438 дней в море. Удивительная история о победе человека над стихией
Шрифт:
АЛЬВАРЕНГА ЛЮБИЛ ПОВЕСЕЛИТЬСЯ И ПОКУТИТЬ В ХОРОШЕЙ КОМПАНИИ, ОДНАКО НЕ МЕНЬШУЮ ЛЮБОВЬ ОН ПИТАЛ И К ТЯЖЕЛЫМ ТРУДОВЫМ БУДНЯМ, ЧАСТО БЫВАЯ В РЕЙСАХ, ПРОДОЛЖАВШИХСЯ ДО ТРЕХ ДНЕЙ. Он был удачливым рыбаком, и зачастую в его лодке оказывалось на 200 кг «товара» больше, чем у других. В такие дни, когда рыба клевала хорошо, Альваренга был уверен, что выловит столько же и заработает такую же сумму. Он твердо намеревался выдвинуться как можно раньше. Вчера вечером он практически не потратил ни песо, так что в кармане у него лежали примерно все те же 150 американских долларов. Однако денег, как известно, никогда не бывает много. За одну ночь, если вечеринка особенно задавалась, он мог потратить все, что заработал за день, или даже больше, на пиво для своих друзей, на еду для любимой девушки и текилу для всех посетителей бара.
Альваренга хотел отправиться в путь в десять утра и рыбачить вплоть до четырех часов вечера следующего дня. Готовясь к тридцатичасовой рабочей смене, включавшей также и ночевку в море, Альваренга взял серое
Альваренга и его напарник готовились к рейсу со всей тщательностью. Во всех их движениях сквозила уверенность людей, проделывавших эту операцию уже много раз и выполнявших все действия на автомате. Среди прибрежных рыбаков отношения между капитаном и его помощником построены по принципу армейской дисциплины: на уважении старшего по званию. Капитан Альваренга, располагавшийся на корме, отвечал за работу двигателя и правил судном, в то время как его помощник, худой парень по имени Рэй Перес двадцати с небольшим лет, был занят устранением технических проблем в лодке, устанавливал снасти и раскладывал все оснащение в должном порядке. На берегу Рэй был неуправляемым, не признающим никаких законов сорвиголовой и имел неприятности как со многими рыбаками, так и с полицией, но в море он был верным и послушным компаньоном и неустанным работником. Двое партнеров проводили лучшие часы своей жизни в лодке, оглашая окрестности диким хохотом. На загрузку ушло два часа. Вес оборудования, положенного на дно лодки, исчислялся сотнями килограммов: 260 л бензина, 60 л воды, 100 фунтов сардин для приманки, 700 крючков, тысячеметровая снасть, гарпун, три ножа, три ведра для вычерпывания воды, сотовый телефон, завернутый в целлофан, навигационный прибор GPS (впрочем, не водостойкий), рация с наполовину заряженными аккумуляторами, несколько гаечных ключей для починки мотора и 200 фунтов льда. Поверх огромной горы сложенных снастей высилась кипа пустых фляг из-под извести и моющего средства – голубых, белых и розовых контейнеров, вносивших свою лепту в создание калейдоскопа цветов, карнавальной атмосферы хаоса, царящего на судне. Самыми тяжелыми были контейнеры с бензином, после укладки которых лодка осела на 20 дюймов. Передняя скамья была светлее других частей лодки, что свидетельствовало о том, что ее недавно ремонтировали: следы эпоксидной смолы указывали на то, что укрепления треснувшей стойки чинили.
Самым объемным предметом в лодке был контейнер для льда со съемной крышкой длиной полтора метра и высотой метр двадцать. Наполненный доверху льдом и рыбой, он был настолько тяжелым, что в принципе мог перевернуть судно, если его начать ворочать и передвигать в море. Основным требованием было расположить кофр точно по центру лодки. Альваренга пользовался самым большим контейнером, какой только можно было найти. Это доказывало его статус заносчивого мачо и одновременно уверенность в том, что он обладает достаточным талантом и умением, чтобы набить кофр такого объема до самых краев.
Вдоль берега, подобно грузовикам у погрузочного дока, выстроились в ряд еще десяток таких же лодок, готовящихся к отплытию. Вокруг них царила суматоха, предшествующая началу любой работы, когда все делается в последнюю минуту. Когда они отчалили, Альваренга перевел мотор на реверс и стал отплывать от берега. Развернув лодку, он направил ее к грубому волнорезу, туда, где воды эстуария встречались с водами Тихого океана. Выход из лагуны требовал сложных маневров, поскольку кормчему приходилось лавировать между песчаных отмелей и бурных волн. Несколько рыбаков погибло у волнореза, а полугодом раньше Альваренга сам сидел в лодке (хоть и не у руля), когда на нее накатила волна. Судно перевернулось, и сальвадорец чуть было не утонул под горой обрушившегося на него снаряжения, барахтаясь в бурлящих волнах.
