50 оттенков серого кардинала: кто правит миром
Шрифт:
Бжезинский как мантру повторяет: «Для Запада и особенно для Америки также важно проводить линию на увековечивание дилеммы единственной альтернативы для России. Политическая и экономическая стабилизация постсоветских государств является главным фактором, чтобы сделать историческую самопереоценку России необходимостью. Следовательно, оказание поддержки новым государствам – для обеспечения геополитического плюрализма в рамках бывшей советской империи – должно стать составной частью политики, нацеленной на то, чтобы побудить Россию сделать ясный выбор в пользу Европы». И среди этих государств Бжезинский особую роль отводит Украине.
Украина на великой шахматной доске
Бжезинский называет Украину важным пространством на евразийской шахматной доске и геополитическим центром. Но важна она не сама по себе, а «потому что само её существование как независимого государства помогает трансформировать Россию». Дело в том, что «без Украины Россия перестает быть евразийской империей», а потеря Украины «бросила вызов притязаниям России на божественное предназначение быть знаменосцем всего панславянского сообщества».
Без Украины Россия не может бороться за имперский статус, но тогда она стала бы в основном азиатским имперским государством и скорее всего была бы втянута в изнуряющие конфликты со среднеазиатскими государствами, считает Бжезинский. «Однако если Москва вернет себе контроль над Украиной с её 52-миллионным населением и крупными ресурсами, а также выходом к Чёрному морю, то Россия автоматически вновь получит средства для превращения в мощное имперское государство, раскинувшееся в Европе и в Азии. Потеря Украиной независимости имела бы незамедлительные последствия для Центральной Европы, трансформировав Польшу в геополитический центр на восточных рубежах объединённой Европы».
Бжезинский многократно подчёркивает, что именно потеря Украины сильнее всего ограничила геостратегический выбор России. Даже без прибалтийских стран и Польши Россия, сохранив Украину, могла бы всё же попытаться не утратить место лидера решительно действующей евразийской империи, внутри которой Москва смогла бы подчинить своей воле неславянские народы южного и юго-восточного регионов бывшего Советского Союза.
Бжезинский пишет: «Главный момент, который необходимо иметь в виду, следующий: Россия не может быть в Европе без Украины, также входящей в состав Европы, в то время как Украина может быть в Европе без России, входящей в состав Европы. Если предположить, что Россия принимает решение связать свою судьбу с Европой, то из этого следует, что в итоге включение Украины в расширяющиеся европейские структуры отвечает собственным интересам России. И действительно, отношение Украины к Европе могло бы стать поворотным пунктом для самой России».
Американский стратег отдаёт себе отчёт в том, что России невероятно трудно будет согласиться со вступлением Украины в НАТО, поскольку это стало бы свидетельством того факта, что судьба Украины больше органически не связана с судьбой России. Но для сохранения Украиной независимости ей «придётся стать частью Центральной Европы, а не Евразии, и если она хочет стать частью Центральной Европы, ей придется сполна участвовать в связях Центральной Европы с НАТО и Европейским союзом».
Бжезинский заключает, что России «необходимо пройти через длительный процесс политических реформ, такой же длительный процесс стабилизации демократии и ещё более длительный процесс социально-экономических преобразований, затем суметь сделать более существенный шаг от имперского мышления в сторону национального мышления, учитывающего новые геополитические реальности не только в Центральной Европе, но и особенно на территории бывшей Российской империи, прежде чем партнёрство с Америкой сможет стать реально осуществимым геополитическим вариантом развития обстановки». Американский стратег высказывает убеждение, что «Россию необходимо постоянно заверять в том, что двери в Европу открыты, как и двери для её окончательного участия в расширяющейся трансатлантической системе безопасности и, вероятно, в будущем, в новой трансъевразийской системе безопасности». Для обоснования таких заявлений он призывает обдуманно развивать связи между Россией и Европой. В другом месте Бжезинский, правда, говорит о том, что оздоровление России необходимо для демократизации России и её европеизации. Но восстановление её имперской мощи может нанести вред обеим этим целям: «Более того, именно по поводу этого вопроса могут возникнуть разногласия между Америкой и некоторыми европейскими государствами, особенно в случае расширения ЕС и НАТО. Следует ли считать Россию кандидатом в возможные члены в обе эти структуры? И что тогда предпринимать в отношении Украины? Издержки, связанные с недопущением России в эти структуры, могут быть крайне высокими – в российском сознании будет реализовываться идея собственного особого предназначения России, – однако последствия ослабления ЕС и НАТО также могут оказаться дестабилизирующими».
