40 000 на Геене
Шрифт:
Ты будешь все больше и больше походить на рожденного человеком. Государство, которое заключило с тобой контракт, очень довольно тобой, именно поэтому тебя и выбрали. Твой генетический материал очень важен. Ты можешь производить рожденных людей. Но это только одна из многих твоих задач. У тебя есть женщина, с которой ты дружен? Пиа-86/687, благодарю, я проверю. Да, она тоже выбрана. Ваш союз мы одобряем. Вы оба будете очень счастливы... Да или нет, отвечай спокойно. Тебе хорошо? Техник подключает... благодарю тебя, Джин-458. Твоя уверенность в себе подтверждает наше мнение о тебе. Ты должен гордиться
4. Т-48 часов
Док Сытина
Это была закрытая зона – зона дока – и среди обслуживающего персонала было много людей из службы безопасности. Полковник Джеймс Конн шел по доку, наблюдая обычную суету. Торговцы союзников были здесь обычным явлением, так как Сытин был давним портом Союза, а по договору торговля была разрешена только здесь. Конечно, среди торговцев были и шпионы, наблюдающие за каждым действием Союза, интересовавшиеся буквально всем. Это была взаимная и постоянная деятельность по обе стороны Линии. Союзники ходили свободно небольшими группами, приближаясь к военным докам, смотрели, делая вид, что не смотрят – и никто не останавливал их. Эти дыры в сетях службы безопасности были оставлены преднамеренно. Через них утекала только та информация, которая нужна Союзу. Пусть союзники думают, что они знают все. Это не было делом Конна, но он знал, что все делается именно так.
В настоящий момент в доке находилось три корабля снабжения. КС «Свифт» прибудет позже по расписанию. За ним КС «Капабль». В доке стояло, как обычно несколько маленьких военных кораблей. Команды кораблей были в увольнении. Люди знали, что в этом порту нет ничего интересного, кроме нескольких баров, о которых ходили заманчивые слухи. Это тоже было изобретением службы безопасности. Человек должен никому не доверять – таково было кредо людей из безопасности.
Линейный офицер, чувствовал бы себя неловко в таком деле. И Конн чувствовал себя неловко, временами даже неуверенно, но он понимал эту необходимость, видел пределы деятельности службы безопасности, и это его успокаивало. В его кармане лежал пакет, который служба безопасности не тронула.
Он подошел к месту стоянки «Венчура» и поднялся по лестнице к люку. Там появился первый патруль их службы безопасности в виде двух вооруженных солдат, которые преградили путь внутрь корабля. Но такое можно было видеть на каждом военном корабле.
– РЕДЕКС, – сказал он. – Конн Джеймс, полковник.
– Сэр, – солдаты стукнули прикладами о пол. – Проходите, сэр.
Это были люди с «Венчура», а для него – его люди. Конн вошел в люк, затем в приемный отсек, на служебную палубу. Дежурный офицер, заметив его, торопливо спрятал за спину книгу и выпрямился:
– Сэр.
Конн достал свою идентификационную карточку и сунул ее в щель компьютера.
– Все верно, – сказал офицер и передал по связи: – Тайсон, полковник Джеймс Конн желает видеть капитана.
Все было сделано сразу, никаких ненужных формальностей и помпы. Он был на корабле просто пассажиром, не имеющим отношения к экипажу. Сопровождавший Конна солдат провел его к лифту. Конн в своей обычной манере перебросился с ним ничего не значащимися фразами. Тот умудрился рассказать ему почти всю свою историю. Он
Ему тоже говорили это. Жан ушел в отставку, и миссия перешла к нему. Для его возраста это хороший шаг вперед. Может быть, лучше подошли бы для этого Бомон и Гэллин или кто-то другой. А вообще, для всех, кто вошел в миссию, это новая жизнь, новый шанс.
Дверь лифта открылась, выпустив его сопровождающего на главный уровень. Конн прошел в офис капитана. Капитан поднялся из-за стола, встретил его и протянул руку.
Женщина его возраста. Ему сразу стало легко с нею. И он удивился этому ощущению. Ему всегда трудно давались отношения с космолетчиками. Пожалуй, только за исключением элиты в черной форме, как с Мэри Энглес. И сейчас она протянула ему свою маленькую руку и заговорила на сленге военных, так что он сразу понял: эта женщина имела дело с земными службами. Она отослала сопровождающего, налила им обоим выпивки и снова села. Конн перевел дыхание.
– Вы служили в 80-х? – спросил он.
– Водила транспорт с солдатами. Но старушка «Релианс» свое отжила и теперь стоит на приколе.
– «Релианс?» – Она осталась на Фаргоне.
– Да.
– Там у меня остались хорошие друзья.
Она медленно кивнула:
– У меня тоже.
– На этот раз полет будет успешнее?
– Должен быть, – сказала она. – Ваша посадка определена. У вас есть приказы для меня?
Он расстегнул пиджак и достал из внутреннего кармана конверт.
– Здесь полный список. Во время полета все командование будете осуществлять вы. Я предупрежу своих людей.
Она кивнула.
– Я люблю специальные операции. Легкие пассажиры. Если вы сможете позаботиться, чтобы ученые и прочая гражданская публика не мешалась у нас под ногами, я буду вечно вам благодарна.
Конн ухмыльнулся и поднял стакан:
– Прекрасно.
– Не обольщайтесь. Последние, кого я перевозила, были рады, что остались живы.
– Какие последние? Вы летали на этой неделе?
– Да. – Энглес сделала глоток и изогнула бровь. – Вы не обидитесь, если я с вами буду говорить кратко?
– Нет. Я знаю программу. Команда тоже знает?
– Конечно. Ведь мы же транспорт. Я уже выполняла такие операции. Мне нравиться работать с такими людьми, как вы, Гораздо меньше неприятностей.
– У вас бывали неприятности?
– У меня – нет.
Он опустошил стакан. Все стены офиса были увешаны фотографиями: корабли, люди, лица. Некоторые фотографии были помятые и пожелтевшие. Лица в униформе. У самого него в кабинете была такая же галерея.
На столе под стеклом была серия фотографий молодого человека. Старых фотографий. Он не стал интересоваться. Ведь юноша на фотографиях нигде не был изображен взрослым. Он подумал с грустью о Жанне. И тут новая волна ностальгии нахлынула на него. Он подумал, что покидает Сытин, садится на другой корабль, оставляет места, которые знали Жанну, улетают туда, где никто даже понятия не имеет о ее существовании. Энглес предложила ему еще полстакана, и он согласился.
– Вам нужна помощь при посадке? – спросила она.