365 дней твоей любви
Шрифт:
– Технический университет, – коротко бросает она, прищурив взгляд.
– Значит, в одном. Первый курс? – считаю нужным выяснить все подробности.
– Да, факультет гуманитарного образования. – Даша смешно вздёргивает носик вверх и жмётся к подъезду.
– А-а-а… Понятно. А я учусь на факультете транспорта, нефти и газа, – доверительно сообщаю я, держа между нами дистанцию. Чего это она вдруг так зажалась? Ревнует, что ли?
– Круто, – бурчит она. – Что?..
– Ничего, – ухмыляюсь, заметив её лёгкое смущение. – Мне нельзя смотреть на тебя?
– Ты странно смотришь.
– Просто у тебя не такой взгляд, понимаешь. – Отчего-то захотелось сказать именно это – правду. У Даши особенный прицел, иной, не как у всех девушек.
– Не совсем. Что ты имеешь в виду? – она нахмуривает брови и недоверчиво пялится на меня.
– Он отчаянный, немного сумасшедший, говорящий: «Ура, я выпустилась из школы, и все мои пьяные тусовки только начинаются». – Я открыто демонстрирую свою честность, но, видимо, она не оценила.
– Вообще-то у тебя тоже, – Даша обижается и, наконец, перестаёт прятаться у стены возле входной двери в подъезд.
– Ещё бы, – смеюсь я, раскованно подходя к ней ближе. – Ведь я же говорю сам с собой. В темноте. Один. У чужого дома.
– Вот именно, – девушка немного смелеет и уже более уверенно общается со мной. – Так эта Каролина… Ты ей не нравишься?
– Я нравлюсь ей. Платонически. Как друг, – с поражением признаю данный факт, на всякий случай поясняя, что имею в виду.
– Я знаю, что значит «платонически». Я не дура.
– Извини, – чешу затылок и отвожу взгляд – теперь она будет думать, что встретила неотёсанного идиота.
– Да всё в порядке, Никита. Так ты пытался сказать ей? – Даша садится на скамейку и вытягивает вперёд ноги, на которых надеты удобные кеды, достаёт жвачку и предлагает мне, но я отказываюсь.
– Пытался.
– На самом деле пытался? Кажется, она готова переспать с Владом Мальцевым… – она медленно кивает, убивая меня этим. – Моя подруга как-то раз переспала с Мальцевым. Он просто зверь в постели.
– Вот что ты сейчас со мной делаешь? – сокрушаюсь, присаживаясь рядом, на край скамейки.
– Просто говорю, что если она с Владом, то я бы на многое не надеялась, – констатирует она. Бьёт прямо по живому.
– Поверь мне, я и не надеюсь. Поэтому я здесь. – Сворачивая шею, смотрю в окна Каролины. Они плотно закрыты рулонными шторами.
– Ты прячешься?
– Я не прячусь.
– Сбежал?
– Нет. Что?.. Сбежал?..
– Ага.
– Да мне просто нужно было уйти оттуда, понятно?
Я возмущён. Она меня совсем не знает, не знает Каролину, моих чувств, а уже делает обо мне какие-то глупые выводы. Зря я ей признался.
– Понятно. Понятно, что ты облажался, – усмехается Даша, следя взглядом за моими движениями, а я шагаю из стороны в сторону, встав со скамьи, не находя себе покоя.
– Я не мог стоять и смотреть, как девушка, в которую я влюблён, флиртует с мачо всех времён и народов. Это пытка, – выпаливаю как на ходу признание.
– Хочешь жвачку? – она протягивает мне маленькую, уже распечатанную, упаковку.
– Ты же спрашивала. Нет, спасибо. Хотя… давай. Хочу, – подхожу ближе и беру предложенную мятную подушечку. Мои пальцы соприкасаются с её тёплыми руками, и я чувствую что-то похожее на искорку, пронзившую меня от ладони до плеча. Нахожу её растерянные глаза, мечущиеся, раздумывающие. Её щёки вдруг розовеют, делая девичье личико ещё более привлекательным и милым.
– Мне пора, хорошо? – она встаёт с лавочки и направляется к железной двери дома.
– Подожди. Я хотел задать вопрос. – Даша недоумённо смотрит на меня. – Ты думаешь, есть шанс, что я скажу что-то этой девушке, скажу, что чувствую к ней, а она ответит мне взаимностью? Как считаешь?
– А что ты хочешь сказать? – она даже останавливается, заинтересованная моей просьбой помочь советом, и внимательно смотрит на меня.
– Вот, – снова достаю из кармана смятый тетрадный листок, немного разглаживаю его, придавая ему первоначальный вид, и начинаю проникновенно декламировать: – Каролина. Каролиночка. В последнее время вокруг такая суета, столько напряжения… Все эти голоса, требующие внимания. Преподаватели, родители, тетради. Что модно, а что нет, что круто, а что недостаточно. И всё это становится таким громким, что я не могу слышать собственные мысли. Знаешь, мне просто хочется сесть в машину и уехать. Но потом я вижу тебя. Вижу тебя в коридоре, как ты убираешь волосы за уши. Потом ты замечаешь меня и улыбаешься. Ты просто улыбаешься, а все посторонние шумы исчезают. Понимаешь? Единственное, что я слышу, – это твой голос, когда ты произносишь моё имя…
Даша улыбается, глядя на меня, поэтично настроенного, и теперь я точно отчётливо понимаю, что это срам, пятно на моей репутации. Она ведь никому не расскажет? Я надеюсь на это… Но в её глазах мелькает отнюдь не жалость и не насмешка. В них что-то другое, похожее на нежность и понимание.
– Вот же… Чёрт… Господи, я только что опозорился так, что на всю жизнь хватит!
– Нет, вовсе нет, – подтверждает она мою догадку.
– Поверить не могу, что сказал всё это вслух. То есть даже тебе… Не могу представить, как я скажу это ей.
– Просто мне кажется, что она не такая, как ты… Её не волнует всё это – шум и тетради. И ей точно не захочется слушать, насколько красивой ты её считаешь, когда она убирает волосы за уши. Я вообще сомневаюсь, что хочет услышать что-либо. Она просто стремится быть с парнем, который уверен в себе, спокоен и рассудителен. И если ты можешь быть этим парнем, то действуй. Но если не можешь… то не станешь её чуваком.
– Значит, не быть мне её чуваком, – удручённо развожу руками, ведь сказать больше нечего.
Она меня убила. Морально. Таким способом заставила понять, что я, может, и сын вполне обеспеченных родителей, но не способный даже измениться ради одной девушки.
– С таким отношением, друг мой, – нет. – М-да… Звучит очень обнадёживающе. – Корабль уже отплыл. Тебе стоит потренироваться, открыть в себе практика, а не болтуна.
– Может быть.
– Ты же сам спросил моего мнения, а теперь дуешься, – усмехается Даша, всплеснув руками и снова направившись к железным дверям подъезда. – Мне пора, хотя я теперь уже и не знаю, стоит ли идти… Должно быть, все сейчас разошлись по парочкам, целуются и зажимаются, а мне придётся отдирать их друг от друга, чего мне бы, кстати, не хотелось.