В заключение Бжезинский высказывает убеждение, что процесс пойдёт быстрее, если геополитическая ситуация будет способствовать продвижению России в этом направлении, исключая другие соблазны. «И чем быстрее Россия будет двигаться в направлении Европы, тем быстрее общество, всё больше приобщающееся к принципам современности и демократии, заполнит “чёрную дыру” в Евразии. И действительно, для России дилемма единственной альтернативы больше не является вопросом геополитического выбора. Это вопрос насущных потребностей выживания», – заключает Бжезинский.
Нельзя не согласиться с немецким публицистом и философом Хауке Ритцем, который в одной из своих статей отметил, что «Бжезинский выступал в 1990-е за новый мировой порядок, в котором Россия – побеждённый геополитический конкурент – занимала бы место ослабленной, отсталой, проблемной и окруженной со всех сторон страны, которой было бы отказано в роли сколько-нибудь уважаемого геополитического игрока».
В книге «Выбор. Глобальное господство или глобальное лидерство» (опубликованной в 2003 году) Бжезинский констатировал, что «совершенно невероятно, чтобы в ближайшем будущем, например в течение десяти лет, Россия стала членом НАТО», «ещё более длительный срок понадобится России, чтобы подготовиться к вступлению в ЕС, если таковое вообще когда-нибудь состоится».
А до тех пор ключевой задачей западной политики Бжезинский назвал поддержку усилий по консолидации России в качестве постимперской страны, развивающей демократию. Европу американский стратег призывал внимательно следить за тем, чтобы «энергетическое партнерство» с Россией не давало Москве дополнительных рычагов для политического воздействия на соседей: «Сотрудничеству с Россией должны сопутствовать одновременные усилия по укреплению геополитического плюрализма в пределах её бывшего имперского пространства, которые поставят непреодолимый заслон любым попыткам восстановить империю. Так что НАТО и ЕС следует сделать всё для включения новых независимых постсоветских государств, прежде всего Украины, в орбиту расширяющегося евроатлантического сообщества».
Гораздо позднее, но ещё до воссоединения России с Крымом, в феврале 2014-го в немецком журнале Spiegel выйдет статья обозревателя Уве Клаусманна, который сравнит попытку Запада переиграть Россию в игре в геополитические шахматы на территории Украины с «шахматным матчем на минном поле»: Америка, опирающегося на стратегию Бжезинского, захочет «максимально оттеснить Россию, в том числе и в её непосредственном окружении. Так, если европейцы примут участие в событиях на Украине, что приведёт к ухудшению их отношений с Москвой, в Вашингтоне этому только порадуются». Такую непримиримость Бжезинского немецкий обозреватель объяснит тем, что наиболее опасными для США представляются «германо-российский сговор» и «согласие между Европой и Россией, направленное на вытеснение Америки с континента».
Стратегический взгляд на Россию
В опубликованной в 2012 году книге «Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис» Бжезинский видит европейскую интеграцию России проблематичной в ближайшей перспективе, но при этом в долгосрочной перспективе он считает её исторически уместной и необходимой. «Через двадцать лет после падения Советского Союза Россия всё ещё не решила вопрос, связанный с её идентичностью – она ностальгирует о советском прошлом, одновременно требуя слишком многого в некоторых своих устремлениях». Россия, по мнению Бжезинского, ещё не преодолела комплекса утраты собственной империи, предстоит определиться – «видит ли она своё будущее в Европе или в Евразии».