34-Ежки для Кощея
Шрифт:
Сгибаясь в три погибели, я погналась за ним. Хватаясь за боязливо наблюдающих за нами его сородичей, я силилась поймать паршивца. После его оскорблений, другие цветы меня мало стали интересовать. Слушая отборную ругань, я медленно зверела. Сильнее чем раздобыть редкий ингредиент, мне захотелось повыдёргивать радужные лепестки цветика-семицветика.
— Не догонишь! Не догонишь! У тебя слишком длинные ходули, — постоянно ускользая от меня, задирался паршивец.
Рассчитывал, отступлю? Не на ту нарвался!
Последние подтрунивания были лишними. Рывок! Упала
— Кругом сплошное жульё! — ругался цветик-семицветик, размахивая из стороны в сторону солнечной бархатистой головкой. — Не забудь меня полить, дурында!
— Скоро дождик будет, — осадил его садовник.
— Не будет, — возразила я.
— Знаю, что не будет, но поливать поганца не надо. Пусть сначала научиться уважать тех, кто за ним ухаживает.
После его слов цветок притих.
— Кто знал, что садовники такие обидчивые, — пробурчал он. Лудомирович воспринял его слова, как извинение. Он его чуток полил и даже зачарованное удобрение посулил.
Сородичи цветика-семицветика перестали притворяться глухонемыми и тихонько захихикали. Забавно покачивая бутонами, они обсуждали неуёмного гордеца.
Отдав лепестки, Зиги, я вернулась в замок. У меня имелся разговор к Марусе. Зиги предстояло заняться подготовкой к ритуалу. Он должен был раздобыть чародейский котёл, собрать сухой хворост и подыскать подходящее место.
Глава 27
Поиски Маруси решено было начать с кухни.
Зайдя в столовую, за общим столом я увидела Аляну с Савиной. Они весело о чём-то щебетали. При этом глаза Аляны сияли драгоценными камнями. Помирилась-таки с Даниилом. Радуясь за подруг, я присоединилась к ним. Выяснилось, что обе не только отлично успели провести время, но и раздобыли свои компоненты к ритуалу.
— Мадам Ольга? — нарушил нашу дружескую беседу неясный перешёпот множества голосов.
Велимир отпустил сваху?! Выходит, она невиновна?
— Что с ней? — дрожащим голосом спросила, сидящая напротив нас девушка у своей подруги.
— Не знаю. Она странная, — заметила та.
Войдя в столовую, сваха обвела присутствующих взглядом. На её лице читалось безграничное презрение: ни к участницам отбора — к себе. Внутри неё словно шла внутренняя борьба. Её и без того лишённое ярких красок лицо выцвело, застрелилось. В таком удручающем виде она как никогда прежде внушала уважение, чего не случалось прежде.
— Извините за длительное отсутствие леди! Незапланированная прогулка по лесу слегка затянулось, — никого ни в чём, не обвиняя, произнесла сваха, после чего начала живо интересоваться настроением подопечных.
Вспомнив ранее увиденное в лесу, прибавив к этому разительные перемены в свахе, я пришла к единственно возможному выводу:
— Мадам Ольга влюбилась, — опередила меня Аляна.
— Сомневаюсь, что кому-нибудь удастся растопить её ледяное сердце. Скорее всего, у неё совесть проснулась, — поделилась я своими предположениями.
Краем глаза я заметила, как в столовую влетела Маруся и бочком прошмыгнула на кухню. Ничего не скажешь, глубоко она преданна бабулям, коли не побоялась после похищения Валентина вернуться в замок. Гнева Кощеев не испугалась! Похоже, встречаться со мной она не планировала, потому что моё появление на кухне она встретила с кислой миной.
— Тебе чего надобно? — сильно затянула она на выступающем животе передник.
— Говори, зачем бабули похитили Валентина? — прошипела ей в самое ухо. Помимо нас на кухне крутились поварята с другими кухарками.
— Не похищали мы его! На кой он нам сдался! — негромко ответила она мне. Имитируя кипучую деятельность, Маруся громко звякнула крышкой об пустую кастрюлю, спугнув поварёнка. Лениво мешая кашу, сорванец, очевидно, подслушивал нас. Сбежав от греха подальше, он вызвался помыть грязные овощи.
— Не отпирайся. Я видела вас и то, как ты вместе с бабулями, похитила Валентина! — громко прошипела ей на ухо.
— Отстань от меня! Не трогали мы твоего Валентина! Мы похи… пригласили в гости к твоим бабушкам Драгомира Павловича!
Неплохо бабули заманивают гостей. Чпок, зачарованным молоточком! Гость созрел. До беспамятства.
— Ты сама, Мирослава, просила их о помощи. Забыла что ли?
— Когда это было!!! Мы успели пройти свадебный обряд, — в сердцах прошипела я, выхватывая из рук кухарки стопку чистых тарелок.
— П-пройти с-свадебный обряд?
Марусе стало плохо. Обмахиваясь фартуком, она грузно опустилась на табурет.
— Ошибка вышла. Неужели придётся его отпускать? — спросила она у меня.
— Валентина? Безусловно, — поставила я на стол стопку тарелок, в аккурат, возле её плеча.
— Надоела ты мне, Мирослава, со своим Валентином, хуже горькой редьки! Драгомира! Драгомира надо отпускать! — соизволила она, наконец, понизить голос до шёпота.
— Не похищали вы Драгомира.
— Не говори глупости! Так, пошли от седого!
Маруся, кряхтя, поднялась на ноги и утянула меня за собой. Будоражащие запахи специй, жаренного на вертеле мяса, хлынули за нами в столовую, где почти никого из Ёжек не осталось. Алёна с Савиной ушли одновременно со мной. Им нужно было готовиться к вечерним свиданиям.
— Драгомир! Валентин! Кто этих Кощеев разберёт, — ворчливо бубнила себе под нос Маруся, вышагивая по узкому коридорчику.
Я, молча, шла за ней и слушала, как Маруся почём зря костерит Кощеев, припоминая мелкие неурядицы. То кур ей, видите ли, Князь запретил разводить во дворе выделенного её дома. На том крохотном участке не то, что кур, там кузнечиков негде разводить! То полОвники выдали не те, а самые обычные. Марусе зачарованные подавай! То ухажёры её постоянно бросают. Да-да и тут Кощеи виноваты. Я шла и надеялась, что её абсурдные претензии никто не услышит. Не повезло. За третьим поворотом нам встретилась Заряна. Она помнится, не относилась к любительницам шататься по крылу прислуги.