40 лет Санкт-Петербургской типологической школе
Шрифт:
Итак, «обоснованность веры» опирается, с одной стороны, на допускаемый эпистемическим субъектом факт, что ркоренится в (чьем-то) знании, и, с другой стороны, на то, что такое соотношение представлено как реальное, на то, что субъект готов о нем всерьез говорить(не изображая его как всего лишь предмет своих шатких догадок). (В этой связи необходимо особо подчеркнуть, что мы пользуемся употребленным в (В) словом говорить/сказатьв его основном значении «ассерции», а не в значении простого произнесения или другого способа создания лишь внешней оболочки языкового произведения.)
Семантически вера а,что р,и знание а,что р,не
Однако, утверждение о знании а,что р, в нормальных условиях элиминирует утверждение о вере а, что р.Это в свою очередь связано с тем фактом, что вера является понятием производнымот элементарногопонятия знания. Последнее логически сильнее понятия веры; к тому же оно имеет прагматическое преимущество перед понятием веры. В результате оба они, наряду с другими эпистемическими выражениями, конкурируютдруг с другом как орудия описания а.
Вместе взятые, эти положения означают, что локально говорящие выбираютлибо глагол знать, чтолибо глагол верить, что.Но с другой стороны, в особых случаях допустим переход от утверждения о вере ак утверждению о знании аи даже в обратном направлении.
Повторим: знание, что р,не имплицирует отсутствияверы, что р.Автоматически можно лишь перейти от утверждения о чьем-то знании, что р,к высказыванию а ЗНАЕТ, что р, НЕ: ВЕРИТ, что р,т. е. к высказыванию с корректирующимконтрастом, подчеркивающим, что выбор выражения знатьвполне сознателен. Но в то же время знание не имплицирует и самой положительной веры, что р(оно, как элементарное отношение, вообще имплицирует лишь само себя). Отсутствие такой импликации отражается в подробностях представления (В), среди которых самую существенную роль играет стержневое нефактивноевыражение готов сказатьи идея лишь предположительного, данного всего лишь в аподозисе условногосуждения, более широкого знания, имеющего свойство имплицировать р.
С этими импликационными лакунами связан один довольно своеобразный факт. В весьма специальных случаях заявление о знании (своем или чужом), что р,может сопровождаться риторическимзаявлением об отсутствии веры, что р: азнает, что р,но поскольку ридет вразрез со всем остальным из того, в чем он отдает себе отчет, он «не может поверить, что р».Такое совмещение знания и отсутствия веры субъекта а(веры в смысле (В)) преподносится говорящим, безусловно, как парадокс, но оно в тесном смысле не противоречиво и следовательно не страдает элементарной аномалией.
На это обратил внимание Шмелев [Шмелев 1993:164–169]. Заметим, однако, что предложенные им два объяснения риторических оборотов типа «хоть знаю, да не верю» несостоятельны. Во-первых, вопреки тому, что утверждается в статье Шмелева [там же: 168], состояние веры (что р)ничуть не является нормой в отличие от неверия, и уже поэтому отклонение от «стандартов» в случае определенных возможных предметов знания («странных» предметов знания) не может само по себе служить истинной причиной заявлений
(24) Мне по душе выбрать этот билет, с установкой на то, что он выигрышный, *стало быть, я верю, что он выигрышный.
некорректно.
Как доказываются наши положения, относящиеся к узловому вопросу о соотношении веры и знания? Они подтверждаются наблюдениями, касающимися приемлемости/неприемлемости таких коллокаций, как те, которые иллюстрируются следующими примерами:
(25) * Я верю, что, к счастью, Бог существует.
Примечание.Выражение к счастью,как известно, фактивно: оно имплицирует соответствующее знание говорящего и, в силу переходности «знания», такое же знание вообще. Но именно это несовместимо с ассерцией веры.
(26) *Я верю и знаю, что Бог существует.
(27) Я верю, что Бог существует. В сущности, я это знаю.
Что касается отражения доказываемого таким образом соотношения веры и знания, то оно достигается путем определенного истолкования того, чтб ее субъект готов сказать(«установку» веры, так же как и многих других эпистемических состояний [но не знания], мы понимаем именно как «готовность сказать»). Это истолкование, воплощенное в (В), состоит в том, что предметом веры является содержание условнойконструкции (причем не «субъюнктивной», т. е. не irrealis'а). Знание, что р,появляется лишь в антецеденте условной конструкции,т. е. оно не преподносится в ассертивном порядке. С другой стороны, относительно условной конструкции в (В) принимается в то же время, что ее антецедент (так же, как и любой вообще антецедент индикативной условной конструкции, ср. [Boguslawski, 1997]) включает пресуппозицию «я не говорю, что неверно, что ' (где символизирует остальное содержание антецедента).» Вполне очевидно, что при такой интерпретации знание а,что рив результате этого, конечно, истинность р),только допускается. Однако, это значит одновременно, что знание, что р,в предложении о вере и не исключается.
Данное обстоятельство чрезвычайно важно, так как оно обеспечивает необходимое противопоставление глагола верить, чтотаким эпистемическим предикатам, как сомневаться в том, что…, догадываться, что…,которые прямо (хотя и в порядке пресуппозиции) выражают незнаниесубъекта.
Приписывание веры вводит идею знания, которое шире любого ограниченного знания,причем субъект веры изображается как по крайней мере не отрицающий того, что такое знание существует. Это в конечном счете равносильно намеку, со стороны говорящего, на Всеведущее Существо и позволяет понять, почему в одном выражении верить, чтосовмещаются стихии «житейского» и религиозного. В (В) ответственность за это несут прежде всего клаузулы (к. i), (к. ii) консеквента в части [1], а также часть [2]. Добавим, что отрицательная формулировка [2] необходима: если бы мы предположили, что аготов утверждать, что кто-то знает что-то, то он признавал бы себя просто знающим, что р(в силу импликации в [1], которая охватывает (к. 11)), и тогда все сводилось бы к знанию (вера как состояние, отличающееся от знания, перестала бы существовать).
Что касается веры, предметом которой является существование самого Всеведущего, то она удовлетворяет требованиям формулы (В), так как, по предположению, «кто-то» в консеквенте условной конструкции в [1], т. е., практически, именно Всеведущий, знает, согласно (к. i), больше, чем о своем существовании, т. е. больше, чем о том, что ему просто присуще что-то: Он знает некое более богатое q,которое односторонне влечетза собой тот факт, что Ему «присуще что-то» (и что Он, следовательно, существует).