50 и один шаг назад
Шрифт:
Мне ужасно хочется расплакаться от вопиющей несправедливости. Почему? Почему он так к ней относится? А я неоднократно получаю от него только дерзкую агрессию, изредка грубую ласку и совершенно не понятное будущее? Что между ними было или же осталось?
Обида. Она, как кислота, разъедает глаза так, что они слезятся. У меня есть возможность спрятать слёзы, лишь отвернувшись от него, а лучше убежать. Только вот не хочу больше бегать.
– Не желаю больше говорить о ней. И мне противно. Да, Ник, знаешь, мне противно постоянно слышать, с какой особой нежностью
Во мне бушует адреналин так сильно, что хочется взять, например, вазу и немедленно бросить в него. Или попрыгать. Необходимо деть куда-то эту чрезвычайно неприятную дрожь тела.
– Крошка, какая ты опасная в период ревности, – его глухой смех отдаётся болезненным стуком в висках, что я сжимаю руки в кулаки от неукротимой злости и, резко разворачиваясь, иду в спальню.
Не знаю, что буду делать. Не знаю, как контролировать эти безрассудные чувства внутри. Это неприятно и необычно. Они чужие, не для меня. Любовь не для меня, она выбивает почву из-под ног, невольно заставляет разум отключиться и стать отупевшей белкой, готовой за орешек продать душу. Не могу и люблю.
Останавливаюсь посреди спальни, и вся злость мигом улетучивается. Веду себя, как избалованная принцесса, которой не разрешили съесть кусочек торта. И от этого теперь стыдно. Сажусь на постель и рассматриваю свои кеды… его кеды, которые он купил мне. Кем я стала? В кого быстро превратилась? Разве об этом мечтала?
Моя безнадёжная любовь к нему постепенно разрушает меня по кусочкам, делая совершенно не адекватной. Как люди так живут, да ещё и радуются этим чувствам? В них нет ничего необычайно красивого.
– Успокоилась? – Мягкий сочный голос раздаётся от двери, а я даже не поднимаю голову, чувствуя себя ещё больше идиоткой.
– Это ты виноват, – бубню себе под нос.
– Согласен. Это моя вина, что ты даже понятия не имела о своём бешеном темпераменте до моего появления. Рад был сделать это историческое открытие, – Ник подходит ко мне и садится рядом.
Круто поворачивая к нему голову, вижу лукавую улыбку и смеющиеся глаза, заставляющие меня невольно усмехнуться и вернуться к любованию кедами.
– Итак, вернёмся к разговору. Мишель, меня непосредственно касается всё, что происходит в твоей жизни. Мне кажется, уже раз показал тебе, что может быть за твои слова и заверения. Я несу за тебя ответственность, даже перед твоим отцом. И даже подумать не могу, что тебе достанется от него за твоё решение и мой эгоизм. Поэтому не вижу другого выхода, кроме… – он внезапно замолкает и тяжело вздыхает.
Моё сердце начинает дико биться в навязчивом страхе от досрочного расторжения нашей тайной связи. Резко поворачиваюсь к нему, заметив хмурое лицо и неприятные ощущения, что он словно сейчас принимает особо важное решение только для него.
– Кроме? – Надрывистым шёпотом напоминаю я.
– Кроме как
Его слова эхом отдаются в груди, и я то открываю рот, то закрываю в глубоком удивлении от этого решения. Господи, пусть это будет та же самая затяжная болезнь, от которой мучаюсь. Пожалуйста, не забирай его. Дай мне безграничные силы сделать его только своим.
– Нет, – мой негромкий и бледный голос проносится, как раскатистый гром в спальне, и Ник приподнимает брови.
– Нет, не надо. Не хочу, чтобы ты открывал наши отношения, пусть останется всё так, как и есть, – добавляю я.
– Что?
– Я не хочу, чтобы отец знал, что ты и я связаны… постелью. Да и, вообще, что между нами хоть что-то есть. Тогда будет ещё хуже.
– Ничего не понимаю. То ты против тайных отношений, то теперь полностью за. Объяснишь? – Нотки в его уникальном тембре мгновенно превращаются в ледяные стрелы, пронзающие меня. Ещё бы, представляю, насколько ему было сложно даже произнести это, и в итоге получить отказ.
– У меня нет слов, чтобы объяснить это, но я тебе благодарна за то, что решил помочь. Не волнуйся, справлюсь, для меня это не ново. Отец поорёт и успокоится, возможно, запретит снова выходить из дома по вечерам, но и в этом случае найду выход, – поясняю приглушённо.
– Ты же знаешь, что у него проблемы? – Жёстко спрашивает он, и я киваю.
– Компания тонет быстро, половина… уже больше работников уволены, – продолжает он, сглатываю от неприятного подтекста этого разговора.
– Есть надежда? – Выдавливаю из себя.
– Нет, сейчас кризисная ситуация с ценой на нефть, компания работает себе в убыток. Максимум месяц, а то и меньше, – спокойно произносит он, а я кривлюсь от новостей.
– Понятно, – слабо говорю и отворачиваюсь от него.
– И ты ничего не попросишь? Никакой помощи, как у Райли? – Едко спрашивает он.
– Нет. Ты бизнесмен, уже просчитал все за и против. И если ты ничего не делаешь, значит, это гиблая компания, – бесцветно отвечаю я.
– Ты же понимаешь, что твой отец останется без работы. Если учесть его возраст, то ему сложно будет найти такое же высокооплачиваемое место в Торонто. Вся роскошная жизнь, которую вела, закончится. Не будет дорогой одежды, украшений…
– Что ты от меня хочешь?! Чтобы умоляла тебя вложить деньги в компанию или же взять на работу моего отца? Зачем говоришь об этом? Я осознаю все последствия, буквально все, и проживу без этой мишуры! Да я буду рада! Ни за что на свете не стану подстилкой ради прибыли и денег, понял?! Теперь тебе ясно, почему я не хочу, чтобы ты раскрывал наши отношения перед отцом? Он получит то, к чему склонял меня. Стану шлюхой, которая спит с тобой из-за того, что ты помог ему. И даже вот эта одежда… всё твоё, я словно для вас кукла, которую вы можете использовать в своих целях. Но я не она, Ник! – Срываюсь на крик, воинственно подскакивая, и смотрю на него. Воздуха не хватает, а лёгкие горят от такого всплеска эмоций.