50 писем к А.Л.
Шрифт:
недвижимая
ожидающая
когда среди всех существ выбирают павших
когда кольца город сжимают
когда тревога виски сжимает –
и я исступлённо-живая
и так страшно
страшно
14
начинается так:
вспыхивает на кончике указательного
пальца левой руки
потом продолжается
доходит до сердца
там промельк отсвет свист
листик серебристого тополя
найдёшь в оборках
выходного платья
и сразу видишь –
и
и церковь на новом арбате
проведи ладонью по белой стене
потом прижми к лицу оставив живые
блики на ресницах и под глазами
выходи на божий свет
любовь славить
величальные петь
говорить маленькими словами
15
на ладонях проступают ответы
на незаданные вопросы:
святые переводчики
высматривают в чужом алфавите
знакомые очертания:
птицы парящей во влажном воздухе
города глядящего в отверстый колодец неба
девушки несущей кружево незабудок
далёкому возлюбленному
и когда
они перетолкуют
мои жалкие невнимательные слова
на языки деревьев и трав
я онемею
сотру в кровь ладони нежной корой платанов
16
переходя людную площадь
услышать проще
эхо сердца
сжатого рёбрами
стиснутого
кровоточащей
совестью
горькой виной
– так ничья собака
почувствовав
тепло ладоней на холке
бежит следом
не отстаёт долго
в надежде
что ласка повторится
когда-нибудь
не сейчас
может быть за углом этого дома
в конце бульвара
на пешеходном переходе
а она лохматая такая
большая
ну что ей сказать такого
чтобы разуверилась и отстала
17
трёхпалая воробьиная лапка
неощутимо касается
а хочется
чтобы сильно
чтобы набухли бороздки кровавые
– зарубки памяти
неслучившиеся слова
ремешок часов
что не носила
без того наблюдая
горькое время
две канцелярские кнопки
держащие напротив сердца единственную
общую фотографию
18
Москва из пипетки
капает слёзы в глаза
просит запрокинуть голову
ни в коем случае не опускать
иначе горячее раскалённое
упадёт на асфальт
прорастёт ясенем
обернётся садом
этот город не наш с тобой александра
александра
до сих пор не выучила улиц и переулков
но он заглядывает в окна утром
не свою ли песню я в нём найду?..
19
гладкие камешки во рту
ялюблютебяялюблютебяялюблю
перекатываются
тренируя речевой аппарат
оттачивая политическое красноречие
когда белый вечер
наступает на город
путая ветви
проводов трамваев
омывая мертвенным светом
лица идущих с завода без сил –
только и думаешь
как будешь отчётливо произносить
20
приносишь кому-то сердце
в окровавленных ладошках
говоришь вот не знаю что делать
бьётся никак не может устать
заводной игрушкой ходит по комнате
и хоть бы утихомирилось
хоть бы умерло
так ведь нет
сколько мне
ещё терпеть
его нелепые судороги всхлипы стоны
трепетание крыльев нездешней птицы
говоришь вот может
тебе
когда-нибудь
пригодится
21
в горькой бездомности
богооставленности
останавливаешься напротив
детского сада
в котором пустые турники и веранды
поляны подорожника
ветви рябин
и рябит
в глазах от непролитых слёз
и мерещится: всё же вернулись маленькие
загалдели защебетали запричитали
над мёртвой бабочкой
с пятницы пролежавшей на голубой скамейке
но разбежались не вспомнив ни отпевания
ни похорон –
где мой дом
где биение волн
о рёбра причала
когда не к кому возвращаться
когда не в чего превращаться
но ты вся из огня –
когда только один в младшей группе
безмолвствует не смеётся
Господи на скамейке под страшным июльским солнцем
не оставляй меня
не оставляй меня
22
лебеди мои гуси
несчастливые птицы
несите меня прочь от моего суженого
сорвите
померанцевые цветки
чтобы пали на землю
снегом негаданным
сединой ранней
одуванчиковым пухом
что последнее переживает
ветру внемлет
– лебеди мои
вскройте мне грудную клетку
клювами острыми точно слово
выхваченное памятью из тяжёлого разговора
вырвите сердце и бросьте в синее море
что навсегда сбережёт и взлелеет
– лебеди мои
возьмите глаза мои
полные тьмы и слёз и потерь
но только
возвращайтесь за мною
в мой город
где живая стою по колено
в солёной воде
23
в первых числах июня закат догорает в траве
вот и время тебе
посмотреть на осоку и сныть
представлять как по осени наледью тронутый
прах –
понимать что не вырастет сын
и не выйдет на берег смотреть корабли
и не спросит об их именах
24