400 страниц моих надежд

Андреева Марина Анатольевна

Но главное, осведомлен – значит вооружен. Именно так и получилось. Шелд на тот момент уже был изолирован, а лже-подружка дезинформирована. И в тот момент, когда, сходя с ума от волнения за Поля, я поняла, что влюбилась, в глазах потемнело и… Я очутилась дома – на Земле. Условие Муза было выполнено – там, на Рестанге, можно было сказать, что герои жили долго и счастливо, вот только мне здесь было настолько тоскливо, что хотелось на стены лезть.

И вот сидим мы с мамой на кухне, пьем зеленый чай с мятой, обсуждая мой спонтанный отпуск, которым я прикрыла свое отсутствие. Заговорили и о приключениях моей героини из последнего романа, а по факту моих – там, на Рестанге.

В душе полный раздрай. Вроде бы я и рада видеть

маму, рада и тому, что вернулась. Немного коробит необходимость врать, что все это не более чем вымысел, и подвигло меня на фантазии чудесное лесное озеро, возле которого якобы располагалась база отдыха, где я и пропадала целый месяц, не давая о себе знать. Распинаюсь о том, как это чудесно – оказаться порою в полном отрыве от цивилизации, в месте, где нет ни телевизоров, ни Интернета, и даже мобильные не ловят. И в этом я хотя бы не вру, ведь там действительно ничего подобного не было. Зато был Поль, был Ворон… От этих воспоминаний невыносимо тоскливо становится. Хочется вновь вдохнуть полной грудью воздух Рестанга, погладить шелковистую гриву Ворона, ощутить на своем теле ласковые руки Поля, услышать его голос…

Глава 2

Долгожданное явление

Уже минуло полтора месяца с той поры, как я вернулась в свой родной мир – на Землю, где все мои похождения чудесным образом оказались кропотливо запротоколированы в вордовский файл, который вместе с невесть откуда взявшимся синопсисом и аннотацией уже были отправлены в издательство. Все это добро оказалось уже рассмотрено и утверждено, а меня ждали для подписания договора.

За то время, что я здесь, на Земле, роман был издан, тираж в рекордные сроки распродан, и готовилось к выходу второе издание. Читатели и издательство требовали продолжения, а я… Я, замусолив едва ли не до дыр первую книгу, никак не могла выжать из себя ни строчки для второй. Неписец напал просто зверский. Что бы я ни пыталась придумать, все было не то и не так. Слишком родными стали для меня герои, рука не поднималась ввести против них какую-нибудь пакость в сюжетной линии, а настрочить сладкую патоку любовных восторгов, вопреки обыкновению, удавалось с легкостью. Вот только после первой же попытки перечитать эти розовые сопли я, с трудом сдерживая рвотный позыв, удалила всю эту чушь вместе с файлом.

И лишь изредка мне снились те самые сны о моем романе. Но теперь я была не главной героиней, а зрительницей. И до чего же больно было видеть, как не заметивший моего исчезновения Поль буквально боготворит ее, как обнимает, целует… Она ведь не я. Да, тело то же, но… Поль должен был почувствовать – что-то не так! Я здесь, а он там, и она рядом с ним. Это сводит с ума, но мне не остается ничего иного, кроме как записывать те редкие ночные видения, свидетельницей которых становилась. Так, сквозь муки ревности, и рождались новые главы. Медленно и мучительно. Шесть недель на Земле. Шесть глав в новой книге. И самое обидное, ничего существенного там не произошло. Встретились, помиловались, в магии вместе потренировались, а после отправились в академию с помощью свитка группового переноса в пространстве. Там для видимости поцапались на виду у всех, чтобы позднее, когда героиня подаст заявление на отчисление, сомнений не возникло в том, что же именно послужило причиной такого поступка, ведь цена его – лишение магии.

Видимо, Муз после случившегося отвернулся от меня. Хотя почему – видимо? Так он и поступил. Ведь сколько я ни звала его, ответом мне неизменно служила тишина.

В общем, печаль сплошная. Еще и мама нет-нет да заговаривает о том, что реальная жизнь протекает мимо, что пора бы уже если и не семьей, то хотя бы ребенком обзавестись. Приемным. Потому как своих иметь я не могу.

