33 способа превращения воды в лекарство
Шрифт:
Как только я стал вдыхать носом и выдыхать ртом, соотнося частоту дыхания с частотой пульса, боль в груди прошла и дышать стало чуть легче. Во всяком случае, во мне затеплилась вера в то, что еще немного, еще чуть-чуть – и мы куда-нибудь придем. Но вот куда?
Вот и Мертвое озеро!
Ответ на этот вопрос не давал мне покоя еще около часа, по истечении которого я вдруг смог вздохнуть полной грудью, не думая о специфике и о технике дыхания. И когда дышать стало легко, мы с Петровичем аж ахнули в один голос, потому что перед нами открылась зеркальная гладь озера правильной круглой формы.
– Похоже, – заметил Петрович, – интуиция не подвела меня, когда я выбрал эту тропинку для нашего дальнейшего
И правда, водная гладь была подобна зеркалу не только в метафорическом смысле, а в самом прямом: поверхность озера серебрилась, а вода по консистенции напоминала не то отстоявшийся кисель, не то разбавленную ртуть.
– Признаться, ничего подобного я прежде не видел, – ответил я Петровичу. – Неужели это и есть то самое Мертвое озеро, которое и было целью нашего путешествия? Твердо знаю одно: пробовать воду из этого озера нам не следует. Вообще-то, Петрович, нам не стоит забывать, что в древних мифологических традициях озеро – в связи с тем, что в нем ночует солнце, – выражает таинственность и загадочность. Особенно это явно эксплицировано у египтян. Кроме того, именно озеро соотносится с идеей уровней. Имеются в виду отношения между глубоким и поверхностным, внешним и внутренним. Выражает озеро и такое качество, как прозрачность. И в то же время у древних кельтов страна мертвых находилась на берегу озера. И тогда смерть понималась как подобное солнцу схождение человека на дно озера, то есть в глубины земли. В этой связи не стоит забывать средневековую семантику связи вод озера и бездны, по этой семантике жидкие частицы, из которых состоит озеро, обеспечивают переход от жизни к смерти, от твердости к газообразности, от оформленного к неоформленному. Зеркальная же гладь поверхности озера семантически связана с зеркалом, то есть воплощает самосозерцание, размышление и откровение.
Три «грации» или…
И тут я увидел на противоположном от нас берегу что-то не согласующееся своей искусственностью с гималайским ландшафтом.
– Петрович, вы видите?
– Вижу, Рушель, но что это?
С противоположного берега ртутного водоема на нас смотрели три аккуратных серых камня в человеческий рост каждый. Присмотревшись, я увидел, что каждый из камней напоминает человеческую фигуру. Три грации? Скорее, три мушкетера – широкие плечи, а на ногах сапоги или валенки.
– Рушель, – предложил Петрович, – давайте обогнем озеро по правому берегу и посмотрим, что это за изваяния.
Так мы и сделали, благо воздух возле озера позволял нормально дышать. Через четверть часа мы с Петровичем стояли возле трех камней, трех статуй, трех товарищей… Стояли, раскрыв от удивления рты, как воспитанники младшей группы детского сада, которых вывели в парк и показали горку в виде головы витязя из «Руслана и Людмилы». Мне казалось, что скульптуры вот-вот оживут на наших глазах – настолько жизненными были явившиеся нам на берегу Мертвого озера изваяния. По одежде, по лицам было понятно, что все трое – мужчины; мужчины примерно одного возраста – чуть за тридцать.
… почему-то окаменевшие аненербевцы?
Но самое интересное ожидало нас, когда мы с Петровичем всмотрелись в эти одежды внимательно. Статуи были одеты… в каменную форму СС: фуражки украшал тот самый орел с монастырской фляжки, а лацканы кителей – знаменитая руническая аббревиатура, державшая в страхе всю Европу в 1940-х годах.
– Как вы думаете, Рушель, почему они окаменели?
Петрович задал вопрос, ответа на который у меня не было. Было ясно одно: мы пришли к тому месту, где завершилась экспедиция Аненербе под кодовым названием «Афанасий Никитин». Миссия оказалась невыполнимой для наших предшественников по этой бродилке-стрелялке.