Через пять минут флотилия рыбацких лодок вышла в отрытый океан, после чего капитаны приглушили двигатели и перевели их на холостой ход. Лодки собрались вместе и встали борт к борту. Как у погонщиков фургонов, пересекавших пустыню, у путешественников по морю тоже был свой ритуал, предшествующий рейсу: они собирались вместе на прощальный перекур, прежде чем каждый пойдет своей дорогой. Для рыбаков такой ритуал был нечто средним между беседой пожилых кумушек в воскресный день у здания муниципалитета и обменом сплетнями офисных работников, встретившихся у кулера. Поскольку травку любили все и они не попадали ни в чье поле зрения, мужчины курили
Сделав последнюю затяжку, Альваренга попрощался с товарищами, завел мотор и направил лодку на запад, в открытый океан. Сверяясь с показаниями навигационного прибора, он двигался к тому самому месту, где они с Рэем наловили накануне так много рыбы. Путь туда занял шесть часов. Альваренга выключил мотор, когда они оказались в самом центре залива Теуантепек. Следующие два часа партнеры были заняты тем, что насаживали приманку на крючки, вытравляли снасти и устанавливали их на воде с буйками. К семи часам вечера ловцы закинули снасть длиной более двух тысяч метров и растянули ее позади лодки. Наступила ночь. Звезды сверкали ярко, с северо-востока дул сильный, но приятный порывистый ветер. Альваренга и Рэй выкурили несколько самокруток марихуаны. Они посмеялись, вспоминая приключившуюся с ними недавно историю с мотором. Четыре дня назад у них заглох двигатель. Их лодку отбуксировала к берегу группа рыбаков, по чистой случайности оказавшаяся в этом районе и принявшая сигнал SOS, который Альваренга посылал по второму каналу – частотный диапазон, используемый рыбаками залива Теуантепек для экстренной связи. Никто из ходящих по морю не опасался попасть в беду. Товарищи всегда были рядом. «Мы прошли вместе через много штормов и бурь, – рассказывает Рэй. – Когда волны начинали бросать нашу лодку из стороны в сторону, капитан говорил мне: “Иди вздремни чуток. Одеяло дать?” А я спрашивал: “А как же волны?” А он мне: “Да не обращай внимания”».
Горя желанием проверить, не поймалось ли чего на крючки, в десять вечера партнеры проехали вдоль буйков. Они сразу же поняли, что лов удался. Прямо под ними в метре от поверхности в снастях металась большая рыба-молот, пытаясь освободиться от крючка, вонзившегося ей в рот. Они подождали до двух утра, а потом Рэй стал выбирать трос. Он подтянул рыбу-молот к борту лодки, где уже поджидал Альваренга с гарпуном. Он подцепил добычу, не давая ей уйти, а Рэй саданул по голове морской гадины самодельной деревянной дубинкой. Когда рыбаки имели дело с тунцом или акулой, они всегда старались умертвить их еще в воде. Другие для этой цели использовали самодельный шокер «Тазер» – незамысловатый прибор, состоящий из автомобильного аккумулятора и двух проводов с клеммами на концах, которые можно было приложить к голове рыбы и нанести ей смертельный удар током. Как и в случае с убоем коров и цыплят, все жестокие сцены были скрыты от глаз потребителей, которые никогда не видели да и представить себе не могли, что происходило до того, как они бросали в супермаркетную тележку банку консервированного тунца или же заказывали в ресторане свежий стейк корифены. Для Альваренги и Рэя было важно убить всякую рыбу, прежде чем затаскивать ее в лодку. Ведь живая акула могла легко откусить рыбаку пальцы на руке или же выдрать кусок мяса из тела. В особенности приходилось быть очень осторожными, имея дело с марлином (рыбой-меч): своим острым носом-клювом она могла нанести серьезные увечья.
Рэй выбирал снасть на протяжении двух часов. Это была тяжелая работа, требующая развитых мышц плеча и предплечья. И снова им улыбнулась удача – добычи было много: корифена, рыба-молот, лисья акула, рыба-парусник. Все это богатство заполнило кофр со льдом доверху, а это значит, у рыбаков теперь было 500 кг свежего товара. Всего лишь за один заброс снасти они наполнили кофр со льдом почти до краев, поэтому идти на второй заход смысла не было. Оставалось только возвращаться. Через пять часов они будут дома. Затем – быстро принять душ, переодеться, поесть, закинуть в лодку новый запас горючего и воды и снова отправиться в рейс. Еще один, последний. Таким образом, две тридцатичасовые смены составят шестьдесят часов почти непрерывной работы. Если все пойдет хорошо, они совершат еще один рейс, а если и в третий раз привезут столько, то это можно будет считать необычайной удачей.
Пока ехали обратно, оба пребывали в состоянии полусна, так как на протяжении последних нескольких дней им удавалось поспать лишь урывками. Оба были не прочь выкурить косячок-другой, но травка вся вышла. Впрочем, вскоре на берегу можно будет восполнить запасы и этого ресурса. Воодушевленные удачей и опьяненные победой Рэй и Альваренга решили сказать своему боссу, чтобы тот пока не расплачивался с ними. Подобно игрокам в покер, они хотели поднакопить, отыграть все что можно в следующем заходе и уже потом забрать весь выигрыш сразу. Если они получат по триста долларов на брата, то с такими деньгами можно будет закатить двухдневную вечеринку с горами марихуаны, морем текилы и пивными реками. Оба ни капли не сомневались, что смогут потратить все деньги за одну ночь. Из всех удовольствий на свете Альваренга больше всего предпочитал еду, особенно лакомства из креветок, подававшиеся на блюде размером с автомобильное колесо. Он мог закатить банкет и сожрать все, что заказал, сам или же вместе с друзьями. Он часто угощал приятелей-рыбаков обедом, а местный банк всегда был готов предоставить ему кредит в случае чего.