А может, всему виной то, что теперь я не нахожу себе места в этом некогда таком родном мире, куда так стремилась вернуться? Пускай мне все чаще казалось,

что все мои воспоминания не более чем фантазии, но сердце же разрывается! И причина моих терзаний банальна – любовь, будь она неладна! Да, я должна была создать соответствующие условия для героини. Но очутившись в ее теле, слишком вжилась в образ. И это было бы полбеды, но недавно меня смутил тот факт, что не приходят женские дни. Нет, я и мысли не допускала о беременности, думала это нервное, гормональный сбой. Пошла сегодня утром к врачу и… попала в кабинет УЗИ.

Возвращалась в кабинет участкового гинеколога с глупой улыбкой на лице, а тот, просматривая мою карточку, как-то так безразлично, даже не глядя в мою сторону, спросил:

– ЭКО делали?

– Нет, – отвечаю.

– Оставлять будете?

Как я врача не придушила после этих слов, не знаю.

Да, это шок, конечно, но я не могла и мысли допустить об аборте. Во-первых, моя личная жизнь до этого потому и не складывалась, что из-за полной непроходимости маточных труб не могла забеременеть, и вот свершилось чудо, а этот гад говорит такое! Как язык-то поворачивается? Врач же, должен понимать, что для женщин материнство – это святое. Ну, может, не для всех. Некоторые, как и я когда-то, до поры до времени к этому просто-напросто еще не готовы, вот только потом зачастую оказывается уже поздно. Да и как можно убить то, что ты заведомо любишь, ведь это доказательство реальности происшедшего с тобой, частичка любимого человека.

Выходила из женской консультации, словно пыльным мешком из-за угла пришибленная. Домой пришла, плюхнулась на кровать и лежу, улыбаясь от уха до уха, как полоумная. Тошик прибежал, давай ко мне ластиться, мурлыкать, он всегда ощущал мое настроение, как и оставшийся там, на Рестанге, леросс по имени Ворон, иногда принимавший облик моего земного котофея. Вскоре из магазина вернулась мама, и застав эту идиллическую картину, едва сумки не выронила, почуяв неладное.

– Я что-то пропустила? – спросила она.

А мне все никак улыбку с лица не стереть. Так и выдала правду-матку:

– Ты станешь бабушкой!

Вот за что особенно люблю свою мамку, так это за тактичность. Никаких тебе вопросов «А кто отец? Когда успела?». Она просто опустила сумки на кресло возле двери, подошла ко мне, осторожно, будто боясь потревожить, села на край дивана. Взяла мою ладонь в руку и, слегка пожав, произнесла:

– Вырастим. Ты, главное, ни о чем не волнуйся.

А я и не волновалась. Я была безмерно счастлива. Хотя… что уж юлить? Да, сейчас сильнее, чем когда-либо, хотелось вернуться назад, к Полю. Взглянуть в его глаза. Убедиться, что все еще любит. Меня! Не ее! Ощутить его ласковые прикосновения к своему телу.

Вздохнула.

Мама с тревогой взглянула на меня и лишь головой покачала, так ничего и не сказав. Люблю ее. Вот она, моя главная дилемма: если Муз отзовется и согласится вернуть меня на Рестанг, как я там буду жить без нее? И тут мне плохо без мужа. Хоть разорвись. Не зря говорят, что в каждой бочке меда есть ложка дегтя.

Несколько дней я витала в облаках. И меня совершенно не нервировали послания в соцсетях и письма от жаждущих продолжения читателей. Даже звонок из издательства с требованием в определенные сроки написать второй том цикла тоже не смог испортить мне настроения. А потом… Я решила, что у меня галлюцинация, когда в голове раздался столь долгожданный голос Муза:

«А знаешь, было забавно наблюдать за твоими трепыханиями!»

Гад он все-таки, но я даже мысль об этом отогнала, а то, не дай бог, услышит, обидится. Я молчала. Ждала, что он еще скажет.

«Подумал я тут и решил дать тебе второй шанс. Сюжет не завершился, драконы ущемлены, героиня, в страхе перед разоблачением, как неприкаянная болтается по академии. С тобой веселее было. Так что возвращайся».

У меня аж сердце удар пропустило от этих слов. И тут же болезненно сжалось.

«А как же мама?»