предложенной матрешки; и гусеница как объективный центр в изначальной цепочке, то есть образ, занимающий срединное положение в парадигме „яблоко — гусеница — птица“. Гармония всех трех образов соотносится с гармонией, эксплицированной в числителе. Тем самым формируется однозначный результат искомой дроби, явленный соотнесением числителя и знаменателя, а из него вытекает единственно возможный ипсилон: павлин».
О павлинах, еде и герменевтике
Первым на столь блистательное построение Мессинга откликнулся У Э:
— А знаете, друзья, я почему-то еще утром понял, что, хотим мы того или нет, а очень скоро нам придется получить павлина в виде очередного ключа для нового нашего шага на пути к истине.
— Это почему? — несколько скептически спросил Петрович.
— Павлин в Мьянме — не обычная птица, а самое главное животное в священной фауне, — ответил У Э. — Вы уже видели, что аватаризация часто приводит к уподоблению павлину. С самых древних времен павлин в наших краях
— Да, — теперь уже задумчиво продолжал Петрович, — павлины красивые. Помнится, дома у меня когда-то стояло павлинье перо. А мясо павлина едят?
Кажется, Петрович проголодался. У Э же сказал в ответ на вопрос полковника:
— Нет, у нас не едят, ведь это священная птица.
— А вообще едят, — заметил Мессинг. — Кто-то из древних даже использовал образ павлина для показа необходимой гармонии формы и содержания в произведении искусства. Буквально выглядело это так: павлин прекрасен внешне и мясо его отличается превосходным вкусом. Точно так же и хорошее произведение искусства должно быть прекрасным по форме и превосходным по содержанию.
— Современная герменевтика, — сочла нужным указать Алексия, — вовсе отрицает эти понятия: форма и содержание.
Мессинг согласился и только сказал, что привел данное сравнение как доказательство съедобности павлина.
— Я бы павлина есть не стала, — категорически заявила Алексия.
— В Мьянме вам никто этого и не предложит, — улыбнулся У Э.
— Но это еще не все, — заявил нам Мессинг. — Я хотел бы предложить вам основные мифологемы павлина из некоторых архаических традиций. Надеюсь, и этот материал будет полезен нам в последующих изысканиях.
— Конечно, мы внимательно слушаем, — отреагировал я на предложение Мишеля, выразив тем самым общее мнение, сводимое к желанию стать свидетелями очередной демонстрации эрудиции нашего друга, его недюжинных энциклопедических знаний.
Мифологема павлина
— Все вы, коллеги, разумеется, помните древнегреческого Аргуса; того самого многоглазого великана, которого ревнивая Гера приставила к Ио, возлюбленной Зевса, превращенной в корову. По поручению Зевса Гермес убил Аргуса, тогда Гера перенесла глаза великана на перья павлина. Не менее Аргуса известный древнеиндийский бог Индра, испугавшись встречи с царем ракшасов Раваной, превратился в павлина. По суфийско-персидской легенде, бог создал мирового духа в виде павлина. Как результат, у курдов-езидов верховный ангел Малаки-Тауз изображался в виде павлина. В числе атрибутов тамильского бога плодородия Муругана значился павлин. И наконец, нельзя не вспомнить легендарную древнекитайскую птицу Фэнхуан, на всех изображениях похожую на павлина и ставшую предтечей птицы Феникс. Фэнхуан способствовал миру и процветанию, являлся символом человеколюбия и мудрого государя. Итак, хвост павлина делает его не только красивым, но и всевидящим, ибо на хвосте его — множество глаз. Павлин по этой и ряду других своих функций является верховным божеством или божеством, отвечающим за важнейшие сферы. Но нас с вами и территориально, и ментально должен, в первую очередь, интересовать древнеиндийский сюжет об Индре. Индра, как я и сказал, превращается, когда возникает такая необходимость, в павлина. Разрешите спросить: почему?
— Я думаю, — ответила Алексия, — только столь прекрасный облик мог спасти Индру от гнева царя ракшасов Раваны. Равана просто залюбовался бы Индрой-павлином и не смог бы убить такую красоту.
— А я считаю, — заметил Петрович, — что Индре просто хотелось быстрее улететь от царя.
— Чего же тогда не обернулся Индра проворной ласточкой или могучим орлом? — возразил я полковнику. — Павлин не очень быстр, да и не обладает силой. Мне все-таки ближе версия Алексии о том, что Индра хотел очаровать Равану красотой. Если мы хотим одним словом охарактеризовать павлина, то это слово как раз будет «красота». Разве нет?
Петрович промолчал, что я расценил как знак согласия. Удовлетворен нашими дебатами был и Мессинг, который во время нашей беседы возился с компьютером. И все же Мишель заметил:
— Коллеги, не стоит сводить значение павлиньей аватары Индры только к красоте. Прошу вас не забывать про другие мифологемы, которые подсказывают нам, что Индра стал павлином в силу особого дара этой птицы видеть мир не только глазами на голове, но и «глазами» на хвосте. Этими «глазами» павлин умеет видеть не только реально сущее здесь и сейчас, но и то, что видеть обычным зрением не дано: видеть будущее, например, или же видеть внутреннюю сущность предметов, явлений, живых существ — на такое способен только павлин. Но теперь прошу внимания! Самое главное — здесь…