Но ведь Настя передавала нам информацию о большом архиве… Неужели до своего окаменения аненербевцы успели послать так много шифрограмм? Надо было срочно выходить на связь с Настей. Но Мессинг говорил, что кристаллический гидропередатчик лучше всего работает в вечерние часы, в сумерки, тогда как сейчас была еще только вторая половина дня.
Каменные болваны размножились!
Я достал фотоаппарат из бокового кармана рюкзака. Я понял, что надо сфотографировать скульптурную группу, чтобы потом попытаться каким-то образом передать снимок через телефон Петровича в Вевельсбург, дабы там Настя смогла подтвердить или опровергнуть принадлежность этих людей к экспедиции Аненербе. Ведь должны же быть в Вевельсбургском архиве личные дела с фотографиями. Я стал настраивать фотоаппарат на оптимальную мощность, а Петрович достал чудо-телефон, чтобы сделать снимок прямо на него – может быть, так легче будет потом передать кадр в Вевельсбург.
Я навел объектив фотоаппарата на каменных болванов и тут сквозь видоискатель увидел, что этих болванов уже не трое, а больше. Причем некоторые из них… надвигаются прямо на меня.
Индусы атакуют
Убрав фотоаппарат от глаз, я понял, что движутся на нас не каменные немцы, а вполне живые индусы, одетые в традиционные боевые наряды. Кажется, их было около дюжины и намерения их были далеки от мирных: все были вооружены копьями и ножами. Самый высокий из бойцов держал в руке короткий меч, какие носили скандинавские викинги, грабившие Рим или Париж в очень раннем Средневековье. Петрович встал в стойку, явно усвоенную им от нашего брахмана – кажется, это была поза цапли.
Индусы тем временем подходили все ближе. Вот уже были видны их глаза. Самый высокий занес свой меч надо мной. «Никогда не защищайся рукой от холодного оружия», – мелькнул в моей голове совет тренера по фехтованию. Но, несмотря на это, рука моя сама невольно потянулась закрыть лицо от неизбежного удара мечом… И тут случилось нечто странное: индус, изготовившийся нанести мне смертельный удар, вдруг отбросил свой короткий меч в сторону и пал передо мной на колени, что-то при это выкрикнув. Все прочие бойцы, услышав этот выкрик, тоже побросали ножи и копья и пали ниц.
Тайный знак Блаво
Я застыл в недоумении и страхе, не опуская руки. Все вместе мы напоминали немую сцену. Ее первым нарушил Петрович, одним прыжком оказавшийся возле меня и прошептавший мне на ухо:
– Рушель, вы еще ничего не поняли? Индус увидел на вашей ладони знак – ту самую звезду, означающую ваше величие…
Как я сам не догадался! Сколько раз эта звезда помогала мне в трудную минуту. Дело в том, что много лет назад мой предок Хесус Хайме Блаво подставил руки летящей к нему звезде, и она упала на его ладонь. В том месте, где звезда прикоснулась к ладони дона Хесуса, возник знак. И с тех пор у каждого представителя рода Блаво, который имеет природные задатки целительства и помощи людям, на левой ладони есть такой же знак. Его-то и узрел индус; узрел и испугался.
Как часто в нашем мире положение вещей в одночасье меняется на противоположное! Человек возносится на самый верх земного благополучия, но миг – и он уже стремительно падает вниз без надежды подняться. Наверху сейчас были мы с Петровичем, а индусы, только что хотевшие нас убить, теперь лежали на земле, испытывая страх за свои жизни.
Это не Мертвое озеро!
– Петрович, дайте мне ваш телефон, – попросил я. – Я попробую задать йогам ряд вопросов на хинди через этого переводчика.
Когда я получил чудо-трубку из рук Петровича, то немедленно попросил индусов подняться с земли и сказал, что мы пришли с миром и не причиним им никакого вреда. Сначала встал высокий йог, совсем недавно замахивавшийся на меня коротким скандинавским мечом.