+35° Приключения двух друзей в жаркой степи (Плюс тридцать пять градусов)
Шрифт:
Дядя Володя и Сашка сидели рядышком за шатким обеденным столом. На нем была расстелена длинная полоса бумаги — второй номер стенгазеты «Неандертальские новости». Сашка что-то рисовал цветными карандашами.
— А, поднялся, спящий красавец. — Дядя Володя подвинулся. — Садись! Смотри, какие тут у нас таланты открываются.
— Что так рано? — спросил я Сашку, усаживаясь и зябко ежась — прохладно, вся трава в росе.
— Дядя встает, и я с ним.
Он отошел на шаг и, прищуря глаз,
Нарисовано здорово. Древние люди, таясь за стволами деревьев, с удивлением и страхом наблюдают за археологическими раскопками. И хотя холм, на котором идут работы, далеко и фигурки людей на нем совсем маленькие, я различаю дядю Володю в его старой выцветшей шляпе, полуголого Славу. А эти двое кто? Да мы же, мы с Сашкой!
— Ух, здорово! — вырвалась у меня. — Вот бы мне! А то по рисованию одни трояки.
— У меня тоже, — сказал Сашка.
Тут не только я, но и дядя Володя удивился:
— Как? Ты же здорово рисуешь!
— Павел Сергеевич говорит, мало хорошо рисовать, надо еще и тему правильно выбрать. Вот перед концом четверти он нам свободную задал. Я нарисовал встречу наших космонавтов с людьми из другого мира. У них там совсем не так, как у нас. Вся планета в воде. И города, и леса, и поля подводные. И люди тоже подводные, дышат жабрами, как рыбы. А так совсем на нас похожи — не отличишь, одеваются только иначе. И у меня на рисунке наш космонавт в водолазном костюме пожимает руку вот такому подводному человеку.
— Интересно! — сказал я.
— А Павел Сергеевич написал: «Неясная идея»— и трояк. Зато у Гутьки Иванова одни пятерки.
Дядя Володя спросил:
— А он что рисует?
— Чемоданы.
Сашка посмотрел на наши вытянутые лица, засмеялся и повторил:
— Да, чемоданы. Одни чемоданы. Так наловчился их рисовать — прямо загляденье. И замочки, и пупырышки на коже — все есть. Как свободная тема, он — раз! — и чемодан. И — раз! — пятерка. Чемодан — пятерка, чемодан — пятерка. У нас многие в классе стали чемоданы рисовать.
Дежурный заколотил молотком по рельсу, подвешенному к дереву:
— Подъем!.
К завтраку Сашка кончил рисовать стенгазету, и дядя Володя усадил его за стол вместе с нами. Он быстро освоился и, глотая горячую кашу, стал рассказывать про какие-то космические водоросли: и воздух в ракете они сделают пригодным к дыханию, и питаться ими можно будет в полете.
Я вертелся, словно сидел на гвозде. Нашел кому врать! Они же студенты, они все знают. Засмеют, и меня вместе с ним. Скажут: «Ну и дружок у тебя!»
Но никто не смеялся, все слушали. Лишь Миша, наш завхоз, вредно улыбался и хихикал.
Миша тоже студент, только совсем из другого института и никакого отношения к археологии
Миша хихикал, хихикал, а потом сказал Сашке:
— Достал бы нам этих водорослей по блату.
Слава сразу добавил:
— Хоть бы раз наелись досыта!
Все стали смеяться над Мишей, потому что он — прижимистый завхоз. С ним каждое утро дежурные ругаются, что мало продуктов дает, а он кричит: «Хотите, чтобы у меня недостача была!»
Позавтракали, стали собираться на раскопки. Уже подошли из деревни наши вечные спутники — нести инструмент. Поднялись из-за стола и мы с Сашкой.
Путь к раскопкам. не близкий. Шли не деревней, а напрямик, полем. Шествие растянулось, наверное, на целый километр. Впереди мальчишки с лопатами. Потом основная группа с дядей Володей во главе: он что-то рассказывает, все слушают. Там и Рита, и Слава, конечно — я заметил, он от нее ни на шаг. Потом Миша с рюкзаком на спине, с ним Вера и еще несколько девушек. Мы с Сашкой идем замыкающими, позади нас один только Бип. Все эти дни он ластится ко мне, искупая свой грех. Все равно напрасно! Терпеть не могу ехидных собак.
Наш путь пересекает довольно широкая канава, через нее переброшена доска. Когда идешь по ней, она чуть покачивается под ногами. Вниз лучше не смотреть, внизу мутно-зеленая жижа.
Мы с Сашкой подошли к канаве в тот момент, когда здесь шел веселый спор. Миша утверждал, что перейдет по доске с закрытыми глазами. Девушки не верили, смеялись.
— Ах, так!
Он подошел к доске, расставил руки, зажмурился крепко. И пошел. Медленно, маленькими шажками. По его напряженной спине было видно, как ему трудно. И страшно тоже.
Он перешел на ту сторону. Повернулся к нам, веселый, счастливый. Девушки зааплодировали.
— А ну, теперь вы! — крикнул нам с Сашкой Миша. — Что, слабо?
Я посмотрел вниз. И пропал! Не надо было смотреть! Тогда еще можно было попробовать. А теперь…
Девушки, улыбаясь, ждали, что мы ответим. Я растерянно топтался на месте. Было стыдно. Но что я мог сделать? Я точно знал, что свалюсь, как только сделаю первый шаг по доске с закрытыми глазами.
А Сашка сказал:
— Нет, не слабо!